Пьер Леметр - До свидания там, наверху
Мотор затих, установилось странное затишье, будто на вас накинули пальто. Капитан тотчас показался из лимузина. Шофер присмотрит за входом на кладбище. Тем временем нужно будет выкопать яму, извлечь гроб, дотащить его до грузовика, погрузить, и дело в шляпе.
Лимузин мадемуазель Перикур напоминал затаившегося в тени хищника, готового к прыжку. Девушка открыла дверцу и вышла. Совсем невеличка. Альберу она показалась еще более юной, чем накануне. Капитан жестом попытался удержать ее, но не успел вымолвить ни слова, она решительно сделала шаг вперед. Ее присутствие здесь в такой час было настолько нелепым, что мужчины лишились дара речи. Она резко мотнула головой, приказывая идти.
Все пошли.
Шофер нес две лопаты. Альбер тащил с собой скатанный здоровый кусок брезента, чтобы скидывать на него землю, – так потом можно будет быстро засыпать яму.
Ночь была не слишком темной, справа и слева виднелись бугорки могил, казалось, что ты попал на поле, изрытое громадными кротами. Капитан двигался размашисто. Рядом с мертвецами он всегда напускал на себя победительный вид. Следом, между Альбером и шофером, быстро шла девушка. Мадлен. Альберу нравилось это имя. Так звали его бабушку.
– И где это?
Они шли уже долго, одна дорожка, другая… Вопрос-то задал капитан. Он обернулся, явно нервничая. Говорил он шепотом, но интонация выдавала его раздражение. Ему хотелось покончить с этой историей. Альбер оглядывался, указывал куда-то, ошибался, пытался сориентироваться. Видно было, как он соображает, нет, не здесь.
– Сюда, – сказал он наконец.
– Уверен? – В тоне шофера сквозило сомнение.
– Да, – ответил Альбер, – идем в ту сторону.
Переговаривались совсем тихо, будто во время траурной церемонии.
– Давай пошевеливайся, старина! – ожесточенно бросил капитан.
Наконец они добрались до места.
На кресте виднелась маленькая плашка, Эдуар Перикур.
Мужчины отступили. Мадемуазель Перикур вышла вперед. Она плакала, сдерживаясь. Шофер уже положил лопаты и отправился следить за входом. Ночью они с трудом различали друг друга. Только хрупкий силуэт девушки. Альбер и шофер, стоя за ее спиной, в знак уважения опустили голову, лишь капитан с беспокойством оглядывался по сторонам. Ситуация явно пробуждала опасения. Альбер решил взять инициативу на себя. Он протянул руку и бережно дотронулся до плеча Мадлен Перикур, она обернулась, один взгляд, и она, поняв сигнал, отступила. Капитан протянул Альберу лопату, сам взял вторую. Девушка отошла в сторону. Начали копать.
Почва была вязкой, лопаты вонзались с трудом. Близ линии фронта, когда все делалось в спешке, глубоких могил не рыли, порой едва забрасывали тела землей, так что крысы добирались до них уже на следующий день. Теперь копать, скорее всего, предстояло недолго. Альбер в крайнем беспокойстве часто останавливался, вслушиваясь, он ощущал присутствие мадемуазель Перикур, стоявшей у дерева, настороженно выпрямившись. Она нервно закурила. Альбера это поразило: такая женщина – и курит сигареты. Прадель в свою очередь оглянулся на нее, давай, старина, не торчать же здесь вечно. Они вновь принялись за работу.
Первые минуты, когда копаешь, а лопата все не достает до тела, кажутся бесконечными. На брезенте выросла груда земли. Что Перикуры будут делать с телом, гадал Альбер. Похоронят в саду? Ночью, как нынче?
Он остановился.
– В добрый час, – со свистом прошептал капитан, наклонившись.
Это прозвучало совсем тихо – не хотел, чтобы девушка слышала. Показалось тело, трудно было понять, какая именно часть. Последние движения лопатой они делали очень осторожно. Нужно было поддевать снизу, чтобы ничего не повредить.
Этим занимался Альбер. Прадель выказывал нетерпение.
– Поторапливайтесь, – прошипел он. – Хуже ему уже не будет, давайте!
Лопата подцепила шинель, служившую саваном, и тотчас распространился запах, жуть. Офицер немедленно отвернулся.
Альбер тоже отступил, хотя он все войну вдыхал вонь разлагающихся тел, особенно когда был санитаром. Не считая пребывания в госпитале вместе с Эдуаром! Внезапное воспоминание. Альбер поднял голову и посмотрел на девушку, которая, хоть и стояла гораздо дальше, прижала к носу платок. Как же надо брата любить! – подумал он. Прадель, резко толкнув Альбера, вылез из ямы.
