Сантьяго Гамбоа - Проигрыш — дело техники
— Я разузнаю что смогу и позвоню вам, сеньор советник. — Тифлис обернулся, сделал знак одному из мордоворотов, чтобы расплатился, и гордо удалился.
Барраган и Эскилаче молча сидели на своих местах, угнетенные следами недавнего присутствия Тифлиса — запахом аниса, зрелищем четырех обкусанных лимонных корок и вмятины, оставшейся на обивке сиденья стула.
— Не хмурься, Эмилио, — сказал вдруг Эскилаче, вставая, — этот тип нас спасет!
— Да, но… какой ценой?
— Какая бы ни была, а платить придется, дорогой мой.
17
А теперь, уважаемые члены ассоциации, вы узнаете о наступлении самого важного этапа в жизни вашего покорного слуги.
Но прежде позвольте мне немного отклониться от темы. Ибо, как для послушника церемония посвящения в сан и голосования является величайшим свершением в его судьбе, точно так же для того, кто сейчас выступает перед вами — вернее, кем он был в далекие и туманные годы юности, и тем не менее уже тогда ощущал призвание к военному делу и служению обществу — переломным моментом, горным перевалом на жизненном пути или, как говорил один барранкский священник, «души моей полночью темной», стал день торжественной присяги на знамени. Вместе с другими молодыми людьми, воодушевленными патриотическим духом, составляющими радость и гордость отечества, я с готовностью поступил в школу начальной военной подготовки. Тому предшествовала жаркая и трогательная семейная сцена, поскольку мои бабушка и тетушка не желали, чтобы их отпрыск и единственный мужчина в доме похоронил себя в стенах солдатской казармы. Мои проблемы с секрецией желез и развивающейся полнотой — и тут я вновь возвращаюсь к нашей теме — тогда представляли для меня одновременно и физический недостаток, и моральный стимул. Я сказал себе: «Аристофанес, веру и целеустремленность, необходимые тебе для противостояния аномальным особенностям твоего организма, ты почерпнешь в суровых условиях обучения в Школе полиции, а заодно послужишь родине» — которая, если позволите, является нашим величайшим достоянием. Так я и поступил с убежденность человека, открывшего для себя собственное предназначение.
Вот так, уважаемые члены ассоциации, началась моя военная подготовка, а по ходу дела и ставшая для меня делом чести борьба с помещавшейся во мне массой плоти, удушающей мою личность. Ласкательное прозвище Толстячок, данное мне продажными женщинами — упоминаю их в последний раз, достопочтенные дамы, обещаю! — сменилось на обидное Чанчо Мойя, каковым окрестили вашего покорного слугу его товарищи по школе с грубоватой прямотой, характерной для учащихся заведений такого рода, поскольку слово это означает не что иное как «свинья». Если я стану утверждать, что годы, проведенные в «учебке», были для меня счастливыми, то погрешу против истины… Дефект плоти, если позволите употребить подобный термин, сделал меня весьма заметным в глазах многих младших начальников и некоторых старших, посчитавших своим долгом вступить со мной в еще более жестокую схватку, чем я сам. Однако сколько бы раз я ни отжимался и ни выбегал на футбольное поле, какую бы дистанцию ни покрывал в марш-броске с полной выкладкой или гусиным шагом, позорная полнота никак не хотела уменьшаться, будто стальной оболочкой сковав мое тело.
Со временем Чанчо заработал в Школе полиции репутацию самого исполнительного и дисциплинированного курсанта, и этим качествам — я здесь выражаю не свое личное мнение! — ваш покорный слуга не изменял на протяжении всей служебной карьеры. Есть добровольцы водрузить знамя на высотке? Шаг вперед делает Чанчо! Кто поможет расставить мебель в курсантской столовой? Опять Чанчо! Кто поедет с мусоровозом сжигать мусор? И снова Чанчо! Постепенно руководство школы перестало видеть в том, кто сейчас выступает перед вами, толстого увальня, каким считало его поначалу. И даже тот самый начальник, что при любой возможности старался, по курсантскому выражению, выжать из меня молоко, в итоге стал моим добрым другом, уважительным и заботливым, а товарищи по учебе уже после первого курса перестали дразнить меня Чанчо, а вместо этого прозвали Леон — Лев — в честь царя зверей, который — говорю это без малейшей толики тщеславия! — животное большое и грузное, однако оттого не менее мужественное, а совсем даже наоборот!
