Максим Веселов - «Клуб Шести»
Можно курить в постели. Тихо. В тишине можно курить в постели. И всё?
Всё.
Так проходит жизнь. Трюмо и письменный стол забиты рукописями, которых никто не прочитает. И для чего их хранить? С другой стороны, вообще бессмысленно, потому что все рукописи вбиты (набраны) в компьютер и хранятся в электронном виде. Так какого, собственно говоря? А такого. Вон в шкафу стопками письма…дцатилетней давности. Бечевка, их стягивающая, уже полуистлела, а письма лежат. Когда перечитывал их в последний раз? Много лет назад. Нет, пусть лежат и нечего себя распалять, выкинуть их или сжечь – рука всё одно не поднимется, так чего дёргаться? Так устроен человек. Вот и весь сказ.
В дверь позвонили.
Не может быть. Ошиблись квартирой. Телеграмма. Откуда? От кого? Ошиблись квартирой.
И всё же, кряхтя, Михал Романыч встал, затушил окурок в цветочном горшке и поплёлся открывать. Предчувствий небыло.
– Вам кого? – спросил он через дверь.
– Мне нужен Михаил Романович,- раздался молодой голос, не отличающийся почтительностью. Однако же, этот эффект мог быть вызван обычным молодым задором.
Хозяин завязал халат и открыл дверь на цепочку. В дверную щель заглянул молодой человек в белых джинсах и иссиня белом свитере, с красным беретом на голове. Он улыбался. Это не настораживало, но располагало.
– Чем обязан? – снова хозяин, удивлённо.
– Я пришёл обучить вас выходить в Интернете на ваш собственный сайт и периодически загружать его. Всмысле – пополнять.
Ничего нелепей Михал Романович услышать не ожидал.
Поэтому он бестолково моргая просто отпер дверь и впустил молодого человека.
– Вы – Михаил Романович?
– Я… а вас?
– Очень приятно. Энжел. Покажите машину.
Пауза.
– А, компьютер! – догадался хозяин и засуетился.- Проходите в кабинет! Прямо и налево. Вам чаю? Кофе?
– Можно и кофе когда нет пива.
Энжел вероятно шутил. Он сказал это непринуждённо, так, вскользь. Сам же, не разуваясь и не снимая берета, прошагал в кабинет и, больше не задавая вопросов, занялся компьютером. Михал Романыч, вконец ошарашенный, поплёлся на кухню ставить чайник.
Уже перед мойкой, когда закрывал кран, в голову пришла неприятная мысль – а вдруг это налёт? Этакий новый вид грабежа? Продвинутый. Высокотехнологичный. Нет.
Бред. Это не налёт. Это старческая шизофрения. Сейчас он зайдёт в кабинет, а там нет никакого Энжела. Зашёл. Энжел есть. Копается в компе.
– У вас модема нет.- Статистически поставил диагноз молодой человек, словно пригвоздил к позорному столбу.
– Я знаю.- Развёл руками хозяин безмодемного компьютера.
– Ничего,- успокоил гость и ободряюще улыбнулся.- Я принёс. Модем принёс. Сейчас установим. Через пять минут всё будет.
Красноберетчик отвернулся к компьютеру и залихватски сорвал с него корпус.
Обнажились пыльные внутренности. Молодой человек покачал головой, поцокал языком, но неодобрения в этом не было. А может, он и не такое видал на своём коротком компьютерном веку. Всё может быть, и Михал Романыч снова поплёлся на кухню. Это не налёт.
Когда хозяин вернулся в кабинет во второй раз, уже с подносом кофе и плюшек, его гость неясными движениями шамана высвечивал на экране компьютера абсолютно непривычные картинки. Судя по всему, это Интернет пробрался в дом Михал Романыча.
Мировая мыслительная паутина. Дотянулась.
– Я карточку интернетовскую тоже оставлю. Вам её хватит на десять часов, дальше просто купите такую же. Как ей пользоваться, тут написано, на обратной стороне.
В голосе молодого человека не было издёвки, сама «пристройка» к собеседнику исключала позёрство, но всё же сквозило, что профи обучает «юзера» («чайника-пользователя»).
Он с удовольствием проглотил плюшку и громко запил её большим глотком кофе.
Казалось, Энжел никогда и не уходил от Михал Романыча. Вот молодёжь, они живут в своё время, поэтому и везде как дома.
– Смотрите, это программа поисковика. Набираете свою фамилию-имя-отчество и жмёте «найти!». Вылетает список сайтов и страниц с именами ваших тёсок-однофамильцев, ну и с вами самим, если где засветились. Ага, а вот и наш сайт, кликаем дважды, открывается. Что бы потом не искать в поисковике, кликаем на эту точку и сайт у вас теперь – стартовая страница, то есть, каждый раз, когда вы лезете в инет, то начнёте с собственного сайта.
Михал Романыч «кликал» глазами, а не кнопкой мышки. На фоне зелёного штофа появилась его фотография, всевозможные данные о жизни и… список его произведений.
