Константин Шеметов - Ослик Иисуса Христа
И в-третьих – позвонила Додж и кое-что предложила.
– Я тут подумала: чтó если устроить твою Собаку к себе? Хотя бы на время. Немного поработает, придёт в себя, сделаю ей стаж, трудовую и открою счёт. И ей на пользу, и тебе проще, если будешь увозить её, – Додж умолкла. – Может, она ещё не захочет.
– Не захочет – останется, – ответил Генри, – мне главное вытащить её из больницы. А вообще – спасибо.
Ослик обещал подумать. Ведь если разобраться, план Эльвиры не так уж и плох. Последние пять лет Софи провела в заключении, и как она перенесёт свободу – неизвестно. Это в его рассказах Собака была бесстрашной и гоняла крокодилов (как хотела). В реальности же крокодилы вряд ли испугаются и скорей всего съедят её. Добавим к этому возраст (Софи едва исполнилось двадцать), придурков родителей, ничтожное образование, другой язык (если дело дойдёт до Британии), другие люди, да всё другое. Так что Эля права – спешить не стоит.
Помимо пединститута (ныне Владимирский государственный педагогический университет) Эльвира окончила Denis’ School в Москве (Международная система школ иностранных языков) и Высшую школу экономики на Мясницкой (Higher School of Economics – National Research University).
Набравшись знаний (педагогика, психология, философия, ораторское искусство, романские языки, особенности рынка, взгляды ведущих экономистов и т. д.), Додж вывела для себя понятие «примитивного марксизма». Примитивный марксизм, считала она, это русская интерпретация марксизма: извлеки максимальную прибыль, посочувствуй ближнему, во всём виноват капитализм. Примитивный марксизм, по её мнению, был негласной идеологией современной России. Идеологией, пришедшей на смену гегемонии пролетариата.
И пролетариат, и примитивный марксизм вызывали у Додж отвращение, да что делать? Русских не изменишь, но и побираться она не собиралась. Покончив с образованием, Эля занялась биржевыми сделками на ММВБ, а спустя время и накопив достаточно средств, приобрела довольно известную в столице сеть подземных киосков «ЧП СУЧКИНА, КНИГА». Предприниматель Сучкина (предыдущая хозяйка сети) давно уже сидела в тюрьме, но дело не в том. Совершенно упавшую на тот момент торговую сеть (20 киосков плюс офис на Сретенке) Додж перестроила в приёмные пункты барахла. Новая вывеска так и гласила: «БАРАХЛО, ПБОЮЛ ДОДЖ, С НАМИ И ВАМ ХОРОШО, И НАМ!» Люди несли туда барахло, получали за него деньги, а потом барахло перепродавалось (как оно и должно было быть в соответствии с примитивным марксизмом).
То же и с Софи, кстати. Смотрите: попав в клинику на Мосфильмовской, Собака постепенно утратила привлекательность новинки и с годами стала барахлом. Главврач купил это барахло и, формально убив, продал его Ослику, а тот и рад. В соответствии с теорией примитивного марксизма доктор извлёк максимальную прибыль, утешил Ослика, а в растлении Софи обвинил капитализм.
Теперь дальше: что предлагает Додж? Она берёт к себе Лунгу, делает ей задним числом стаж, оформляет поддельную трудовую, открывает копеечный счёт в «Хоум Кредит» (даром что банк) и торгует ею за тарелку риса (пока не надоест и вам, и нам). Как и в случае с доктором, Додж извлекает максимальную прибыль, утешает Ослика и винит во всём капитализм.
Ослик обещал подумать – и правильно сделал.
Подумав как следует, он припомнил 2013 год. В стране начал действовать закон, запрещающий усыновление русских детей американцами. Ослика как раз упрятали в больницу, а в детских домах один за другим стали умирать дети, незадолго до того усыновлённые американскими семьями, но так и не уехавшие в США. Вот что значит затянуть с отъездом. «Софи хоть и не ребёнок, – размышлял Ослик, но лучше не рисковать». «Прийти в себя», как говорила Додж, Собака сможет и в Ширнессе. Там у него прекрасный дом, Ослика окружают чуткие люди – и никакого марксизма.
Тридцатого декабря, уладив формальности, Ослик забрал Софи из дурдома и окольными путями (заметая следы), привёз её в британское посольство за документами. Как и обещали, дипломаты не подвели: уже к вечеру Софи была подданной королевы Елизаветы (плюс некоторые договорённости о сотрудничестве). Ослик и Собака могли облегчённо вздохнуть. Всё получилось как нельзя лучше и, покружив ещё час-другой по городу, они прибыли на Солянку.
– Ну вот, полдела сделано, – обратился он к Тане. – Как ты?
