Банана Ёсимото - Спящая
Мы лежали бок о бок и засыпали. Внезапно он заговорил:
– А сколько лет ты уже живешь одна?
– Кто? Я?!
Его вопрос был настолько неожиданным, что я вскрикнула. Свет автомобильных фар под окнами мягко падал на пол, почему-то он подхватил этот вопрос и закружил его по комнате, отчего я на мгновение растерялась, а мои воспоминания о прошлом и события недавнего времени безнадежно перемешались.
Что? Почему я здесь? Что я делала все это время? Какую-то долю секунды я не могла вспомнить ничего о том периоде, когда мы еще не начали встречаться.
– Ах да… На самом деле всего-то год. Раньше я жила с подругой.
– Да? Действительно, когда ты сказала, я теперь тоже припоминаю, что время от времени к телефону подходила какая-то девушка. А что с ней сейчас?
Я соврала:
– Вышла замуж и сбежала от меня.
– Не очень красиво с ее стороны, – улыбнулся он.
Он лежал на спине, и я смотрела, как при каждом вздохе поднимается его широкая грудная клетка.
Внезапно я, как ни в чем ни бывало, спросила:
– Как ты думаешь, твоя жена пришла бы в ярость, если бы узнала о нас?
Его лицо стало чуть жестче, но затем смягчилось, и он улыбнулся:
– Нет конечно. Разумеется, если бы она сейчас была в сознании, то вряд ли наши отношения зашли бы так далеко, ты понимаешь, так что наверняка сказать ничего нельзя, но если бы она видела, в каком я сейчас положении и какая ты, то я сомневаюсь, что она разозлилась бы. Она не такой человек.
– Она замечательная?
– Ага. Я действительно считаю, что мне по жизни везет с женщинами. Я имею в виду, ты замечательная и она тоже была замечательная… Но ее больше нет в этом мире, да? Больше нет…
Когда я услышала, как он сонным голосом делает подобное заявление, то испугалась и замолчала. Почему-то от этих слов меня охватила дрожь. А потом я просто лежала и смотрела, как он засыпает. Его дыхание стало ровным, а я вглядывалась в закрытые веки и прислушивалась к глубоким вдохам, и мне стало казаться, что я могу видеть его сны насквозь.
Единственное сознание, бредущее в одиночестве в далекой ночи.
«Ты начинаешь дышать так же, как они, медленно и глубоко… – говорила мне Сиори. – Возможно, ты вдыхаешь в себя ту черноту, что накопилась в их душе. Иногда я клюю носом и при этом думаю: «Я не должна спать». И мне снятся ужасные сны».
Сиори, это ведь правда? Мне кажется, в последнее время я начала понимать. Думаю, может, когда я лежу, вытянувшись рядом с ним, словно его тень, я впитываю в себя его подлинную суть, его душу и разум, это то же самое, что вдыхать черноту. Возможно, если и дальше это делать, то узнаешь много снов разных людей, как ты, возможно, просто доходишь до той точки, откуда не можешь вернуться, и это давит на тебя с такой силой, что, в конце концов, тебе ничего не остается, только умереть.
Без сомнения, Сиори в ту ночь приснилась мне впервые после своей смерти именно потому, что я обо всем этом думала, перед тем как нырнуть в сон. Я очень четко ее видела, и все во сне казалось совершенно реальным, таким же красочным, как мир передо мной.
Внезапно я будто проснулась в своей комнате.
Ночь. Я вижу Сиори, сидящую за круглым деревянным столом в соседней комнате, представлявшей собой гостиную и кухню, она составляет букет. На ней розовый свитер, в котором я ее часто видела, брюки защитного цвета и тапочки, в которых она всегда ходила.
Я сажусь, мысли немного путаются.
– Сиори, – говорю я заспанным голосом.
– Ты проснулась?
Сиори смотрит на меня, и ее суровое лицо озаряется мягкой улыбкой. На щеках появляются ямочки. Глядя на нее, я сама не могу удержаться от улыбки.
– Эй, знаешь что? Мне только что снился сон про господина Иванагу – сказала я. – Невероятно реалистичный. Мы спали в одной постели. Лежали рядышком и говорили о тебе.
– Что?! Кто дал тебе разрешение видеть меня в своих снах? – улыбнулась Сиори, не глядя в мою сторону. – Почему-то не получается красиво.
Она пытается разместить большой букет белых тюльпанов в стеклянной вазе, стоящей на столе. Головки цветов без конца накреняются во все стороны и отказываются собираться вместе. Еще несколько тюльпанов лежат на столе.
– А что, если просто укоротить стебли? – предлагаю я.
– Я не знаю… тебе не кажется, что это несколько жестоко?
И снова начинается безнадежная битва. Я не могу просто сидеть и смотреть на нее, поэтому встаю и подхожу. Поскольку я только что проснулась, ноги и руки вялые, а воздух в комнате кажется свежим.
– Дай-ка я попытаюсь.