– Вот,- продолжал ликбез Энжел.- Кликаете на свой роман, и он открывается.
Кликнули. Открылось пустое пространство.
– А пусто, Михаил Романович, потому что надо всё это сюда загрузить. Вот вам инструкция, как всё это провернуть, вы продвинутый, разберётесь влёт. Ну, всего!
Спасибо за кофе, «Американо», что ли?
– «Экспрессо»…
– А, ладно, мне без разницы, лишь бы вкусно. Ну, осваивайте!
И Энжел ушёл.
И во вторник после обеда на работе Михал Романыч не появился. Но позвонил, предупредил, что расхворался и будет через день.
В пятницу позвонил, сказал, что «выйдет завтра». Удивился, что «завтра его не ждут». Но, узнав, что «завтра суббота», удивился ещё больше и успокоился, с радостью провозгласил: «Тогда, до понедельника!», и повесил трубку.
Теодор встретился в своём любимом кафе с Сашей, отдал ему сто долларов за разработку сайта «для писателя» и инструкции по загрузке. Счастливый юноша умчался, довольный сыгранной и оплаченной ролью. Красный берет отлично смотрелся на фоне белых свитера и джинсов. Наряд Саше понравился. Ангел, удаляющийся вдоль по улице Ленина. Художник остался допивать кофе, довольный спектаклем. Он уже видел, как Михал Романыч, раздавал на улицах встречным и поперечным свои визитки с адресом Интернет-сайта, предлагая «заходить, не стесняться» и «заказывать электронные книги, если понравится». Писатель оказался проворней, чем мнилось сначала. Он пошёл дальше: на своём сайте он печатал только несколько глав каждого своего романа и, если читатель хотел прочесть весь роман полностью, то должен был перевести несколько десятков рублей на представленный на сайте счёт, и получить по почте CD-диск с электронным вариантом романа (книги). Очень удобно.
Теодор уже получил все книги Михал Романыча и обладал полным собранием сочинений.
Вот так вот.
Не удивительно, что спустя некоторое время, Михаил Романович снова появился в «Клубе Шести», сияющий как медный юзер (чайник – опечатка. Доп. авт.). Раздавал визитки со своим ФИО и латынью сайта.
Отказался от денег Клуба на издательство. Вот так вот бывает.
12.
Предчувствия.
Хорошие. Захватывающие дыхание и заставляющие затаиться. Как в детстве в новогоднюю ночь. Чего ещё лучшего можно желать для нового утра? … – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - – - Теодор проснулся с предчувствием. Достаточно хорошим, что бы затаиться в ложбинке между сном и явью и ещё немного насладиться блаженством ощущения, что реальность не одна. Не одна ли? Ах, с какой лёгкостью можно в это верить, находясь в безвременье между сном и явью…
«Там» не нужен воздух.
Может, он там и есть, но пока об этом не думаешь – не замечаешь. Хотя тут тоже так. Но. Там – по другому. Там всё иначе и оттуда не хочется возвращаться одному.
Сюда. В одиночество. Здесь всё понятно и знакомо до оскомины. Там. Пространство выворачивается водоворотом, мягко несущим по волнам сна. Можно верить в людей. И не верить погоде, мокрым ведь не проснёшься, или – в снегу. Сон – иллюзия, доведённая до совершенства. Когда нет последствий, когда удивительно даже само продолжение сна на следующую ночь.
Звучит музыка, льётся из неизвестных инструментов.
Оркестр дурманящих трав и ландышей как колокольчиков.
Феи порхают по цветам. Нимфы нежатся в зеленоватых водах пруда.
Не просыпайся. И с тобою не встанет солнце, Мы не увидим сжигающий мысли свет.
Давай не проснёмся, просчитаем хотя бы до ста.
Во все времена, чтоб укрыться от бед,
Уйти, избежать гильотинный подъём,
Прятались только в сон.
Так давай не проснёмся, и пусть всё сгорит дотла!
У бушующей плоти – есть воля. У нас – покой.
Не откроем глаза, что б не видеть, как пляшет зола.
Не стал водопадом ручей? Мы попросим: «Спой!
О святой чистоте и стансах оставшихся жить, О белых одеждах в неведомых белых домах»…
Давай не проснёмся. Мы сможем ещё сохранить Хоть что-то живое в своих беспокойных снах.
Покой проник в дом Теодора. И исчез извечный стыд за бездарный день. Вечность даёт солнечные лучи, оживляющие всё живое, Вечность раскручивает землю по оси.
Вечность отсчитывает наше время. Она требует от нас только одного: осмысленности.
Мы – единственные тут, полностью разумные, с кого ещё спрашивать? Полной и постоянной осмысленности каждого мгновения. Или, на худой конец, дня. Дом строят и детей кормят и животные. Песни поют, ухаживают, любят и страдают, воюют за территории, следят за перенаселённостью и животные. Муравьи ведут фермерское хозяйство и обладают своеобразной письменностью. Им хватает и нескольких слов, главное – показать остальным, где нашёл пищу или в каком направлении – опасность.
