Эрика Леонард Джеймс - Пятьдесят оттенков серого
— Я не причиню тебе вреда, Анастейша. — Его серые глаза умоляют, и я понимаю, что Кристиан говорит правду. Я протягиваю руку, и он ведет меня из комнаты.
— Давай я покажу тебе кое-что еще. — Вместо того чтобы вернуться вниз, Кристиан, выйдя из игровой комнаты, как он ее называет, поворачивает направо и идет по коридору. Мы проходим несколько дверей и наконец достигаем последней. За ней оказывается спальня с большой двуспальной кроватью посередине, где нет ни одного цветового пятна. Все: стены, мебель, постель — абсолютно белое. Обстановка холодная и стерильная, но за стеклянной стеной открывается потрясающая панорама Сиэтла.
— Твоя комната. Ты можешь украсить ее по своему вкусу.
— Моя комната? Ты хочешь, чтобы я сюда переселилась? — Я не могу скрыть ужаса.
— Не на все время. Скажем, с вечера пятницы до воскресенья. Мы можем это обсудить. Если ты захочешь, конечно, — добавляет он неуверенно.
— Я буду спать здесь?
— Да.
— Одна?
— Да. Я же говорил тебе, что всегда сплю один. Ну, если не считать того случая, когда ты напилась до бесчувствия. — Похоже, он мне выговаривает.
Я поджимаю губы. Просто не укладывается в голове: добрый, заботливый Кристиан, который спас меня, совершенно беспомощную, и мягко поддерживал, когда меня рвало в азалии, оказался чудовищем, любителем цепей и хлыстов.
— А ты где спишь?
— Моя комната внизу. Пойдем, ты, наверное, проголодалась.
— Что-то у меня аппетит пропал, — отвечаю я раздраженно.
— Ты должна поесть, Анастейша, — втолковывает он мне и, взяв за руку, ведет прочь.
Снова оказавшись в огромной зале, я изнываю от тревоги и тоски, словно стою на краю обрыва, и мне надо решить: прыгнуть вниз или нет.
— Я понимаю, что подталкиваю тебя на темный путь, Анастейша. Хорошенько подумай. Может, ты хочешь что-то спросить? — говорит он и, отпустив мою руку, уходит на кухню.
Хочу. Но с чего начать?
— Ты подписала договор о неразглашении, поэтому спрашивай все что угодно, я отвечу.
Я стою у бара и смотрю, как Кристиан достает из холодильника тарелки с разными сырами и две крупных грозди зеленого и красного винограда. Он ставит тарелки на стол и принимается резать французский багет.
— Сядь.
Он указывает на одну из барных табуреток, и я подчиняюсь его команде. Если я соглашусь, придется к этому привыкать. И вдруг я понимаю, что Кристиан вел себя так с первой минуты нашего знакомства.
— Ты говорил о каких-то бумагах?
— Да.
— Что за бумаги?
— Кроме договора о неразглашении, существует контракт, в котором говорится, что мы будем делать, а что нет. Я должен знать твои пределы допустимого, а ты — мои. Все будет по взаимному согласию.
— А если я не соглашусь?
— Ну, что поделать, — говорит он осторожно.
— Но у нас не будет отношений? — спрашиваю я.
— Нет.
— Почему?
— Потому что это единственные отношения, которые меня интересуют.
— Почему?
Он пожимает плечами.
— Так я устроен.
— А почему ты стал таким?
— Почему люди такие, а не иные? На это трудно ответить. Почему кто-то любит сыр, а кто-то нет? Ты любишь сыр? Миссис Джонс, моя домработница, оставила на ужин…
Кристиан достает из буфета большие белые тарелки и ставит одну передо мной.
Мы говорим о сыре… Бред.
— И какие правила я должна выполнять?
— Они у меня записаны. Обсудим, когда поедим.
Еда. Я не смогу проглотить не кусочка.
— Я в самом деле не голодная.
— Все равно поешь, — говорит Кристиан. Теперь понятно, откуда у него эта диктаторская манера. — Налить тебе еще вина?
— Да, пожалуйста.
Он наполняет мой бокал и садится рядом со мной. Я торопливо отпиваю глоток.
— А закуску?
Я беру маленькую кисточку винограда.
— И давно это у тебя?
— Да.
— А легко ли найти женщин, которые согласны?..
Кристиан кривит бровь.
— Ты не поверишь, — отвечает он сухо.
— Тогда почему я? Я правда не понимаю.
— Анастейша, повторяю, в тебе что-то есть. Я не могу просто оставить тебя в покое. — Он иронически улыбается. — Я лечу к тебе, как мотылек на пламя. — Его голос мрачнеет. — Я очень хочу тебя, особенно сейчас, когда ты снова кусаешь губу. — Кристиан глубоко вздыхает и сглатывает.