Одним прыжком он оказался возле девушки, обнял ее за плечи и заставил повернуться спиной к могиле. Альбер оказался в яме один, окутанный трупной вонью. Девушка сопротивляется, качает головой, хочет приблизиться к могиле. Альбер заколебался, не зная, как ему держаться, и застыл от ужаса – столько воспоминаний пробудилось в нем при виде высокой, нависшей над ним фигуры Праделя. Оказавшись в яме, пусть даже не так глубоко, Альбер вспотел от страха, даже несмотря на холод. Он был в яме, а капитан крепко стоял наверху, расставив ноги; от повторения пережитого перехватило горло, Альберу казалось, что вот-вот он вновь окажется погребенным под завалом, его пробила дрожь, но, вспомнив про своего товарища, про Эдуара, он заставил себя собраться с духом и снова взяться за работу.
От таких вещей разрывается сердце. Альбер осторожно отгребал землю краем лопаты. Тело в глинистой почве разлагалось медленнее, к тому же оно было завернуто в шинель. Край ткани прилип к глине, и показались желтоватые ребра с кусками почерневшей, прогнившей плоти, кишевшей червями, там еще было что есть.
Крик. Наверху. Альбер поднял голову. Девушка рыдала. Капитан утешал ее, но поверх ее плеча с раздражением подгонял Альбера:
– Скорее, чего возитесь?
Альбер выпустил лопату, вылез из ямы и пустился бегом. Сердце вырывалось из груди, все это – и мертвый солдат, и этот шофер, наживающийся на чужой боли, и капитан, готовый пойти на то, чтобы засунуть в гроб первый попавшийся труп, лишь бы поскорее… Альбера едва не выворачивало наизнанку. А настоящий Эдуар, лишившийся лица, заточенный в своей больничной палате и тоже воняющий, как труп… Просто руки опускаются, как подумаешь, за что он столько боролся.
Шофер при виде бегущего Альбера вздохнул с облегчением. Он мигом поднял брезент, выхватил из грузовика железные носилки, зацепил в глубине ручку гроба и потянул на себя изо всех сил. И они – шофер впереди, Альбер сзади – припустили к могиле.
Альбер совсем задохнулся, потому что шофер шел очень быстро, напористо, видно, что дело привычное, тогда как Альбер семенил, стараясь не отставать, и несколько раз едва не падал, теряя опору. Наконец они добрались до ямы. Воняло жутко.
Гроб был отличный, дубовый, с позолоченными ручками и кованым железным крестом, прикрепленным к крышке. Очень странно, вроде гробу на кладбище и место, но этот здесь выглядел чересчур роскошным. На войне такие изделия попадаются нечасто, такое скорее подходит для богатеев, которые опочили в своей постели, а не для юнцов, продырявленных пулями в безвестности. Альбер не успел довести до конца свои дивные философские рассуждения. Все спешили поскорее покончить с этим.
Сняли крышку гроба и положили ее рядом.
Шофер одним махом оказался в яме, где находился труп, наклонился и голыми руками ухватил шинель и поднял полу, взглядом прося помощи. Альбера, конечно, больше некого. Альбер шагнул вперед, тоже спустился в яму, сразу вновь всколыхнулась тревога, она тотчас отразилась на его лице, потому что шофер спросил:
– Справишься?
Они вместе нагнулись – вонью дохнуло прямо в лицо, – схватили ткань и на раз-два-взяли! одним движением взметнули тело наверх и опустили на край могилы. С мрачным отзвуком. То, что они подняли на поверхность, вовсе не было тяжелым. Останки весили не больше, чем ребенок.
Шофер сразу же вылез из ямы, Альбер с радостью чуть его опередил. Вдвоем они снова взялись за края шинели и переложили все в гроб. На этот раз звук был более приглушенным. Едва они опустили тело, как шофер закрыл гроб крышкой. Может, в яме и осталось несколько косточек, выпавших по дороге, ну да ладно. Во всяком случае, шофер и капитан явно думали, что для трупа и так сойдет. Альбер поискал взглядом мадемуазель Перикур, но она уже была в своем авто, да, ей нелегко было пережить все это, как на нее сердиться? Ее брат превратился в корм для червей.
Забивать гроб не стали: слишком шумно, позже, по дороге. Шофер ограничился тем, что прижал крышку, перевязав гроб двумя широкими полосами ткани, чтобы не провонял фургон. Быстро двинулись в обратный путь. Альбер сзади, те двое впереди. Капитан тем временем прикурил и принялся спокойно попыхивать сигаретой. Альбер совсем выбился из сил, у него ломило поясницу.
Чтобы погрузить гроб в фургон, шофер и капитан подняли его впереди, Альбер по-прежнему сзади – явно на роду написано, подняли – хоп! – после чего толкнули ящик вглубь, царапая толевый пол, зато дело сделано, нечего терять время. Чуть поодаль рокотал мотор лимузина. Девушка на миг обернулась к Альберу.
