Екатерина Вильмонт - Плевать на все с гигантской секвойи
После дня, проведенного на море и плотного, вкусного ужина, Мишка буквально рухнул. Марина даже не успела распаковать подарки, как он уже спал. А они с Севой сели на балконе – выпить джину с тоником.
– Маришечка, я хотел рассказать тебе об очередном любовном разочаровании, но вижу, тебе тоже есть о чем мне рассказать. Кто он?
– Господи, Севка, как ты догадался?
– Ласточка моя, это несложно… У тебя стали такие глаза… И потом, все самцы провожали тебя недвусмысленными взглядами… Они же сразу чуют, что у женщины кто-то есть, и слетаются как мухи на мед.
– А я ничего не заметила.
– Маришечка, кто он? Достойный претендент или такой же никудышник, как твой Игорек?
– Севочка, я не знаю…
– Ты от него сюда сбежала?
– Ну в общем, да. Ладно, бог с ним. Расскажи, что у тебя стряслось? Почему ты с Лазурного Берега махнул в Турцию?
– Ах, Маришечка, он оказался совершенным негодяем… Я столько для него сделал, а он… Нашел себе итальянского барона, ему, видите ли, хотелось иметь дело с титулованной особой!
– А ты не сказал ему, что ты сам из князей?
– Ах, кто нынче в России не из князей? К тому же этот барон давал ему кататься на своем «Порше». Я был безумно несчастен! Даже хотел покончить с собой, но потом подумал: у меня есть любимая подруга, она нуждается еще в моей помощи. И я не могу быть таким эгоистом… Вот если ты найдешь надежного мужчину, тогда я сочту себя свободным…
– Прекрати эти глупости! Ты всегда мне будешь нужен! Ты умеешь появиться именно тогда, когда это необходимо. И вообще, я не знаю никого лучше тебя!
– Тогда расскажи, кто твой объект? Он красив?
– Не знаю… Но очень хорош. – Заговорив о Михаиле Петровиче, Марина вдруг поняла, что ей безумно хочется говорить о нем. И она рассказала старому другу все.
– Знаешь, Маришечка, в этой истории есть известное изящество, – задумчиво произнес он. – Какая-то несовременная поэтичность и в то же время некая обреченность…
– Обреченность? Почему? Потому что он женат?
Сева грустно покачал головой:
– О, я обожаю тебя, Маришечка, но ты, пожалуй, чересчур… как бы это поизящнее выразиться… Как говорят французы, тер-а-тер… У тебя слишком конкретный и неромантический склад ума. Говоря об обреченности, я имел в виду, что вы обречены друг на друга… Это, что называется, божественное предопределение. И мне знаешь что еще понравилось? История с котом, у которого якобы твои глаза… Очаровательная деталь! Слушай, я хочу с ним познакомиться.
– Это еще зачем?
– Маришечка, ты думаешь, я стану отбивать у тебя любовника?
– Да ты что, мне такое и в голову не приходило, – рассердилась Марина.
– Ну и слава всевышнему! Я хочу понять, что он за человек, ты же знаешь, я хорошо разбираюсь в людях!
– Оно и видно, – проворчала Марина.
– Ты не дала договорить! Я хорошо разбираюсь в людях, когда дело не касается моей любви. Влюбляясь, я, как всякий тонко чувствующий человек, теряю голову.
– По-моему, ты слишком часто ее теряешь.
– Что делать, такова моя природа, я влюбчив. А вот про тебя этого не скажешь. Но на этот раз твои чувства все-таки сильно задеты. Я не прав?
– К сожалению, прав. Но ничего хорошего это не сулит, и я решила, что лучше держаться от него подальше.
– Позволь, а как же твоя работа?
– Я подумываю предложить им вместо себя Колышкину.
– Только через мой труп! Я не позволю тебе сделать такую чудовищную глупость. Колышкина безвкусна и вульгарна. К тому же она истеричка. Я отказался от этой работы только в твою пользу, а не в пользу какой-то Колышкиной. Не смей даже думать, иначе нанесешь мне смертельное оскорбление. Ты сделаешь эту работу. В конце концов, если не захочешь иметь дело с этим типусом, скажи ему об этом прямо, и все. Он же цивилизованный, интеллигентный человек, насколько я понял, к тому же тонко чувствующий.
– Ладно, там будет видно, а пока у меня еще почти десять дней свободы! И я хочу насладиться жизнью!
– Вот это правильно, жизнью надо наслаждаться всегда, несмотря ни на что!
Михаил Петрович был расстроен. Марина сбежала. Она, конечно, вернется, но ведь не скоро, а ему хотелось видеть ее сейчас, сию минуту. Можно, наверное, обратиться к Гусеву. Она безусловно предупредила его о своем отъезде и, возможно, даже сообщила, куда именно едет, но очень не хотелось посвящать этого Данилу-мастера в такие подробности своей жизни. Придется набраться терпения и жить надеждой. Надежда! Поеду-ка я сейчас к Надюшке, давно собирался, но то одно, то другое, давно пора узнать, не беременна ли она, а то мало ли что… С предсказаниями «бзиканутой» надо быть осторожным. Он купил шампанского, белого шоколаду и цветов. Попытался дозвониться, но у нее было все время занято. Одинокая женщина обожала поболтать по телефону. Значит, она дома. Поеду без звонка. Хотя он всегда думал, что лучше бы этого не делать. Но Надюша открыла ему и расцвела:
– Миша! Какой сюрприз! Куда ты пропал?
