Еремей Айпин - Ханты, или Звезда Утренней Зари

Пили все. Много ли, мало ли, но пили. Кто пил с умом, кто пил без ума. Кто с деньгами, кто без денег. Пили по-разному, каждый на свой лад. И Коска Малый пил не больше других. А возможно, наоборот, пил меньше других. Все охотники, живущие в своих селениях на отдаленных угодьях, редко ездят в поселок, особенно зимой, когда на месяцы отправляются в дальние урманы на промысел. Коль каждый день гонять в поселок, то когда же зверя выслеживать? Когда же тропы-дороги в тайге прокладывать? Когда же зверя, рыбу-птицу вылавливать?.. Наведывался Коска Малый в поселок сдавать пушнину, выпивал, вел долгие беседы с сородичами, с коими давно не виделся, пел песни. Мог и в пляс пуститься, если душа лежала к веселью. Исполнял все обряды, связанные с этой водицей, что считалась когда-то в давние времена святой. Ни с кем не ругался, ни с кем не скандалил. Так было несколько лет.

И вдруг словно нечистый дух Нижнего мира вселился в него.

Пил столько же, сколько и раньше. Но теперь, выпив водки или вина, он избивал каждого, кто первым подворачивался ему под руки. Никого не щадил — будь то самый близкий родственник, самый лучший друг или самый высокий начальник.

Нечистый дух Нижнего мира, называемый русскими сатаной, что вселялся в него, кричал в бешенстве: «Чем больше вижу крови, тем больше хочется ее!» При его ловкости и силе, удесятеренной нижним духом-сатаной, никто с ним не мог совладать. Многие пытались, но не одолели его. Наутро в нем ничего от нечистого духа, или русского сатаны, не оставалось. Он смотрел на мир необъяснимо чистыми глазами только что родившегося младенца. И люди, и даже жертвы его буйства, увидев эти печально-кроткие глаза, пораженные, невольно опускали взор: пред ними младенец-ангел, человек-ангел, но не вчерашний сатана, жаждущий крови.

Отчего же в одном человеке уживаются и ангел, и сатана? Отчего же? Кто же знает это? Кто же?.. Неужели для того, чтобы разбудить или вселить в человека сатану, нужно везти сюда ящики с кроваво-черными бутылками? Разве о Коске Малом заботились, когда везли их? Жители Реки хорошо помнят тот год, когда пришло известие: за одну черно-серебристую лису, добытую Коской Малым, на ленинградском пушном аукционе такую цену дали, которая равняется стоимости автомашины «Волга». Хоть охотники и не видывали такой машины, но, однако, немало подивились событию: чернобурка наших лесов обскакала быстроходную машину! Аи да лиса! И охотнику какая удача! В иные зимы, бывало, по всей Реке чернобурка ни одному промысловику не попадется на глаза… Порадовались люди, что земля набрала силу, избавилась от тяжких последствий войны. В те годы сколько всего брали — и зверя, и птицу, и рыбу. Все для фронта. Скудели реки-озера, скудели боры-урманы. Но выстояла земля, оправилась наконец-то от ударов войны. А вместе с ней выстояли и люди многих таежных сиров Реки.

И вот теперь с Коской Малым чем дальше, тем хуже. В год, когда Нефтереченск пустил корни на магилорском яру и денно и нощно ревел глоткой сотен машин, Коска, возвращаясь домой, завернул туда к приятелю, искателю нефти, и задержался там до полуночи. В ту ночь до своего зимовья он так и не добрался: на переправе через Ягурьях нанес оленихе-вожаку десяток ножевых ран. И олениха изошла кровью.

Людей Реки поразила эта неслыханная жестокость — так еще никто и ни в какие времена не обходился с оленем, без которого немыслима жизнь на Севере.

За что же Коске такое наказание? Кто ниспослал ему это безумство? От кого оно? От бога ли Верхнего мира, от человека ли Среднего мира, от нечистого ли духа Нижнего мира?..

Неужели сбывается пророчество его отца Айсидора? Но время то ушло, кануло в небытие. Стало быть, вместе с временем должно исчезнуть и однажды сотворенное зло. Но зло, однако, оказалось таким же живучим, как и добро. Все земное старается пустить корни в будущее.

Что-то остается и в прошлом, но живы отголоски…

А спустя годы Микуль, сын Демьяна, многое поймет, перелистав пожелтевшие бумаги. О времени безумства Коски Малого и многих своих соплеменников ему поведает документ под названием

из которого он узнал, что в его родном районе на 1 января 1979 года проживало 1732 человека народа ханты (взрослых и детей). «Преимущественный образ жизни оседлый, — читал он. — Примерно 20 процентов взрослого населения живет в тайге в национальных передвижных жилищах (чумах). Занятие населения — работа в промыслово-охотничьих хозяйствах и участках рыболовецких хозяйств. Часть взрослого населения, проживающая в поселках, вообще нигде не работает и живет случайными заработками».

