М.К.Кантор - Учебник рисования, том. 2
- Над чем работаете, Гриша? - поинтересовался Оскар. Внимательный друг, верный товарищ. Гриша улыбнулся своему доброму гению.
- Думал заняться инсталляцией, - поделился Гриша проектами, - но отказался от этой затеи. Все же это не мое: я привержен пластическим искусствам.
- Вы правы, Гриша. Оставайтесь верны себе, художник должен держаться своих принципов.
- Я не меняю убеждений, - сообщил Гузкин между прочим. - Полагаю заняться гобеленом, фаянсовыми скульптурами, ювелирными украшениями - но останусь верен станковому искусству.
- Вы последовательны: вот в чем ваша сила.
- Есть у меня замысел: выткать пионеров на ковре. Вообразите: гигантский ковер для нью-йоркской гостиной, а на нем пионерская линейка.
- Очаровательно и остроумно. И всякий день я буду вытирать ноги об этот символ тоталитаризма, - посмеялся Оскар Штрассер.
- Фаянсовые фигурки пионеров - пусть в них играют дети свободного мира.
- Прелестно. Их будут ставить на каминных полках.
- Я решил, что мое призвание - продолжать линию ренессансного творчества, не отвлекаться на моду. В конце концов, инсталляция - временное явление.
- I can't agree more, - сказал Оскар, - инсталляция и постмодернизм уже более не нужны. Они сыграли свою роль и уходят в историю. Построен новый мир, ему нужно настоящее, серьезное искусство Возрождения. Скажу с уверенностью: возникает новая потребность в живописи - и ваша живопись, Гриша, это то, чего ждет мир.
- Значит, вы считаете, я должен рисовать картины, - спросил Гриша, который как раз наметил закрасить ровной серенькой краской еще один холст и на ровном сером фоне накрасить фигуру пионера, - значит, я не должен отступать?
- О, ни в коем случае! Боритесь, подвижник, - не отступайте!
- Что ж, - просто сказал Гриша Гузкин, - надеюсь, Нью-Йорк оценит мое упорство. А вы, Оскар? Теперь тоже - ньюйоркер?
- Вы же знаете, Гриша, я - гражданин мира. Но сегодня, да - сегодня я американец. Нью-Йорк? Не только: мой бизнес в Детройте и в Техасе, сталь и нефть; на восточном побережье - кинокомпания. Дел хватает.
- Итак, нефтяной бизнес? - спросил Гузкин небрежно и поменял положение ног - раньше левая нога была положена поверх правой, теперь правая покоилась сверху. - Цены, я слышал, растут? - Гриша покачал ботинком (фирма «Boss», добротная продукция: и самому смотреть приятно, и собеседникам интересно). - Итак, нефть? - То была недурная строка для мемуаров: «Встретил в Нью-Йорке старинного приятеля, поговорили о его последних приобретениях - кинофабрика, нефтяная компания. Динамика цен за баррель оставалась позитивной. Кофе на Парк-авеню, как всегда, был отменный, колумбийский».
- В сущности, я управляю российскими предприятиями добычи, но моя компания американская, зарегистрирована в Техасе.
- С Европой покончено? - весело спросил Гриша, жестикулируя ботинком.
- Помилуйте, зачем же так? А Сардиния? А Майорка? И на Рождество - непременно в Германию.
- Ваша компания, - спросил Гриша осторожно, - это бывшая компания барона фон Майзель? - неловко было Грише спрашивать о таких интимных деталях, но он давно усвоил простое правило: деловые люди предпочитают называть вещи своими именами и не делают секретов из приобретений. Напротив: могут обидеться, если их приобретение рассматривается как секретное. Не станет же мировой дух делать тайну из того, что он шествует по миру.
- Не беспокойтесь за барона - у него остался его замок, фамильные деньги. Да, его экспансия на Восток не удалась. Акции российских предприятий он потерял, это факт: я вынужден был их обесценить. Что делать - таков закон. Предприятия стали убыточными, я их обанкротил, затем нашел новый вариант развития. Ах, Гриша, правила бизнеса - вещь неумолимая, но согласитесь, закон и порядок делают нашу жизнь осмысленной. Как без них? Ради них приходится поступаться многим.
Гриша покивал: он и сам обесценил акции Барбары фон Майзель, когда необходимость этого стала очевидной. Инвестиции в Барбару делались, смешно это отрицать. Скажем, венецианский кулон с негритенком, это было рискованное вложение. Однако развитие событий заставило объявить все предприятие целиком - банкротом. Бывает, что поделать. Жизнь есть жизнь - и Гриша поделился этой сентенцией с другом.
- Я объяснился с бароном, - заметил Оскар, согласившись с Гришиной мыслью, - надеюсь, он меня поймет.
- Должен понять! - поддержал друга Гриша. - Цивилизованный человек обязан вас понять, Оскар!
