Артур Хейли - Клиника: анатомия жизни

Пирсон махнул сигарой в сторону свободного стула, стоявшего у стола:

— Садитесь, Джон.

— Спасибо, доктор, — вежливо ответил Александер. В безупречно сидевшем лабораторном халате, отглаженных брюках и сияющих ботинках, он являл собой разительный контраст в сравнении с Пирсоном и Баннистером.

— Вы думаете, вам здесь понравится? — Спрашивая это, Пирсон внимательно рассматривал легкое.

— Уверен, что понравится, доктор.

Какой милый мальчик, отметил Макнил. Похоже, он говорит вполне искренне.

— Знаете, Джон, — снова заговорил Пирсон, — скоро вы поймете, что у нас есть свой, определенный стиль работы. Возможно, он покажется вам не совсем привычным, но нам он подходит.

— Я понимаю вас, доктор.

«Понимаешь ли? — подумал Макнил. — Понимаешь ли, что на самом деле говорит тебе старик? Он говорит, что не желает никаких перемен, что его не интересует научный бред, нахватанный тобой в колледже, и что ничто в отделении — даже мелочь — не может происходить без его благословения».

— Некоторые могут сказать, что мы старомодные консерваторы, ретрограды, — продолжал Пирсон необычайно дружелюбным для него тоном, — но мы предпочитаем старые, испытанные и проверенные временем методы. Правда, Карл?

Призванный на помощь Баннистер не стал медлить с ответом:

— Именно так, доктор.

Пирсон покончил с легкими, поковырялся в лотке, словно в ящике с лотерейными билетами, и извлек из него желудок. Старик хмыкнул и показал вскрытый желудок резиденту:

— Видите?

Макнил кивнул:

— Я уже видел, эта находка внесена в протокол.

— Отлично. — Пирсон кивнул в сторону планшета и начал диктовать: — Пептическая язва двенадцатиперстной кишки, расположенная непосредственно под пилорическим сфинктером желудка.

Александер приподнялся на стуле, чтобы лучше рассмотреть макропрепарат. Пирсон заметил это движение и пододвинул желудок ближе к лаборанту.

— Вы интересуетесь вскрытиями, Джон?

— Я всегда интересовался анатомией, доктор, — уважительно ответил Александер.

— Так же как и лабораторным делом, не так ли? — По тону Макнил понял, что Пирсон остался доволен. Патологическая анатомия была первой и единственной любовью старика.

— Да, сэр, — подтвердил новый лаборант.

— Это органы пятидесятипятилетней женщины. — Пирсон перевернул несколько страниц лежавшей перед ним истории болезни. Александер внимательно слушал. — Случай довольно интересный. Умершая была вдовой. Непосредственная причина смерти — рак молочной железы. За два года до смерти ее дети знали о заболевании, но не смогли убедить женщину обратиться к врачу. Кажется, у нее было предубежденное отношение к медицине.

— Для некоторых людей оно характерно, — вставил Баннистер. Он хихикнул, но смех его замер, когда он перехватил взгляд Пирсона.

— Оставь при себе свои глупые замечания, — оборвал его патологоанатом. — Я говорю Джону важные вещи. Тебе тоже не повредит их послушать.

Любого другого на месте Баннистера такой ответ просто шокировал бы, но старший техник-лаборант лишь широко улыбнулся.

— И что было дальше, доктор? — спросил Александер.

— Здесь написано: «Дочь утверждает, что последние два года родственники наблюдали выделения из соска левой молочной железы матери. За год и два месяца до поступления в клинику выделения стали кровянистыми. Каких-либо жалоб на другие расстройства здоровья больная не заявляла». — Пирсон перевернул страницу. — Кажется, эта женщина обращалась к целителю, который лечил ее молитвами. — Он мрачно усмехнулся: — Видно, вера ее оказалась слаба, потому что вскоре она слегла и попала в клинику.

— Думаю, что было уже поздно.

Это не простая вежливость, подумал Макнил. Этому парню действительно интересно.

— Да, — ответил Пирсон. — Если бы она вовремя обратилась к врачу, ей сделали бы радикальную мастэктомию, то есть полное удаление молочной железы.

— Да, сэр, я знаю.

— Если бы она это сделала, то была бы жива до сих пор. — С этими словами Пирсон аккуратно опустил желудок в отверстие в полу.

Но что-то продолжало волновать Александера.

— Но вы только что сказали, что у нее была пептическая язва, не так ли? — спросил он.

Отличный вопрос, оценил Макнил. Кажется, Пирсон был того же мнения, так как, повернувшись к Баннистеру, сказал:

— Послушай, Карл. Видишь этого парня? Учись у него держать уши открытыми. Берегись, он может занять твое место.