Да это он и сам знал.

Ниже приводились некоторые демографические характеристики народа (его народа!) за последние годы. Он узнал «о достоверном снижении численности народа ханты. Это снижение обусловлено падением рождаемости (с нулевым или отрицательным приростом), повышением уровня смертности взрослого и детского населения, миграционных процессов одностороннего порядка (уход от традиционных форм жизни и занятий)».

Результаты же выборочного и подворного обследования населения заставили его содрогнуться. «Практически все взрослое население, — читал он, — (96 процентов) систематически употребляет алкогольные напитки. Пьянство имеет псевдозапойную форму (Господи! Что это?!), длительность запоев 2–6 дней с интервалами до 3–5 недель и более. При заработке до 1000 рублей в год (50–90 руб. в месяц) на приобретение крепких алкогольных напитков расходуется 400–600 рублей…»

Далее он прочел социально-демографические данные о жителях соседнего поселка Сосновый. Многих, чьи истории были здесь поведаны, он знал.

«В Сосновом сейчас 18 взрослых мужчин и 12 женщин. Из них детородного возраста — 3. Две — пьют. Остается одна. Бесперспективно не женаты восемь человек — К-ны Егор, Иван, Владимир, Сергей, Геннадий, Борис, Лаврентий, Павел.

Жизнь ханты трудна не из-за климатических условий. Дело в том, что его нужды мало кого заботят, — и это один из самых серьезных психологических факторов, усиливающих чувство одиночества и ощущение утраты личностно-социальной перспективы. Вот несколько мнений на этот счет.

Станислав Я-в (русский, коренной житель, рыбак-охотник, механик, 30 лет, двое детей, жена Надежда — ханты, зав. почтой, радистка — которая „детородна“): Ханты, по-моему, утратили ощущение заботы о себе со стороны местных властей, лишились стимулов для активной жизни. В руководстве их социальной и хозяйственной жизнью участвуют случайные люди, игнорирующие или лишь формально защищающие их интересы. Еще несколько лет назад в поселке действовали электростанция, пилорама, пекарня, баня. Магазин располагал многими товарами, которых сейчас нет и в помине. Расплата со сдатчиками пушнины, рыбы, дикоросов была оперативной и выгодной. Предусматривались многие нужды с горючим, оружием, снастями, снаряжением. Потом сломалась и была растащена электростанция, увезен в Л-к двигатель с пилорамы, исчезли товары из магазина. Нет пекарни. Давно зарос травой аэродром… Нынешний управляющий отделением пьет, бездеятелен, высокомерен, груб. Обирает ханты, не дает квитанций о сдаче пушнины. Не обеспечивает оперативную сдачу рыбы, отказывает в приеме дикоросов. Хозяйство наше приходит в полный упадок.

Евстафий К-н (ханты, рыбак-охотник, 28 лет, трое детей, средний ребенок с генетической патологией, жена страдает алкоголизмом): Наш край по-хантыйски „сорненг мэх“ — „золотая земля“. Мы здесь родились и не хотим отсюда уходить. У нас нет оленей. Этим летом стадо оленей без присмотра ушло и до настоящего времени не найдено. Нет одежды, снастей. Мы все время в чем-то нуждаемся…

Кузьма К-н (ханты, рыбак-охотник, 32 года, был женат, имел ребенка. Вернувшись из тайги, узнал от соседей, что жена ушла с рабочим нефтепромысла): От поселка живу четыре часа лодкой. Туда и обратно поехал — бачка бензина нет. Где взять? Бочку бензина в рыбхозе взял. Поехал едва-едва, перегруз. Опять о горючем думай… Лодок хороших нету. „Казанке“ два человека нужны. Ружье новое не купишь. Много бумажек надо, справки разные для милиции, чтобы разрешение получить на ружье. Опять надо ехать в город, в Н-ск. Жить там негде. Самолеты плохо летают, добираться туда трудно… Рыбхозу все равно: рыбы в садках полно — не забирают. Рыба гибнет. Сам в Л-к не повезешь, плашкоут не приходит… Отпуск? Нигде еще не был… Костюм? Был, а потом кто-то пиджак попросил, потом брюки, не помню…

Владимир Н-н (ханты, зав. клубом, выпускник Салехардского культпросветучилища): Для девушек и женщин отсутствуют стимулы для жизни в тайге — нет возможности красиво одеваться, приобрести украшения, предметы быта. Они чувствуют себя ущемленными. Но скорее всего не из-за того, что живут в лесу — хотя и это со счетов не сбросишь, — а потому, что нет в их жизни признаков современности.