И в самом деле, правила акционеров - это азбука цивилизованного человека. Нет ничего логичнее цивилизации, и правила ее внятны всем, думал Гузкин. Как разумно все действительное, как очевидно все разумное. Вот выступает президент, он говорит понятные слова, и всякий человек, даже монгол, понимает их смысл. Монголу надо приобрести акции свободного мира, он их приобретает. Вот говорит банкир - и его слова тоже просты и понятны. Надо приобрести акции успешного предприятия, а прочие продать. Вот подошел к их столику официант, который все понимает с полуслова. Надо приобрести у официанта акции на питание, вот и все. И, кстати будь сказано, сколь отличается американский официант от вульгарного Алешки из Парижа, от хамоватого great guy Барни из Лондона. Достоинство, внимательность без подобострастия. А отчего так? Зададимся вопросом, как сказал бы профессор Кузин, откуда берется это незыблемое достоинство? Причина в том, что цивилизованный человек вооружен пониманием истины - он не находится в плену иллюзий и демагогии. Цивилизация - это огромный океан разума, и каждый цивилизованный человек - капля в этом океане. Вот откуда пришла идея акций - всякий обладает частью большой истины, а воплощается эта истина - в акциях на заводы, корабли, месторождения олова. Акции! Какое прекрасное слово! Shares! Разделить со всеми мир - вот в чем идея акции. Акция - это доля твоего участия в мировой истории, акция - это мера истории. Вот в чем проявляется чувство единения каждого со всеми, вот что делает человека неравнодушным. Вот когда ты и впрямь понимаешь, что каплей льешься с массами. Смешно, думал Гриша Гузкин, как извратили это разумное положение большевики. Коммунистическая партия тщилась взять на себя задачу цивилизации: объединить людей. В советских школах мы учили глупые стихи пролетарского поэта: «Сегодня приказчик, а завтра царства стираю в карте я - вот что такое партия»! Глупец! Выходит, надо перестать быть приказчиком, расстаться со своим призванием, чтобы стать владыкой мира? Все прямо наоборот: именно приказчик, приобретая акции разума и свободы, делается властелином - один среди прочих обладателей акций цивилизации. Сегодня приказчик, именно поэтому я сегодня и стираю царства - вот что такое акция!
- Барон поймет вас! - воскликнул Гриша. - За вами правда истории, Оскар!
И верный друг, наставник и ментор, Оскар Штрассер улыбнулся Грише.
- Я покажу вам наглядно, что такое история, - сказал Оскар, - поглядите на эту трость, - Оскар взял свою трость с головой пуделя (он пристрастился к этой легкой трости и не расставался с ней), поставил ее вертикально на стол, - вот перед вами история, вот ее символ. Хотите в ней участвовать? Тогда крепче держите эту палку!
Гриша протянул руку и схватил трость, крепко ее сжал.
- Правильно, не отпускайте, держите крепче, здесь все - ваша сила, ваша власть, ваша правда. Но глядите, я могу поместить свою руку выше вашей, - и Оскар взялся за палку выше того места, где была Гришина рука, - теперь история моя, понимаете? Не отчаивайтесь! У вас есть шанс - действуйте другой рукой, займите место выше моего кулака!
И, подчиняясь приказу, Гриша перехватил трость другой рукой, положив свою руку поверх руки Оскара.
- Отлично! Теперь вы хозяин истории! Но и я зевать не стану! Глядите! - и вот Оскар завладел участком трости, расположенным выше того, за который держался Гриша.
- Ну же, не спите! Двигайтесь выше, перебирайтесь вверх! Действуйте!
- Но у меня обе руки уже заняты, - пожаловался Гриша.
- Значит, надо расстаться с тем, за что вы держались раньше. Бросьте прежнее место - и беритесь за новое! Вперед! Надо легко расставаться с прошлым! Вот так и движется мировой дух - с Востока на Запад, с Запада - на Дальний Запад.
- Но ведь палка скоро кончится, - растерянно сказал Гриша, после того, как они несколько раз поменяли положение рук.
- Не волнуйтесь, - сказал Оскар, - это длинная палка. И к тому же мудр тот, кто с самого начала берет трость в нужном месте - вот здесь, - и Оскар взял трость за самый верх, за набалдашник в виде головы пуделя.
Гриша завороженно глядел на загорелую руку друга, сжимающую собачью пасть.
- Разумному человеку, - сказал Оскар, убирая трость со стола, - уже давно стало понятно, что ваша страна перестала играть в эту игру и вышла из истории. Когда Россия отказалась от военно-морских баз на Кубе и во Вьетнаме, я понял, что мой кулак будет сверху. Русские, помнится, заявили, что содержание баз обходится им дорого - пятьсот миллионов в год, то есть примерно одна тридцатая, если не сороковая часть того, что вывозится из страны ежегодно. Ах, великая вещь - частная собственность! Спасая ее, люди жертвуют всем, в первую очередь историей! Мечтатели! Они полагают, что есть какая-то частная история, словно бы есть две палки - идеалисты! Им даже невдомек, что, жертвуя историей, они жертвуют именно той собственностью, которую спасают. Мы сидели с бароном фон Майзелем у него в Баварии - и я хохотал, не мог удержаться. Мы оба смеялись до слез, но выводы сделали разные. Барон решил, что игра закончена: он попросту схватит историю в том месте, которое освободилось, - и будет держать крепко. Но вы только что убедились, что старое место теряет свое значение быстро - надо двигаться выше и выше.
