Алексей Колышевский - МЖ. Роман-жизнь от первого лица
Я одиночка. И мне в кайф быть таким!
– Руся, у меня завтра очень тяжелый день. Мне надо как-то исхитриться получить за один день румынскую визу. У меня нет даже поддельного приглашения. Я ума не приложу, что мне делать. Мне надо купить билет на автобус, привести дела в порядок, продумать свой предстоящий разговор с бандосами. Находиться рядом со мной для тебя небезопасно. Посмотри в окно. Что ты видишь?
– Черный джип. Он прямо под нашими окнами. Раньше я никогда его не видела.
– Рябой снова вернулся. Вернее, его послали. Меня пасут. Мне шагу не дают ступить. Не знаю, что мне делать.
– Милый, я могу тебе помочь.
– Да? Интересно, каким образом?
– Моя сестра работает в румынском консульстве. Ты дашь мне свой паспорт, и я все быстро сделаю, потом куплю тебе билет на автобус до Бухареста. Все будет хорошо.
– Тогда я попрошу тебя еще кое о чем. Ладно?
– Ну конечно, милый. Я все сделаю.
Впервые я подумал, что, возможно, ошибался насчет искренности ее чувств.
– Встреча будет в «Гамбринусе». Ты знаешь это место. Сможешь зайти в мужской туалет?
– Конечно, смогу, а зачем?
– Ты читала книгу «Крестный отец»?
– Нет, я смотрела фильм.
– Неважно. Ты помнишь, как Майкл Корлеоне разобрался с полицейским и еще одним гондоном, которого звали Турок Солоццо?
– Да. Он застрелил их из пистолета, который достал из-за унитазного бачка.
– Умница. Теперь ты понимаешь, о чем я хочу попросить тебя?
– Конечно, понимаю. А он как-нибудь случайно не выстрелит?
– Нет. Обещаю. И кстати: предложение по поводу спальни еще актуально?
Ночью мне приснился странный сон. Я стоял на вершине какой-то скалы и смотрел в близкое, серое, дождливое небо. Я был очень легким, и все тело мое словно состояло из воды. Я оттолкнулся от скалы и стал подниматься вверх, в близкое небо, чувствуя, что становлюсь его частью. Я летел сквозь набухшие водой облака и вдруг оказался перед какой-то мраморной, бесконечной лестницей, по которой я начал бежать, перепрыгивая через три ступени. Через какое-то время я оказался перед высокими воротами, створки которых были как два струящихся вниз потока. Я протянул свою, ставшую водяной, руку, и она слилась с водяными воротами, которые стали открываться. За ними была бескрайняя водная гладь, и я скользил по ней, не нарушая ее покоя. Впереди я увидел силуэт женщины, и когда я приблизился к ней поближе, то увидел, что она – точь-в-точь выглядит так же, как Снежная королева из старого детского мультфильма, с той только разницей, что одежды на ней были из струящихся потоков воды. Да и вся она вырастала из этой водной глади. Она спокойно смотрела на меня, но ее губы почему-то начали дрожать. Она не раскрывала рта, но я слышал внутри себя ее низкий, как у певицы Шер, голос:
Ты знаешь, что где-то,Меж звездами и облаками,Тебя ждет в своем тронном залеКоролева Дождей.И однажды ты, улетая с Земли,Не сможешь уклониться от встречи с ней.Все прописано в книгах, и их написалаМудрая Королева Дождей,И когда кто-то уходит, пронзительно грустно и несправедливо,То плачет она, поливая слезами своимиСпешащих куда-то людей.Здесь повсюду водаИ следы ее влажных ступней,Здесь земное величие меркнет от чистой слезы ее водных потоков,И жизни здесь нет, и смерти здесь нет,Только избранным здесь наливают водыПеред не слишком короткой,В сорок суток, дорогой.
При этих словах Королева Дождей протянула мне череп Берлиоза, тот самый, желтоватый, с изумрудными глазами и жемчужными зубами. Его крышка на шарнире была откинута. Когда-то из него пил добрый булгаковский сатана. А я сразу понял, что это именно ТОТ САМЫЙ череп, потому что описание полностью совпадало: и я, ощутив сильнейшую жажду, припал к его краю. Вопреки ожиданию, он был наполнен не кровью, а вкуснейшей водой, похожей на минералку «Эвиан». Я с наслаждением сделал несколько огромных глотков и ответил ей:
Разговор с Королевой ДождейКак беседа с осенней травой на полях Подмосковья.Или тропики мне он напомнит, залитые щедро слезами,Или хмарь ленинградских бездушных колодцев,А хотелось бы все же цветущую радугу в небе,Хотя бы в конце разговора…
– Don't cry. It's not end, my beautiful friend, – произнесла Шер в моем плавающем в воде мозгу, и я проснулся.
Было около шести часов утра, я растолкал Русю, еще раз мы обсудили все, что она должна будет сделать. Потом мы в последний раз были с ней единой плотью…
Я вышел из дома и подошел к мокрому от утренней росы «Pajero». Рябой браток сладко спал, пуская во сне пузыри.
«А тоже ведь был когда-то маленьким, агукал, подавал надежды, а выросла такая куча дерьма», – подумал я.
– Эй! Тук-тук-тук! Вставай, кореш! Пора работать!
Рябой, как от толчка, встрепенулся. Некоторое время таращил на меня выпученные от утреннего артериального давления глаза. Затем сообразил, что я ему не снюсь, что я никуда не убегаю и он меня не «проспал». На его помятом лице отразилось облегчение, и он, открыв дверцу, вылез из машины.