Как хорошо, что есть место, где тебе всегда рады, подумал он. Женщина без фанаберий – это утешает.
– Жаль только, ты не предупредил, у меня в холодильнике пусто. Ну ничего, чем-нибудь я тебя все-таки накормлю. Садись, рассказывай, что новенького, как дела? Выглядишь неважно, устал, да? – Она обняла его, поцеловала. Это было неинтересно, совсем неинтересно. К тому же у ее поцелуя был вкус мятной жвачки. Он испугался этих своих ощущений. Раньше ему все нравилось в Наде. Неужто он так отравлен этой зеленоглазой ведьмой? Нет, дудки, не позволю ломать мне кайф!
– Надюша, а давай мы куда-нибудь сходим поужинаем.
– Поужинаем? – опешила она. – С чего это вдруг? Мы же никогда никуда не ходили?
– Так почему бы не нарушить эту традицию? Я давно уж думал, отчего мы с тобой нигде не бываем?
– Миша, что с тобой случилось?
– Почему ты так реагируешь? Я думал, ты обрадуешься.
– Я обрадовалась. Но удивилась. Хорошо, я сейчас переоденусь, и пойдем. Ты на машине?
– Нет. Я только сегодня прилетел из Марселя.
– И сразу ко мне? Я тронута.
Что-то в ее тоне не нравилось ему. Легкая ирония, что ли.
– Одевайся поскорее, я есть хочу.
– А куда мы пойдем?
– Да тут неподалеку я видел ресторан, кажется, «Синяя птица».
– «Синий фламинго»? Отвратное заведение.
– Хорошо, давай поедем куда-нибудь в другое место.
– Миша, а может, все-таки останемся дома? Я что-нибудь приготовлю, я так соскучилась…
Но мысль остаться сейчас с Надей, то есть неизбежно лечь с ней в постель, вдруг испугала его. При таком настроении я могу оконфузиться. Я ее совершенно не хочу.
– Да нет, поедем, я тут как-то был в ресторане «Шинок», прелестное местечко. Там посреди зала, как бы за окошками хаты, настоящий скотный дворик, живые куры, козы, индюки, и даже корова!
– Какая гадость!
– Почему гадость? – удивился Михаил Петрович.
– Там, наверное, воняет навозом!
– Да боже упаси! Чистота идеальная! И очень вкусно кормят.
– Я не хочу ужинать с видом на коровьи лепешки!
– Хорошо, поедем в другое место, – раздраженно ответил он.
– А чего ты злишься? Сам не знаешь, зачем приехал, да? И срываешь на мне зло? Вот что, Миша, иди-ка ты к чертям собачьим!
Теперь опешил он.
– Что ты сказала? – переспросил Михаил Петрович, не веря своим ушам.
– Что слышал! Иди к чертям собачьим!
– Надя, что с тобой?
– Мне надоело, Миша, просто осточертело быть идеальной любовницей. Не хочу больше.
– Надя, ты беременна? – осенило его.
– Ничего я не беременна! Я просто хочу нормальной жизни.
– У тебя появился кто-то другой?
– А хоть бы и так! Имею право!
– Ну безусловно. Я даже рад этому. По крайней мере, моя совесть будет чиста. Повторяю, я очень за тебя рад. Ну в таком случае я пойду…
– Но ты же умирал с голоду!
– Ну и что? Тоже мне проблема. Зайду в первый попавшийся ресторан и поем. Слава богу, в Москве сейчас ресторанов более чем достаточно. А может, все-таки сходим вместе, отметим начало твоей новой жизни?
Она растерялась. Видимо, ожидала от него другой реакции.
– Да нет, не нужно. Не ходили мы никуда, не стоит и начинать. Я только дам тебе совет, Миша. Когда ты заведешь себе новую любовницу, хоть изредка води ее куда-нибудь, иначе ваши отношения просто задохнутся. Любви, даже самой преданной, все-таки нужен воздух.
– Ты, наверное, права. Извини меня, если можешь, но ты ведь никогда об этом не говорила. Я просто не думал… Извини. Я искренне желаю тебе счастья. До свидания, Надя. Мне было хорошо с тобой.
Он ушел. А Надя разрыдалась. Да, у нее появился другой мужчина, он предложил ей руку и сердце, и она приняла его предложение… Но любила-то она Мишу! А он просто и искренне пожелал ей счастья… И кажется, даже вздохнул с облегчением. Мерзавец! Сколько лет я на него потратила, а он, скотина, мне счастья желает… Вот если б он начал орать, даже если бы ударил меня, тогда я прогнала бы Эдика, а теперь, назло Мишке, выйду замуж и буду счастлива! И рожу сына! Он все огорчался, что у него нет сына, но никогда даже не подумал, что я смогу родить ему… Наверное, надо было родить, тогда бы он приполз ко мне. Но что может быть омерзительнее, вот так ловить мужчину… К тому же это еще никому не приносило счастья. А я вот рожу от Эдика и буду счастлива, назло всем. Может, он еще пожалеет обо мне… Неужели он никогда меня не любил? Да он, скорее всего, вообще не умеет любить. Ну ничего, он сейчас в таком возрасте, когда влюбляются в молодых. Очень желаю ему безнадежно влюбиться и страдать от нелюбви, ревности и бессилия… А я еще молодая, у меня все впереди!
