Егор Молданов - Трудный возраст (Зона вечной мерзлоты)
— Да, — с трудом, пересиливая себя, прошептал Тоси-Боси. По его лицу побежали слезы. — Он меня щупает каждую смену. Садится на кровать и лезет руками к трусам, если я сопротивляюсь, наказывает, — Тоси-Боси еще больше расплакался. Марго пришлось заботливо его прислонить к себе. — Я его боюсь, — заикаясь, произнес Тоси-Боси.
— Больше тебе нечего бояться, Пашенька, — решительно заявила Марго, смерив Дуремара гневным взглядом. Казалось, она готова была вцепиться в него и разорвать на мелкие части.
Дуремар стоял ни живой, ни мертвый. Он что-то тихо лепетал в свое оправдание, чем еще больше вызвал раздражение старшего воспитателя.
— Я даю вам ночь, чтобы вы навсегда испарились из Клюшки! — брезгливо произнесла Марго. — Если завтра я узнаю, что вы еще в поселке, вас ждет неприятная встреча с прокуратурой.
— Спасибо, — выдавил из себя обалдевший от счастья Дуремар, его моментально смыло из спальни.
— Паша, пойдешь к парням в комнату и в группу Леолида Михайловича.
Глазенки Тоси-Боси засверкали от радости. Он счастливо мотнул головой в знак согласия.
— Забирайте к себе сына полка, — улыбаясь, произнесла Марго.
Так у нас появился младший братишка — Тоси-Боси.
Подъем на Клюшке всегда начинался с голосистого и противного, как сирена, звонка в 7:30. С минуту Клюшка еще машинально спала, но вот кирпичное здание медленно и со скрипом начинало шевелится. Слышалось хлопанье дверей, шлепанье тапочек на босую ногу, крик воспитателей, шум смывных бачков в туалетах, бурчание труб. Шум с каждой минутой усиливался, разрастался, пока не становилось окончательно ясно: Клюшка проснулась.
Второй звонок призывал всех обитателей на зарядку.
Третий звонок зазывал в столовку на завтрак, потом звонок на построение в школу, на обед, на самоподготовку, на ужин, на отбой…
И так каждый день.
На следующий день после самоподготовки я пошел в свинарник отрабатывать трудовую повинность — наказание, наложенное Колобком. К своему удивлению, обнаружил там Никиту Смирнова, носящегося по всему пространству свинарника с ведрами.
— Ты что здесь делаешь? — спросил я озадаченно.
— Работаю, — деловито ответил он. — Это мой объект.
— Объект? — тормознуто переспросил я.
— У каждого на Клюшке есть постоянная работа, за которую он конкретно отвечает, — просветил Никитон. — Я выбрал свинарник.
— Почему?
— Из-за Стюардессы, — с нежностью и теплотой в голосе произнес Никитон. Из глубины свинарника выползла старая облезлая колли.
— Хорошо, когда собака — друг человека, — сказал я.
— Угу, — согласился Никитон, — плохо, когда наоборот. — Он достал из кармана брюк расческу, принялся расчесывать Стюардессу, говоря ей при этом нежные, ласковые слова.
— Что мне делать? — поинтересовался я.
— То же, что и я: разносить свиньям корм, потом почистить в каждом хлеву, особое внимание уделить Фросе.
— Это кто такая?
— Наша кормилица. Свиноматка. Каждый раз приносит не меньше двенадцати поросят.
— Вот это мать-героиня! — присвистнул я.
Часа через два мы управились со всеми делами. Никита остался доволен моей работой. Я увидел в углу сваленные в кучу велосипеды и несколько мопедов.
— Это что за свалка? — спросил я.
— Кузи нет, чтобы починить, без нее никто не сделает.
— Кто такая Кузя?
— Скоро сам увидишь, — Никитон приятно усмехнулся. — Она у нас единственная и неповторимая, даже Щука с ней не связывается.
Меня удивила такая характеристика, тем более данная пацаном, близким другом Щуки.
— Комар мог бы починить велики, он любит в технике ковыряться.
— Без Кузи не дам, но ей скажу.
— Однако, — выдавил я из себя.
— Что — однако? — ухмыльнулся Никитон. — Удивлен, что Клюшка не такая страшная, как кажется на первый взгляд? Будь Чеком, и Клюшка тебя примет.
— Быть кем? — не понял я.
— Человеком, — глухо ответил Никита.
Возвращались мы в корпус, когда уже было темно. На следующий день я попросил Железную Марго выделить мне в объект свинарник. Она была крайне удивлена моим выбором, но не отговаривала, утвердила его.
В октябре директор решил спилить старые дубы. Он нанял рабочих из ЖКХ, те приехали с бензопилами. День был холодный, но солнечный, и деревья напоминали большие костры на фоне далеких серых полей и холмов. На их защиту высыпала как горох вся Клюшка.
— Я не дам вам спилить деревья! — порывисто воскликнула Железная Марго. — Это недопустимо, — кричала она.