Так вот, значит, в день торжественной присяги на знамени, когда мои тетя и бабушка в первом ряду, выражаясь поэтическим языком, проливали море слез, ваш покорный слуга раз и навсегда связал свою судьбу с долгом патриота и гражданина, преданного служению обществу. Новенькая форма сидела на мне, по словам тетушки, как влитая. К сказанному могу добавить, что тот день стал для меня одним из самых счастливых, хоть, к безмерному стыду своему, я не сумел устоять перед ромовым десертом, приготовленным в количестве нескольких килограммов близкими мне людьми, а точнее, женщинами…
18
В редакции полицейской хроники никого не было, только деловито стучал телекс, да мягко шуршала бумажная лента с сообщениями информационных агентств. Силанпа прочитал строчку Колпренсы и не нашел ничего интересного. В заднице болело. После страха, пережитого под дулом пистолета незваной гостьи, и безрезультатных усилий засунуть в нее пенис у Силанпа начал кровоточить геморрой. Он сидел на одной ягодице, с отвращением ощущая в трусах скользкую мазь, и мысленно проклинал постигшие его беды. Вдруг вспомнил Гусмана — и по спине пробежал холодок: неужели и его, Силанпу, ожидает та же участь? Неосуществленная карьера, непрожитая жизнь… Но нельзя же избежать всех неприятностей, стал он оправдываться перед самим собой, особенно если не ждешь их и не знаешь, откуда они свалятся и почему. А что, собственно, заставляет его так упорно продолжать расследование дела трупа на Сисге? Наверное, профессиональная добросовестность — то есть в общем-то ничего.
Он с трудом поднялся со стула, сходил в туалет по малой нужде, а на обратном пути заглянул в редакцию провинциальных новостей. Там несколько репортеров, сняв пиджаки, играли в кости на большом редакционном столе, расстелив кусок зеленого сукна. Сквозь клубы сигаретного дыма Силанпа разглядел пластиковые стаканчики, бутылку с ромом и салфетки с насыпанными на них горстками орешков.
— Эй, Силанпа! Сыграть не желаете? — Смуглый метис Байо протянул ему два кубика.
— Нет, спасибо, мне нравится смотреть, как играют другие.
— Позвольте полюбопытствовать, — обратился к нему Фигерас, — те, что торгуют текстилем, вам не родственники Силанпы из Уйлы?
— Нет, мои родственники — Силанпы из Финляндии. Я внучатый племянник лауреата Нобелевской премии, раз уж вы полюбопытствовали.
Силанпа вернулся к себе в редакцию, сел за стол, включил компьютер и вошел в программу архива. Когда поисковая строка предложила ему ввести имя, он напечатал: «Дети Солнца». Компьютер задумчиво пожужжал, запнулся и, наконец, выдал ответ: «Не найдено». Бездумно, почти нехотя, Силанпа вбил в строку другое имя, полученное от Бакетики: «Элиодоро Тифлис». Именно к нему, судя по регистрационным записям, отошла территория «Земного рая» по дарственной от прежнего владельца Касиодоро Перейры Антунеса. На сей раз компьютер выдал информацию:
Элиодоро Тифлис. Футболист. Санта-Фе. 1960–1961. «Депортиво», Киндио. 1961. Экспортер чечевицы в Эквадор, получил прозвище «Доктор Чечевица». 1963. Арест за вождение автомобиля в нетрезвом виде. Трое суток. 24.12.1965. Владелец ресторана «Веселый фазан» в Букараманге. 1965. Итальянский ресторан «Вита фачиле», Манисалес. 1966. Китайский ресторан «Сингапур», Армения. 1966. Владелец бара «Жемчужина востока», Санта-Марта. 1967. Владелец двухзвездочного отеля «Амарильо империаль», Санта-Марта. 1967. Владелец бара «Звезда Океании», Армения. 1967. Владелец трехзвездочного отеля «Кондор», Тунха. 1968. Владелец бара «Эль-кондор паса», Тунха. 1968. Владелец бара и ночного клуба «Король Анд», Тунха. 1969. Владелец вискерии «Кондорито», Тунха. 1969. Владелец вискерии «Лос-Андес», в Армении. 1969. Владелец мотеля «Счастливое мгновение», Тунха. 1970. Владелец вискерии «Негро космополита», Армения. 1970. Владелец мотеля «Фелисидад ха-ха!», Армения. 1970. Владелец бара и ночного клуба «Созвездия услад», Богота. 1973. Владелец мотеля «Стены Иерихона», Богота. 1973. Владелец гостиницы «Эсмеральда», Богота. 1989. Владелец бара «Лолита», Богота. 1990…
От неожиданности Силанпа уронил на стол зажженную сигарету. Владелец «Лолиты»? Он вскочил с места, ударившись об стол, отчего в заднице отозвалось острой болью. В помещении архива стал перебирать вырезки некрологов. Пу, По, Пе, Перейра… Есть! «В возрасте 62 лет скончался доктор Касиодоро Перейра Антунес. Инфаркт миокарда». Со дня смерти прошел месяц, а похороны состоялись две недели назад на Центральном кладбище. На фотографии, сделанной на похоронах, Силанпа узнал Сусан Кавьедес.