Я хватаю вазу, мои руки легко касаются белоснежных пальцев Сиори. Но что бы я ни делала, цветы все равно в итоге наклоняются и смотрят туда, куда им хочется.
– Да, ты права. Букет так и будет разваливаться.
– Эй, Тэрако, а у тебя нет вазочки повыше? Мне кажется, черная подойдет, ну, она чуть пошире, чем эта.
– Точно! Принеси ее! Она тут! – восклицаю я. – Думаю, где-то на верхних полках шкафа.
– Ага, я возьму стул.
Сиори убегает в другую комнату, где я только что спала, и возвращается со стулом. На ее лице какое-то гордое выражение и широкая улыбка. И я, не думая, говорю:
– Ты же всегда улыбаешься, да, Сиори?
– С чего ты взяла? Это только кажется, потому что у меня такие узкие глаза. – Теперь она уже стоит на стуле, а я смотрю на ее шею снизу вверх. – Эта?
Я перевожу взгляд на ее руку, когда она открывает шкаф.
– Не могла бы ты вытащить?
Я открываю продолговатую коробку, которую она мне протягивает, и вынимаю большую круглую вазу черного цвета. Я споласкиваю ее, вытираю тряпочкой и наливаю в нее воду. Журчание воды громким эхом раздается в ночи.
– Готова поспорить, теперь они встанут как надо.
Сиори слезает со стула, легонько охнув, и на секунду улыбается мне. Я киваю в ответ. Она лучше умеет составлять букеты, чем я, поэтому я подаю ей душистые белые тюльпаны один за другим. И теперь она ставит их в вазу, так аккуратно…
И тут я по-настоящему просыпаюсь.
– Что?! – воскликнула я, подскочив на постели, совершенно голая.
Сиори… не было.
Но ведь я видела ее так живо! И тут я оказалась в какой-то комнате, но не в той, где была, а рядом со мной спал какой-то мужчина. Было темно, и вся комната была погружена в серый полумрак. Огни автомобилей, проезжающих под окном, словно в тумане.
Я сидела и минуту осматривалась, чувствуя, что возвращаюсь к реальности. Сила сна была настолько велика, что голова раскалывалась от боли, а все, на чем останавливался взгляд, казалось фантастичным. А реальностью – ощущение, что я только что снова была с Сиори.
И я поняла. Наконец я почувствовала, что действительно поняла, что к чему. Мне нужно было, чтобы кто-то спал со мной рядом. Это идеально для таких людей, как я. Если бы рядом лежала Сиори, то, без сомнения, ей, в конце концов, приснился бы такой же сон, мощный и жаркий. Вторая реальность, которая заманивает в свои сети спящего, очень красочная, очень явная, с тем же эффектом присутствия… Я сидела и в состоянии шока смотрела на покрывало.
– Эй, – сказал он.
Это было так неожиданно, что я вздрогнула. Оглянувшись, увидела, что его глаза широко открыты и он смотрит на меня. И тут в голове мелькнула мысль.
Итак, мы снова стоим на кромке ночи.
– Почему ты подскочила? Тебе приснился кошмар?
– Нет, наоборот, хороший сон, – сказала я. – Просто супер. Замечательный сон. Я была так счастлива, что не хотела просыпаться. Господи, как ужасно, что нужно возвращаться в такое место, как это! Это же обман!
– Должно быть, она еще до конца не проснулась, – пробормотал мой любовник себе под нос и взял меня за руку.
И тут я почувствовала, что слезы застилают мне глаза. Горячая капля упала на покрывало, он испугался и потянул меня под одеяло, и хотя это была не его вина, или не столько его вина, он вдруг стал очень серьезным.
– Прости… я не осознавал, как ты устала. Но ничего страшного, думаю, мы… ну, мы не сможем больше встретиться на этой неделе, но, может быть, на следующей выберемся куда-нибудь и полакомимся чем-нибудь вкусным. Как ты на это смотришь? Кстати, на следующей неделе будут запускать фейерверки. Почему бы нам не сходить на реку и не посмотреть? Ладно?
Его горячая кожа касалась моего уха. Я слышала, как бьется его сердце.
– Но там будет столько народу! – хихикнула я.
Слезы все еще текли из глаз, но мне стало немного легче.
– Ну, хоть кусочек представления посмотрим, если окажемся где-нибудь поблизости, пусть даже и не попадем на сам берег реки. Почему бы не сходить и не поесть угря?
– Хорошая идея.
– Ты знаешь какие-нибудь приличные рестораны?
– Ну, а тот большой ресторан справа от дороги приличный?
– Нет, безнадежный случай. Кроме угря там еще подается и темпура[4], а это неправильно. Подожди-ка, а с другой стороны нет каких-нибудь ресторанов?
– Да, за храмом есть одна кафешка. Давай пойдем туда.
– Когда речь идет об угре, то важно знать, что он только что пойман и немедленно подан на стол. Это обязательно.
