Джим Додж - Трикстер, Гермес, Джокер

Трудно сказать, чем Оуэн был доволен больше: возвращением телят или видом Бешеного Билла, загоняющего их в стойло. «Ай да пастух», — ухмыльнулся он, встречая Билла у крыльца. «Иди к черту со своими выводами, — рявкнул тот. — Я хоть и фанатик, но не какой-нибудь там чистоплюй. Уж раз я здесь живу, так, понятное дело, помогу, когда приходится худо. Но на ваше долбаное хозяйство мне наплевать».

Медитации, как и домашние дела, походили одна на другую лишь по форме. Первое наставление Бешеного Билла было кратким:

— Утренняя медитация наполняет твой дух, вечерняя — дает понять, чем ты его наполнил, последняя — освобождает его. Скоро до тебя дойдет, что наполнение, понимание и освобождение суть одно и то же, но помни, что они могут быть одним и тем же лишь когда между ними есть разница. Не думай о цели, думай сквозь нее. Первую неделю мы будем медитировать вместе, и я покажу тебе позы, дыхание и все такое — но дальше тебе предстоит заниматься тем же самостоятельно, у себя. Я буду периодически проверять, как идут дела. Имей в виду, как только я обнаружу, что ты пропустил медитацию, можешь искать себе другого учителя. Так что если тебе надоест наше общение, и не найдется духу сказать об этом прямо, просто покажись мне на глаза бездельничающим во время медитации.

Бешеный Билл показал Дэниелу позиции и соответствующее дыхание для всех трех медитаций и объяснил:

— Тут все просто. Главное — сосредоточить свой дух на верхней Мертвой Точке, направляя фокус вниз, в глубину, а потом проскользнуть аккурат через начало отсчета. Вот смотри, что я для этого использую.

Бешеный Билл направился к чулану, бросив через плечо:

— Пора достать наглядное пособие. Без них учителям в наши дни никуда.

И Бешеный Билл вытащил из чулана человеческий скелет.

Дэниел вздрогнул, но промолчал.

— Так вот, — продолжал Билл, держа скелет за позвоночник, — перед медитацией рекомендуется небольшое упражнение под названием «Посчитай косточки». Это, пожалуй, старейшая из практик вуду, она восходит к традициям шаманов эпохи палеолита. Задача проста: ты представляешь свой скелет и затем считаешь кости, начиная с пальцев на ногах. Не «раз-два-три», естественно, мы не идиоты — просто представляешь каждую как можно яснее и пытаешься ею пошевелить. Идти надо вверх: от пальцев сразу на обеих ногах, к области крестца, далее по позвоночнику с захватом всех ребер, вниз по рукам и обратно к плечам, по шее к черепу и завершить в самом центре мозга.

— Так ведь в мозге нет костей, — возразил Дэниел.

— В твоем мужском хозяйстве — тоже, — пояснил Бешеный Билл.

Дэниела озадачило бы такое объяснение, если бы он не был и без того изумлен и озадачен дальше некуда.

На ежедневных пятиминутках, также входивших в процесс обучения, Бешеный Билл задавал Дэниелу по одному вопросу и в течение пяти минут выслушивал ответ. Он никогда не докладывал, показался ему ответ правильным, ошибочным, слабым, неверным, достойным или нелепым. А вопросы были таковы, что проверить не смог бы никто.

— Куда ты дел свою вилку после того, как доел вафли за завтраком?

— Какого цвета была шея у птицы, которую мы видели в саду?

— Что сказала Тилли о рецепте маисовых лепешек, доставшемся Оуэну от бабушки?

— В какую сторону дул сегодня ветер над Ферн Крик?

Перед сном, во время последней медитации, призванной освободить дух, Дэниел размышлял о вопросах Билла и своих ответах. Постепенно он начал осознавать свое присутствие в этом мире, по-новому выхватывая из окружающей действительности привычные детали: ручной бур, брошенный около штакетника, тени облаков, черное витое перо долинного перепела на столбике забора, половинку луны…

Но как ни сосредотачивался Дэниел на физической работе, как ни расслаблялся во время медитации, в голове у него все время звучало: «Дэниел! Беги!» Оцепенение сменилось болью, боль набирала силу, и Дэниелу хотелось знать только одно: что же на самом деле произошло тогда в парке.

Он рассказал об этом Биллу.

— Вольта обещал выяснить, от чего погибла моя мать, и сообщить мне. Он дал слово. И за десять месяцев он позвонил один раз, сказать, что пока дело остается без изменений. Я думаю, мне следует прервать обучение, вернуться в Беркли и заняться расследованием самостоятельно. Не принимайте это на свой счет. Вы тут ни при чем, дело в Вольте.

