Александр Саркисов - Система (сборник)
Через пять минут они, запыхавшись, выскочили на пятачок, где стояла бочка, похожая на нашу квасную, а за столиками сидели немолодые мужики и неспешно пили портвейн из узких высоких стаканчиков.
Вот оно! Сначала решили снять пробу, взяли по одной порции. Поглядывая на местных, пили не спеша, еле сдерживаясь. Попытка завпрода повторить дегустацию с целью уточнения букета была решительно пресечена.
Рядом с бочкой стоял колоритный мужчина с хищными черными усами в длинном белом фартуке и кепке-аэродроме. Если бы не красный платок, повязанный на шее, можно было бы подумать, что это набережная Сухуми. Зам подтолкнул Котенко к бочке:
– Иди, полиглот, настал твой час.
Леха подошел к продавцу, завпрод следовал за ним тенью.
– Синьор, кванта коста ведро портвейна?
Синьор не слушал, он с обалдевшим видом рассматривал новые десятилитровые эмалированные ведра.
Плох тот лейтенант, который не мечтает…
(Сон в летний полдень, вызванный общественно-политическими катаклизмами)
Когда корабль у причала, лучшее время для лейтенанта – обед.
В кают-компании, за обедом, лейтенант ест быстро, в умных разговорах не участвует. После обеда в шахматы, в нарды, в козла не играет. И книг не читает тоже. Чем быстрее пообедает, тем больше времени на сон останется. Борщ съеден, макароны по-флотски запиты-продавлены компотом из сухофруктов, появляется чувство расслабляющего насыщения. Скорее в каюту, ботинки сбросил и как есть в койку. Шторку задернул, улегся, затылок привычно падает в ямку на подушке, как шар в лузу, кровь приливает к желудку, сознание затухает, веки слипаются.
Вот так пять лет в училище карабкался-карабкался к вершине пищевой цепочки, а стал лейтенантом – начинай сначала, можно сказать, из акул в креветки. Нелегко лейтенанту на флоте, тяжело. Начальников больше, чем подчиненных, мнения своего нет, а если и есть, то никого оно не интересует.
Ничего, два годка пролетят – не заметишь, глядишь, и старшего лейтенанта присвоят. А старлей – это уже почти человек, ему и дело какое-никакое доверить могут или даже в магазин послать. И пойдет служба как по маслу, так и до командира дослужиться можно. Командир на флоте – это вам не хухры-мухры, и неважно, в каком он звании, командир – это свято. Тут уже кроме уваженьица и детский сад для деток, и машина, и квартира вне очереди. Командир – это статус!
Ну а дальше, если без пьянок, без залетов, без антисоветчины, можно и в академию проситься. Там за два года твои обострившиеся эндогенные психозы, расстройства личности и апатию к службе адмиралы-академики переведут в стадию стойкой ремиссии.
Теперь уже не ты службу, служба тебя двигает. Гадалка не нужна, все как на ладони. Немного времени пройдет, и ты – большой начальник со своим кабинетом, своим мнением, хорошим окладом и двумя выходными. До капитана I ранга дотянешь – это уж точно, а если повезет… об этом даже мечтать неприлично.
Наконец настанет день, и министр обороны уволит в запас по выслуге лет. Все у тебя есть – и квартира, и машина, и дача, и пенсия немалая. Не жизнь – малина. Хочешь пчел разводи, а хочешь помидоры, а можно по стране поездить, она большая, она красивая, заслужил. А главное, ощущаешь себя гражданином ВЕЛИКОГО ГОСУДАРСТВА, и никакого материального эквивалента этому чувству нет.
Разомлел лейтенант, размечтался, как Мальчиш-Кибальчиш о светлом будущем.
Вставай, лейтенант! Пришла беда, откуда не ждали, напала на нас из-за Черных Гор проклятая ПЕРЕСТРОЙКА. Не будет теперь у тебя ни уважения людей, ни достойной старости, ни чувства гордости за ВЕЛИКУЮ РОДИНУ!
Жизнь достойная и старость обеспеченная теперь для Плохишей. Все растащили, все поделили, продали все. Теперь Плохиши в стране главные. Проспал, лейтенант, ты свое счастье!
Месть адмирала
Телефонный звонок прервал сладкий утренний сон. Морев потянулся, сел на кровати и посмотрел на часы. Без пятнадцати девять, интересно, кому неймется? Шла первая неделя отпуска после пяти месяцев работы в Красном море. Телефон не унимался, пришлось встать и выйти в прихожую. Там спросонья он налетел на неразобранные коробки с кораллами и ракушками и наконец, чертыхаясь, снял трубку.
– Слушаю, Морев.
Звонил дежурный по дивизиону.
– Саня, привет, тебя комдив вызывает на десять тридцать.