У меня внутри что-то переворачивается — он хочет меня… несколько странно, правда, но все равно: этот красивый, необыкновенный, безнравственный мужчина хочет меня.
— По-моему, все наоборот, — ворчу я. Это я мотылек, а он — пламя. И это я обожгусь.
— Ешь!
— Нет. Я еще пока ничего не подписывала и буду делать что хочу, если ты не возражаешь.
Его глаза смягчаются, на губах появляется улыбка.
— Как угодно, мисс Стил.
— И сколько было этих женщин? — Я ляпнула, не подумав, но мне очень интересно.
— Пятнадцать.
О… не так много, как я ожидала.
— И долго это тянулось?
— С некоторыми — долго.
— Кто-нибудь серьезно пострадал?
— Да.
Ох, ну ни фига себе!
— Сильно?
— Нет.
— Ты будешь делать мне больно?
— Что ты имеешь в виду?
— Физически. Ты будешь меня бить?
— Я буду наказывать тебя, когда потребуется, и это болезненно.
Я чувствую, что вот-вот упаду в обморок. Делаю еще глоток вина в надежде, что алкоголь прибавит мне храбрости.
— А тебя когда-нибудь били?
— Да.
Ого… Прежде чем я успеваю расспросить его поподробнее, он прерывает ход моих мыслей.
— Пойдем в кабинет. Я тебе кое-что покажу.
Я-то думала, что меня ждет ночь неземной страсти, а вместо этого мы обсуждаем какие-то соглашения.
Я иду за ним в кабинет — просторную комнату с еще одним окном от пола до потолка. Кристиан садится за стол, указывает мне на кожаное кресло перед собой и протягивает листок бумаги.
— Это правила. Их можно менять. Они входят в контракт, который мы заключим. Прочти их, и давай обсудим.
ПРАВИЛА
ПОВИНОВЕНИЕ:
Сабмиссив незамедлительно и безоговорочно подчиняется всем приказам Доминанта. Сабмиссив соглашается на любые действия сексуального характера, приемлемые Доминантом и доставляющие ему удовольствие, кроме тех, что обозначены как недопустимые (Приложение 2), и с воодушевлением в них участвует.
Сон:
Сабмиссив должен спать минимум восемь часов в сутки, когда не проводит время с Доминантом.
Еда:
В целях сохранения здоровья и хорошего самочувствия Сабмиссив должен питаться регулярно и согласно перечню рекомендованных продуктов (Приложение 4). Запрещается перекусывать между приемами пищи чем-либо, кроме фруктов.
Одежда:
Во время срока действия настоящего Контракта Сабмиссив обязуется носить только ту одежду, что одобрена Доминантом. Доминант предоставляет Сабмиссиву определенную сумму денег, которую она обязуется потратить на одежду. Доминант вправе присутствовать при покупке одежды. В период действия Контракта Сабмиссив соглашается носить украшения и аксессуары, выбранные Доминантом, в любое указанное им время.
Физические упражнения:
Четыре раза в неделю Доминант предоставляет Сабмиссиву персонального тренера для часовых тренировок, время которых тренер и Сабмиссив определяют по взаимному согласию. Тренер отчитывается перед Доминантом об успехах Сабмиссива.
Личная гигиена /Красота:
Сабмиссив обязуется всегда содержать тело в чистоте и регулярно проводить эпиляцию бритвой и/или воском. Сабмиссив посещает салон красоты по выбору Доминанта в назначенное им время и проходит процедуры, которые он сочтет необходимыми. Все расходы несет Доминант.
Личная безопасность:
Сабмиссив обязуется не злоупотреблять спиртными напитками, не курить, не принимать наркотики и не подвергать себя неоправданному риску.
Личные качества:
Сабмиссив обязуется не вступать в сексуальные отношения ни с кем, кроме Доминанта. Сабмиссив ведет себя скромно и уважительно, сознавая, что ее поведение оказывает непосредственное влияние на Доминанта. Сабмиссив несет ответственность за свои проступки, злоупотребления и нарушения дисциплины, совершенные в отсутствие Доминанта.
За нарушением любого из этих правил следует наказание, характер которого определяется Доминантом.
Ну ни фига себе.
— «Недопустимые действия»? — спрашиваю.
— Да. Что ты не будешь делать, что я не буду делать, нам надо заранее договориться.
— Брать деньги за одежду… как-то неправильно. — Я не могу избавиться от слова «проститутка», которое вертится у меня в голове.
— Я хочу тратить на тебя деньги, давай я буду покупать тебе кое-какие вещи. Мне может потребоваться, чтобы ты сопровождала меня на кое-какие мероприятия, и надо, чтобы ты была хорошо одета. Твоя зарплата, когда ты найдешь работу, не позволит тебе покупать ту одежду, в которой я хочу тебя видеть.