— Так поговори с ним, — Бешеный Билл пожал плечами. — Но послушай меня: уж если Вольта дал слово, он, во-первых, его сдержит, во-вторых, даст об этом знать. Вольта, пожалуй, самый достойный человек из всех, кого я знаю. Чересчур достойный, я бы сказал. К тому же у АМО мощная система разведки. Вряд ли ты в одиночку справишься лучше. А если ты так просто возьмешь и свалишь отсюда, у Тилли и Оуэна могут возникнуть проблемы. Мой тебе совет — поговори с Вольтой. Позвони ему утром. Кстати, завтра можешь поспать подольше, я полагаю, занятия у нас все равно окончены.

— Я бы сначала поговорил с Вольтой, — сказал Дэниел. — Я мог бы позвонить и раньше, но у меня нет его номера.

— У меня их штук двадцать, — хмыкнул Билл.

Но Дэниелу они не понадобились. Вольта сам приехал на следующее утро с письмом от Шеймуса. Они пошли к Дэниелу.

— Прежде чем ты его прочтешь, я хочу ввести тебя в курс дела, — начал Вольта. — Шеймус в бегах. Из-за взрыва похищение плутония сорвалось, так что явных улик нет. Но подозрения…

— Я знаю, — прервал Дэниел, — они подробно расспрашивали меня о нем. Я не помнил.

— Это все чертовы компьютеры. Они наверняка притянули бы всякого, кто попытается с ним связаться. Его побег из «Четырех Двоек» плюс история с женщиной и ребенком — последний идиот заметил бы связь. Нам пришлось даже нанять людей, разбирающихся в компьютерных делах, чтобы удалить всю лишнюю информацию или, по крайней мере, заменить ее на устраивающую нас.

— Но никто не знает, где Шеймус, ни копы, ни вы? — уточнил Дэниел.

— Именно так, — улыбнулся Вольта. — Увы, и силы АМО не безграничны. Но несмотря на это, он уже знает, что мы хотим поговорить об остальных, имевших отношение к плутонию.

— Как вам удалось ему сообщить?

— Мы так активно искали остальных, что это трудно было не заметить. Так вот, письмо. Его переслали из Топека, Канзас, и оно того стоило.

Дэниел внимательно прочитал письмо.

Кроме меня, Эннели и Дэниела (которого Эннели вовлекла в дело без моего согласия), было еще трое сообщников. Из них двое не знали ни о бомбе для отвлечения внимания, ни о том, кто ее подбросит. Третий, создатель бомбы, не знал ни того, для чего она будет использоваться, ни о том, кто и когда подбросит ее. Бомба без сомнения была повреждена, поскольку создатель утверждает, что конструкция корпуса исключает случайный взрыв.

Не трогайте меня. Я виноват. Клянусь, я не сделаю второй попытки. Оставьте меня в покое».

Дэниел перечитал письмо. Почерк был похож на почерк Шеймуса, но полной уверенности не было.

— Нам нужно твое согласие на то, чтобы рассказать о последних словах твоей матери. Может, так мы смогли бы вызвать Шеймуса на откровенность. Нам нужны дополнительные сведения об участниках заговора.

— Я согласен, — сказал Дэниел и добавил с досадой: — Вы могли бы рассказать и раньше. Я хочу сказать, Шеймус заслуживает того, чтобы знать. Он ведь винит в случившемся себя.

— И правильно, — заметил Вольта.

— Почему? Хотите сказать, он что-то напутал с бомбой?

— Нет, свидетельств о том, что с бомбой что-то было не так, у нас нет. Совсем. Но причина случившегося — именно он. Он вовлек Эннели в изначально рискованное дело.

— Она сама хотела ему помочь.

— А ты?

— Я тоже.

— Почему?

Дэниел помедлил:

— Трудно объяснить. Я хотел помочь маме, раз уж она со всем этим связалась. И Шеймусу тоже хотел помочь, потому что видел: он боится, что я ревную его к матери. А я вовсе не ревновал. Я хотел, чтобы она была счастлива. А с ним она, кажется, была счастлива. К тому же, я верил в то, что делает Шеймус, и чувствовал некий азарт… Ну, я же говорю, это сложно.

— Это вообще непростое дело, Дэниел. Потому-то с ним не удается быстро разобраться.

— А почему бы вам не рассказать ему, что это был не несчастный случай?

— Во-первых, потому что мы не знаем этого наверняка. Во-вторых, подозреваю, что Шеймус и сам это знает.

— Почему?

— Возможно, Шеймус не хотел лишних свидетелей… — Вольта провел рукой по волосам. — Мы не можем исключать такой возможности.

— Я не верю, — твердо сказал Дэниел.

— Ты предлагаешь основывать расследование на вере, или мы будем все-таки выяснять конкретные факты?

— Расследование идет как надо. Но насчет Шеймуса вы ошибаетесь — а кстати, зачем вы приехали? Вы ведь тоже хотели что-то узнать?