— У меня есть предписание пожарников, — нервно доказывал Папа. В нем была какая-то слепая, даже глупая решимость. — Деревья закрывают окна, воспитанники по ним постоянно лазят, подвергают свою жизнь опасности.
— Нет! — крикнула Марго. — Этим дубам больше ста лет. Не вы их сажали, не вам их спиливать. Я вам это не позволю сделать, — у Марго был странно неподвижный взгляд. — Я отдала Клюшке двадцать лет, вы пришлый человек, хоть и директор, и не понимаете, что для нас эти деревья.
Папа понял, что Марго не переступишь.
— Хорошо, — недовольно произнес он, — ваша пока взяла, — и он отступил, дал команду рабочим уйти.
Мы, как дураки, радостно заголосили. Впервые мы чувствовали себя сопричастными к великому делу сохранения гордости Клюшки.
Мы любили с Валеркой вместо утренней зарядки спрятаться в клюшкинском лесу. Однажды слева от тропинки мы увидели пацана, обнявшего дерево. Вокруг ни души.
— Чудило какой-то, — заключил Комар.
Мы подошли поближе.
— Ты чо делаешь? — развязно спросил Валерка.
— Не кричи, — по голосу мы врубились, что перед нами девчонка. — Мешаешь слушать, как дышит дерево, — блаженно ответила она.
— Чокнутая? — присев на корточки, произнес Комар.
— Сам такой, — возмутилась девчонка, открывая глаза. — Я тебя трогала? Звала сюда? Че приперся? Катись, пока зубы целы! — она окрысилась не на шутку.
— Какая грозная! — опешив, ответил Комар.
Интуитивно я понял, кто перед нами.
— Ты Кузя? — спросил я миролюбиво.
— Ну, и что из этого?
— Это мой друг Валерка, а меня зовут Аристарх.
— Новенькие, которые заставили Колобка закрыть изолятор и выгнали с помощью Железной Марго Дуремара, — Кузя с интересом посмотрела на нас. — Еще вы вдвоем спасли Никитона, — более дружелюбно добавила она.
— Там был еще Зажигалка, — уточнил я.
— Знаю, — уверенно произнесла Кузя. — Мне Никитон сказал, что твой друг разбирается в технике, — она снисходительно посмотрела на Комара. — Приходи после самоподготовки в гараж, поможешь.
— А если не приду? — встал в позу Комар.
Кузя смерила его осуждающим взглядом.
— Потери не будет, — сказала она, чем окончательно озадачила Комара.
Вечером Валерка восторженно произнес:
— Кузя такая девчонка, ну, просто класс, — и все лицо его осветилось, точно озаренное солнцем.
— Ты втюрился? — вытаращил я глаза, потому что никак не мог поверить в услышанное.
— Я это знаю! — с лица Комара не сползала счастливая, довольная улыбка.
Я разинул рот. Вот уж чего я никак не ожидал, так это услышать от Комара, что он влюбился.
— Стой, — все еще недоумевая, воскликнул я, с подозрением глядя на Валерку. — Повтори это еще раз, только лицо состряпай проще.
— Я влюбился, — чуть слышно повторил Комар.
— Ты конченый человек! — нетерпеливо перебил я Валерку.
— Аристарх, — Комар светился. — Тебе также надо влюбиться, и ты все поймешь!
— Ну да, — скучающим тоном протянул я. — Где-то я слышал, что любовь — это как большая заковыристая морковь, — и притворно засмеялся.
— Ну, тебя, — возмутился Комар. — Любовь — это кайф!
— Еще один наркоша, — я добродушно посмотрел на Валерку. — Не многовато ли для одной Клюшки?
— Побольше таких наркош, — с жаром воскликнул Комар, — и на Клюшке можно было бы даже жить.
— М-да, — обескураженно произнес я.
Таким счастливым Комара я еще не видел. Было странное чувство, будто над Клюшкой взошло солнце.
Железной Марго пришла в голову умопомрачительная идея устроить на Новый год грандиозный бал — вечер вальса, даже Колобок дал ей зеленый свет. Эту чудесную новость она сообщила всем нам на еженедельной субботней линейке.
— Никаких отлыниваний, — Марго взглянула на приунывших обитателей своим особым железобетонным взглядом. Щука ехидно хмыкнул.
— А мы не умеем танцевать… Маргарита Николаевна, я просто хотел сказать, что мы очень любим танцевать.
— Я так и поняла, Щукин, — произнесла холодным тоном Марго. — Девочки сами себе в мастерской шьют платья, ткань мы закупим. Мальчикам будут куплены парадно-выходные костюмы. Пары каждый выбирает по своему желанию. Все должно пройти на высоком уровне, будет телевидение, — Марго окинула обитателей выразительным взглядом. — Предупреждаю, участвуют все воспитанники детского дома с седьмого класса и выше. Я понятно выразилась? — произнесла Марго строго. — Репетиции начинаем сразу после осенних каникул. Я буду крайне недовольна, если кто-нибудь из вас попытается испортить этот праздник, мало тому вундеркинду не покажется. Вы меня знаете, — Марго умела быть убедительной.