– Бля, всю ночь тебя сидел караулил, а под утро задремал. Ты куда это намылился? Да еще в такую рань!
– У меня сегодня отгрузка, цистерны надо отправить. Я должен присутствовать, а ехать далековато, в Вулканешты.
– А машина-то где твоя?
– А ты не знаешь, что ли?
– Знаю, – буркнул Рябой, – я вообще все про тебя знаю.
Тревога за Русю на мгновение вскрикнула в моем сердце, но я постарался не показать виду.
– Ну, так что, подвезешь меня до стоянки? А потом поедешь следом?
– Пожрать бы для начала. А потом и ехать можно.
– Слушай, это твои проблемы. Я отлично позавтракал: творог со сметаной, чашка чая со сливками, яичница с беконом, сыр. Что ж у вас такое снабжение-то плохое? Тебя же, наверно, сменить должны. Или у вас людей в бригаде маловато? Что вы тогда крышу предлагаете? Кто ж на стрелки станет за меня ездить, а?
– Слышь, ты не издевайся, а то я тоже подготовился.
С этими словами бандер задрал свою короткую кожаную куртку, и за поясом его джинсов я увидел рукоятку «ТТ».
– Китайский? Фуфло у тебя пистолетик. На пару обойм только и хватит, а потом развалится. Китайцы его из железа пополам с опилками делают.
– На тебя хватит. Ты, кстати, тоже небось не пустой? У тебя-то что вчера такое было?
– Да у меня-то понты. Обыкновенный газовый пистолет, а ты в штаны чуть не наложил.
– Ну-ка пиджак скинь.
– О, командуешь уже. Ну конечно, с «ТТ» под брюхом это легко.
– Скинь, говорю, пиджак, а то никуда ты не поедешь, я братве позвоню, и никаких у тебя завтра терок не будет.
– Вот, снимаю. Доволен? Я без оружия. Кстати, раз уж зашел разговор. Договор о встрече остается в силе?
– Да, завтра в шесть. Штефан приедет сам. Будешь с ним разговаривать.
– У вас тут имена-то другие имеются? А то куда ни плюнь, везде одни Штефаны. Бухло и то «Штефаном» называется.
– Ну что, поехали? Садись в машину, ты пока выезжать со стоянки будешь, я в «Макдоналдсе» заточу шо-нибудь.
– Зря. Вредная это пища, и для мозгов особенно.
– А мне нравится, вкусно. Вам, москвичам, ничего не нравится. Все вам не так.
– Да ты что? У нас и перекусить-то негде, кроме «Макдоналдса». Их в Москве как грязи. Приличной жратвы за нормальные деньги почти нет. Одни булки с котлетами и майонез с кетчупом. Американский «джанки-фуд». Пища для безработных.
Молча мы проехали пять-шесть кварталов, свернули к стоянке. Я вышел и пошел пешком. Рябой остановился у «Макдоналдса».
Меня все больше веселила невероятная самоуверенность этого придурка. Хотя он, наверное, прав. Куда я смогу деться? На машине крутиться по всей этой крошечной стране? На границе – обязательно докопаются, наверняка у них все прихвачено и с местной полицией вопросы решены. Те же бандосы, только в форменных нелепых шляпах. Молдавские полицейские похожи на каких-то недоструканных ковбоев в этих шляпах. Нет, надо собраться. Надо выдержать еще чуть больше суток. Только бы у Руси все получилось. А если не получится? Если все это, весь этот план подведет какое-нибудь одно обстоятельство?! У меня вновь появились сомнения в ее чувствах, но я стиснул зубы и сжал кулаки. Так я всегда отгоняю навязчивые мысли, и еще медитацией, но для нее нет времени. Пока этот Вельзевул жрет свои чипсы с пирожками, я снаряжу приднестровский сувенир. Я открыл багажник «Шафрана». Огромный, вместительный багажник, в котором я как-то раз, несколько часов, в назидание остальным держал одного молдаванина, сливавшего вино из моих цистерн, в тот момент, когда они стояли на погрузке. Пример подействовал заразительно. Больше подобных попыток не предпринималось, а ко мне стали относиться с показным уважением, чуть ли не «шапку ломали», как перед барином. Сейчас вместо молдаванина в багажнике лежали «приднестровские гостинцы», купленные неподалеку от центрального рынка Кишинева. Ручные одноразовые гранатометы, противотанковая мина, несколько осколочных гранат-«лимонок», знаменитая «ксюха» и «Walther PPK» – любимая «пушка» Джеймса Бонда. «Walther» я запихал в карман пиджака, он маленький, и снаружи его не видно. В багажник я установил радиоуправляемое взрывное устройство, сооруженное из пластита и пейджера, прилепив его прямо к корпусу мины. Пейджер я предварительно выключил. Не хватало еще взлететь на небо самому. Стоит включить его, позвонить на пейджинговую станцию и что-нибудь передать на его номер, как рванет так, что мало никому не покажется. Все эти, созданные на погибель человекам, железки защитного цвета детонируют одна от другой. Я полюбовался своим художеством, положил сверху складную кровать, одеяла, так, чтобы ничего не было видно. Багажник просто так открыть было невозможно. Один кишиневский умелец установил на него настолько хитрый замок, что я и сам не сразу научился им пользоваться. Это актуально, когда порой пять дней в неделю машина заменяет тебе квартиру.