Баннистер привычно улыбнулся, но Макнил заметил, что улыбка получилась немного кислой. Слова Пирсона могли оказаться пророческими.

— Ну, Джон, — Пирсон, кажется, всерьез разговорился, — она могла, конечно, от нее страдать, но это совершенно не обязательно.

— То есть она не знала о своей язве?

Макнил решил, что пора и ему вступить в разговор.

— Удивительно, — сказал он Александеру, — сколько болезней бывает у людей помимо заболевания, от которого они умирают, болезней, о которых эти люди не имеют ни малейшего представления. Вы не раз с этим столкнетесь.

— Верно, — согласно кивнул Пирсон. — Знаете, Джон, человеческий организм удивляет не тем, что нас убивает, а тем, что в нем иногда гнездятся тяжелые болезни, но мы тем не менее продолжаем жить. — Он замолчал и круто поменял тему разговора: — Вы женаты?

— Да, сэр, женат.

— Жена приехала с вами?

— Пока нет. Она приедет на следующей неделе. Мне надо сначала подыскать подходящее жилье.

Макнил только теперь вспомнил, что Александер был иногородним специалистом, приехавшим работать в клинику Трех Графств. Кажется, он приехал из Чикаго.

Александер, поколебавшись, добавил:

— Есть одна вещь, о которой я хотел бы вас попросить, доктор Пирсон.

— Какая? — насторожился старик.

— Моя жена беременна, доктор, а в этом городе мы никого не знаем. — Александер сделал паузу. — Будущий ребенок для нас очень важен, потому что первого мы потеряли. Он умер через месяц после рождения.

— Я понял. — Пирсон отвлекся от работы и внимательно слушал.

— Доктор, может быть, вы порекомендуете гинеколога, к которому могла бы обратиться моя жена?

— Это легко, — с явным облегчением произнес Пирсон. Он явно ожидал чего-то худшего. — Доктор Дорнбергер — хороший человек и специалист. Он принимает здесь, в клинике. Хотите, я ему позвоню?

— Если это вас не сильно затруднит.

— Узнай, на месте ли он, — сказал Пирсон Баннистеру.

Баннистер снял телефонную трубку и назвал телефонистке номер.

— Он на месте, — сказал старший лаборант и протянул трубку шефу.

Старик раздраженно мотнул головой и показал Баннистеру свои затянутые в перчатки, испачканные руки.

— Держи трубку сам, держи!

Баннистер поднес трубку к уху Джо Пирсона.

— Это ты, Чарли? — загремел патологоанатом в микрофон. — У меня есть для тебя пациентка.

Чарльз Дорнбергер, сидевший в своем кабинете тремя этажами выше, улыбнулся и отодвинул трубку от уха.

— Что может сделать акушер для твоей пациентки, Джо? — И тут же подумал, что этот звонок может быть ему на руку. После вчерашнего совещания у О’Доннелла он ломал голову, как подступиться к Джо Пирсону. Теперь возможность представилась сама собой.

Пирсон перебросил сигару в угол рта. Общение с гинекологом всегда доставляло ему удовольствие.

— Это не покойник, старый дурак. Это живой человек. Жена одного из моих лаборантов — миссис Джон Александер. Они только что приехали в наш город и никого здесь не знают.

Когда Пирсон назвал фамилию, Дорнбергер открыл ящик стола и достал оттуда чистый бланк карточки.

— Минутку. — Он прижал трубку плечом, чтобы придержать карточку освободившейся левой рукой, а правой записал четким мелким почерком: «Александер, миссис Джон». Дорнбергер всегда отличался организованным подходом к делу.

— Буду рад оказать такую услугу, Джо. Пусть она позвонит, и мы договоримся о времени.

— Отлично. Это будет не сегодня, миссис Александер приедет только на следующей неделе. — Он улыбнулся Александеру, потом добавил, как обычно, очень громко: — Если они захотят двойню, то проследи, Чарли, чтобы они ее получили. — Пирсон выслушал ответ Дорнбергера и рассмеялся. — Да, и еще одно! Не вздумай требовать за работу свой фантастический гонорар. Я не хочу, чтобы парень сразу начал просить прибавки для оплаты твоих счетов.

Дорнбергер улыбнулся:

— Не переживай. — С этими словами он пометил в карточке: «Сотрудник клиники». Это означало, что пациент будет бесплатным. Потом он сказал в трубку: — Джо, мне надо поговорить с тобой об одном деле. Когда тебе будет удобно меня принять?

— Не сегодня, Чарли, — ответил Пирсон. — У меня полно работы. Может быть, завтра?

Дорнбергер заглянул в свой ежедневник: