Стефан Брейс - Создатель ангелов
— Мы его завоевали! Он наш! — раздались возбужденные голоса.
Фрау Манхаут улыбнулась.
— Король будет доволен.
Она подошла к ним и сказала:
— Ну, а теперь нужно крикнуть ваш девиз.
Три мушкетера кивнули и немедленно подняли мечи в воздух. Было четверть седьмого, и на три страны разнеслись три звонких голоса:
— Один за всех, все за одного! Один за всех, все за одного!
Фрау Манхаут перевела дыхание. Она несколько раз набрала в легкие воздух и выдохнула, потом шагнула вперед и показала на землю.
— Вы все находитесь сейчас в разных странах. Сделайте-ка шаг назад.
На столбике оказались написанные белой краской буквы «Б», «Г» и «Н». Фрау Манхаут достала мел и наклонилась, чтобы нарисовать на земле границы стран. Дети ловили каждое ее движение. Потом она выпрямилась и стала ходить большими шагами вокруг столбика и вокруг детей.
— Вот это — Бельгия. А вот это — Германия. Это — Нидерланды, — сказала она. Бельгия, Германия, Нидерланды. Бельгия, Германия, Нидерланды. Видели?
Три головы быстро кивнули вверх-вниз.
— Ну, теперь давайте вы.
Она отступила на шаг и, затаив дыхание, наблюдала, как мальчики стали кружиться вокруг столба, сначала медленно, потом все быстрее. Они выкрикивали названия трех стран, и когда в какой-то момент все трое одновременно подняли к ней головы и в прорезях серебристо-серых масок она увидела, как блестят их глаза, то почувствовала, что по всему ее телу прокатилась теплая волна. Она улыбнулась и подмигнула им. Вот ради чего она задумала это. В тот момент ей все стало ясно. Именно для этого.
— Арамис, Атос и Портос, пойдемте, — сказала она спустя некоторое время, — задание выполнено. Теперь нам надо быстро возвращаться.
— Еще раз, фрау Манхаут, ну еще разочек! — умолял Атос.
— Тогда вперед! Только один раз!
А потом они медленно, очень медленно уходили с пересечения трех границ, широко отставляя то руку, то ногу, чтобы одновременно находиться в двух странах. Так же делали раньше и ученики ее класса, подумалось ей в тот момент. В этом Михаил, Гавриил и Рафаил ничем не отличались от других детей. Только в этом. Такая мысль вдруг пришла ей в голову и заставила тягостное чувство вернуться. Оно отпустило ее на некоторое время, но вдруг нахлынуло с новой силой.
Оно не отпускало ее и на обратном пути, когда они спускались с Ваалсерберга. Шарлотта представила себе, каково ей будет вскоре. Одиноко. Как раньше, с тех пор как вышла на пенсию, и до того, как познакомилась с мальчиками. Одиноко. Это слово так и крутилось в голове.
— Мальчики, пойдемте, держитесь ближе ко мне.
Они шли уже минут пять, Рафаил и Гавриил отставали на несколько метров. Она оглянулась в поисках Михаила и почувствовала, как у нее замерло сердце. Михаила нигде не было видно.
— Где Михаил? — звонко прозвучал ее голос.
Гавриил и Рафаил оглянулись. Они тоже не заметили, что их брат исчез.
— Михаил! Михаил! — стала звать его фрау Манхаут.
Но ответа не последовало. Она подхватила Гавриила и Рафаила и побежала снова наверх, назад, к пересечению трех границ. Ее охватило зловещее предчувствие, которое вскоре подтвердилось.
Михаил оказался на башне. Он был уже где-то на двадцатой ступеньке и поднимался вверх, устремив взгляд все выше и выше. Казалось, что яркий свет прожекторов следует за ним с земли.
— Михаил, слезай!
Она опустила на землю Гавриила и Рафаила. Михаил на мгновение обернулся и помахал братьям мечом.
— Я иду завоевывать Ахен и Фаалс. И Льеж! А потом я поднимусь на самое небо! — И он снова взглянул вверх, поднял меч в воздух и невозмутимо полез выше.
Фрау Манхаут показалось, что земля разверзлась у нее под ногами.
— Михаил, немедленно спускайся!
— Я не Михаил! — прозвучало в ответ. — Я — Атос, самый храбрый из всех мушкетеров. — Плащ развевался у него за спиной.
— Михаил, назад!
— Атос! Меня зовут Атос!
— Михаил, прекрати! Сейчас не до игры!
Но для Михаила это была вовсе не игра. В тот момент он был точно уверен, что он Атос, самый храбрый из мушкетеров. И только будучи Атосом, он осмелился забраться так высоко. А вовсе не будучи Михаилом. Фрау Манхаут вдруг поняла это.
— Атос! — закричала она. — Атос! Прекрати! Немедленно спускайся! Атос!