– Гораздо лучше, – ответила Софи.
Собака Софи в прежней жизни, а теперь – Луиза Виктория Берген, в соответствии с её британским паспортом. Убив, таким образом, Таню Лунгу, главврач с Мосфильмовской сам того не ведая подарил ей вторую жизнь.
– Вы, случайно, не лечились у нас? – спросил на прощание главврач у Ослика.
– А что, похож?
– Похож. Был тут один. Один в один.
– И что с ним?
– Умер.
Всё правильно, механизм работал (кто у них только не умер). Механизм работал исправно. Когда выяснилось, что он сбежал, доктор немедленно оформил ему смерть (мало ли отчего может скончаться слабоумный?). Эта «смерть» фактически спасла Ослику жизнь, вспоминал те давние события Генри, пока Софи принимала душ и возилась у плиты, наслаждаясь будничной свободой.
Благодаря этой «смерти» его не искали, а сделав новый паспорт (новое имя, новых маму с папой и новое прошлое), Ослик без проблем перебрался в Лондон. Вывод такой: чтобы родиться заново, надо как минимум умереть.
– Испугаться и убежать, – уточнила Собака.
Заметим, андроид (бельгийский андроид Ослика) так и функционировал: машина «выискивала» страхи, а затем «убегала» от них, используя обширные знания Интернета. «Run, donkey, run!» – дразнилась Софи, и Генри с радостью включался в игру: он делал вид, что и вправду убегал, оглядываясь и изображая страх, смешно подпрыгивал и с минуту ещё гонялся за нею по всему дому, весело хохоча, словно селезень в Яузе (кидающийся на хлеб морозным рождественским утром).
С Собакой оказалось легко и просто.
Они много гуляли, искали могилу Марка, но без толку («издержки производства»), сходили в «Иллюзион», обошли окрестные клубы и благополучно встретили Новый год. Первого января он взял напрокат машину. Они объехали центр, купили новую одежду для Софи и заглянули к Таниным родителям попрощаться.
– Попрощались, и что? – спросил позже Ослик.
– Бесполезно, – ответила Софи.
«Бесполезно» означало следующее. Мама Софи (условно Ирина Анатольевна Яровая, депутат, член «Единой России») и её папа (условно Павел Алексеевич Астахов, уполномоченный при президенте РФ по правам ребёнка) были категорически против её бегства на Запад. По их мнению, Собаке следовало продолжить лечение в России: у нас прекрасная медицина, опытные доктора и вполне приемлемые условия.
«Условия содержания животных в нашем зоопарке, – мелькнула мысль (Ослик нахмурился), – соответствуют ГОСТ. Кормить животных категорически запрещено!» Подобные таблички он встречал во многих зоопарках бывшего СССР (а ныне в зоопарках РФ и Таможенного союза). У Ослика всегда возникали какие-нибудь параллели между явлениями. Вот и теперь он находил абсурдной позицию Таниных родителей. «Им бы самим надо лечиться», – не сомневался он, да кто ж его услышит.
Второго приехала Лобачёва. Как и договаривались, они посетили «Натали Турс», а уже четвёртого в пятницу улетели в Лондон. Из-за каникул, а новогодние каникулы в РФ – что карнавал в Каракасе (с каждым разом они становились всё продолжительнее), из-за этих самых каникул пришлось переплатить втридорога, да делать нечего. «Чем скорей они уберутся из России, тем лучше», – рассудил Ослик, и не ошибся. Уже 14 января в РФ был ужесточён визовый режим в связи с новыми правилами и т. д.
Лобачёва и Собака Софи подружились. Любопытный эффект – все трое ощущали себя одной семьёй: зайчиха с зайчатами (из молитвенного сна Ингрид Ренар, по сути). Ослик был зайцем, Лобачёва – зайчихой, а Софи с её усопшим Марком – зайчатами. Более того, пройдя таможенный досмотр в Хитроу и успокоившись, они и в самом деле необыкновенно сблизились.
Такая близость вероятно и есть истинная и наиболее желанная близость между зайцами. На этот раз (в отличие от образов Ингрид) это были вполне свободные зайцы. Они не тряслись от страха, в чистом небе не проступал устрашающий барельеф Сталина (читай – Путина), и зайцы резвились в своё удовольствие (без оглядки на Следственный комитет).
Что правда, то правда – Ослик не был Павлом Астаховым, Лобачёва не была Ириной Яровой, а Собака Софи уже не была Таней Лунгу. С прибытием в Хитроу изменился не только их статус, взгляд на мир, самоощущение, но и мысли.
IV. Мысленный опыт
Любой глубокий опыт формулируется в терминах, относящихся к физиологии.