– Я же в отпуске, вы что там, совсем совесть потеряли?
Совесть на флоте – атавизм, так что вопрос был скорее риторическим. Он прошел на кухню, там его ждал заботливо накрытый завтрак.
Жена на работе, сын в садике – жизнь идет.
Перекусив и приведя себя в порядок, он двинулся на службу.
До площади Пушкина на троллейбусе, дальше двести две ступеньки вниз на Каменную стенку.
Весна – лучшее время года в Севастополе. Все зелено, цветет миндаль, а запах моря и миндаля дает такой букет, что все «шанели» просто отдыхают. Старый кадровик Михал Иваныч говаривал, что при таких ароматах и закуска не нужна, а он в этом деле толк знал.
Ровно в десять тридцать Морев постучал в кабинет комдива.
– Разрешите, товарищ капитан первого ранга? Капитан-лейтенант Морев по вашему приказанию прибыл!
Комдив, улыбаясь, вышел из-за стола.
– Александр Антонович, дорогой, проходи, присаживайся.
Морев понял – дело дрянь.
Капитан I ранга Карасев усадил его за стол и поинтересовался:
– Как отдыхается?
– Теперь уже не знаю.
– У нас тут проблема нарисовалась. Через трое суток нужно отбыть в Варну с группой офицеров штаба флота для подготовки совместных учений с ВМФ Болгарии. Старший – зам. командующего контр-адмирал Травоедов. Так, что хочу просить тебя, Морев.
«Вы что тут, совсем охренели? Гидрографическое судно – это вам не такси! Что, послать больше некого? Как я людей соберу? А запасы когда пополнять? Волшебной палочки у меня, блин, нет!» – подумал Морев, а вслух произнес:
– Уточните, пожалуйста, задачу.
Формально комдив, конечно, мог просто и приказать, но он понимал, что тогда и исполнение будет формальным, а ему нужно было, чтобы переход прошел без замечаний и чтоб штабные остались довольны.
– Возьмешь на борт зам. командующего и двенадцать офицеров. Там сборная солянка – и летчики, и подводники, и даже корреспондент из «Флага Родины». Твоя задача – доставить их в Варну, там обеспечить всем необходимым, ну и, соответственно, назад. Сегодня прибудет пом. командующего капитан первого ранга Холодных, вопросы погрузки и размещения согласуешь с ним. Наверняка адмирал будет давать прием на судне, не забудь получить представительские. Экипаж бери сокращенный, тебе еще этих пассажиров размещать, а они все непростые. Если помощь понадобится – обращайся.
– Конечно, понадобится. Шило нужно, я после похода пустой. Выручайте, вы же штабных знаете, как их без шила везти?
В день выхода Морев приехал пораньше. Выход назначен на восемь часов, он был на судне в шесть тридцать. Подошел дежурный по дивизиону, он принес трехлитровую бутыль шила.
– Саня, комдив велел передать, чтобы ты постарался шило экономить.
Они внимательно посмотрели друг на друга и от души расхохотались.
На флоте к шилу относились по-разному, но не пить его было нельзя.
К восьми прибыл Травоедов, дали три звонка, на юте его встречал Морев:
– Товарищ контр-адмирал, судно к походу готово, командир судна капитан-лейтенант Морев!
– Добро. Действуйте согласно плану перехода.
Херсонесский маяк остался за кормой.
– Вахтенный, курс двести сорок, ход одиннадцать узлов.
На мостик поднялся зам. командующего.
– Во сколько будем в Варне?
– Завтра в одиннадцать часов.
Погода была хорошая, ветерок попутный, волнение практически не ощущалось. Настроение было прекрасное, все спокойно занимались своим делом, пассажиры особо не докучали.
Однако к вечеру ситуация начала меняться. Отдохнув после ужина, пассажиры начали ходить друг другу в гости. Процесс пошел. На вечернем чае их уже не было.
На мостике командир и старший механик держали пари.
– Я говорю, первый появится до полуночи.
– А я говорю, после, уж больно обстоятельно они грузились.
Около двадцати трех часов пришла жаловаться буфетчица. Кокетливо закатив глаза, она сообщила:
– Товарищ командир, ко мне офицеры пристают, полчаса в дверь тарабанили. Что делать?
– Что-то раньше вы таких вопросов не задавали.
– А раньше их столько и не было.
Стармех не выдержал и вмешался:
– Ты что к командиру со всякой ерундой лезешь? Про честь свою бабью вспомнила? Ты бы лучше, лахудра старая, про честь судна думала!
– Ну они ведь даже не ухаживали.
– Как это не ухаживали? Сама говорила, полчаса в дверь стучали.
Недовольно хмыкнув, она ретировалась.
На мостике появился покачивающийся подполковник морской авиации.