Ее голос поднимался на башню вслед за ним. На мгновение мальчик замешкался, всего лишь на мгновение, и сразу же крикнул в ответ:
— Мушкетеры должны слушаться только Бога и короля! Вы сами так сказали!
И тогда он посмотрел вниз. Он находился метрах в десяти над землей, выше, чем когда-либо в своей жизни. Он испугался и подался назад. Фрау Манхаут увидела это. Два братика тоже это заметили. И тут Михаил потерял равновесие. Раздался крик. Рефлекторным движением он выпустил из рук меч. Меч полетел прямо вниз и упал на бетон у подножья башни. Рукоятка с сухим треском отвалилась от клинка.
Было без четверти семь, когда Феликс Глюк позвонил в дверь дома Отто Райзигера на Альбертштрассе, 17, в Вольфхайме.
— Господин Райзигер, на башню влез ребенок! — прокричал он, когда круглая, как шар, голова появилась в одном из верхних окон.
— Что? — раздалось в ответ. — Не может быть! Подождите, я иду! Одну минуту!
Феликс Глюк, владелец автомастерской в Ахене, этим утром на рассвете бегал трусцой и около пересечения трех границ с удивлением обнаружил, что на скамейке рядом с башней сидит женщина с двумя детьми. Все трое сидели, опустив головы и сложив руки. Казалось, они молятся. Пожилая женщина, седые волосы которой были уложены в пучок, и в самом деле прореагировала на него так, будто он был послан самим Господом.
— Слава Богу! — воскликнула она и подняла глаза к небу.
Двое детей рядом с ней были в масках, плащах и шляпах. На коленях у них лежали деревянные мечи.
Женщина представилась Шарлоттой Манхаут и показала ему на мальчика, который, съежившись, неподвижно сидел на башне Бодуэна на высоте примерно десяти метров. Она попросила Феликса привести из Вольфхайма Отто Райзигера, смотрителя башни. У того был ключ, которым он смог бы открыть ворота.
За семь минут Феликс Глюк добежал от пересечения трех границ до Вольфхайма. Это был его личный рекорд.
— Фрау Манхаут? — удивленно воскликнул смотритель башни, выслушав рассказ Феликса Глюка.
— С тремя племянниками, — кивнул владелец автомастерской, окинув взглядом полную фигуру собеседника.
— С тремя племянниками? Вы имеете в виду, с сыновьями доктора Хоппе?
— Она сказала, что мальчики — ее внучатые племянники. Внуки ее сестры. Я не видел их лиц. Они были в масках. В любом случае, это маленькие мальчики. Еще дошколята, я думаю. Вот такого роста. — Он провел рукой сантиметрах в десяти над коленом.
И тут же вытер пот со лба. Под ногтями у него были черные полоски.
— Это дети доктора. По-другому не может быть. А герра доктора при этом не было?
Владелец мастерской пожал мускулистыми плечами.
— Странно, — сказал Райзигер, — очень странно.
Чуть позже они оба отправились в старой «симке» смотрителя башни к пересечению трех границ. Ехали со страшным грохотом.
— Глушитель полетел, — заметил владелец автомастерской.
— Я знаю, — ответил Райзигер, пытаясь перекричать шум. — Я уже заказал новую машину. Но будет только на следующей неделе. А пока надо на этой продержаться.
На второй скорости он повел машину под мостом. Когда они выехали на Дорогу Трех Стран, Райзигер спросил владельца мастерской, что Шарлотта Манхаут делала на пересечении трех границ в такую рань.
— Понятия не имею, — ответил тот. — Я спросил ее, но она не ответила. Сказала только, что ей нужно поскорее вернуться обратно в деревню.
— Придется ей немножко потерпеть, — сказал Райзигер и переключился на первую передачу, так как старая «симка» с трудом шла в гору.
Когда в лобовом стекле показалась башня, Глюк показал вверх:
— Вон там мальчик. Видите?
Смотритель башни кивнул и почти вплотную прижал нос к стеклу.
Мальчик свернулся в клубок, и казалось, что кто-то обернул его одеялом. Руки он обвил вокруг вертикальных прутьев лестничных перил.
Фрау Манхаут стояла у ворот. Лицо у нее было почти такое же белое, как платок на плечах. Обеими руками она держала детей. Из-за шляп, которые были у них на головах, смотритель башни не мог видеть, что они лысые, но в прорезях масок все же было видно начало шрама.
— Я с самого начала был уверен, что это сыновья доктора, — рассказывал он жене, когда вернулся домой, — но фрау Манхаут и меня поначалу убеждала, что это внуки ее сестры.
Пока Отто Райзигер открывал ворота, Глюк смотрел на высокую, крепко сложенную женщину. Она вся дрожала.
— Простите меня, — пробормотала она несколько раз.
