Маша Трауб - Домик на Юге
– Лучше одной, чем с таким! – вспыхнула Лиза. – Он же ни-ка-кой. Зануда. Там никаких чувств. Просто подобрал себе удобную девушку. Этой Оле вообще ничего не светило бы…
То, что ей «ничего не светило бы», Оля прекрасно понимала. Принца она не ждала, потому что принцы приезжают к принцессам, а Оля на принцессу никак не тянула. Сашу она не любила. Просто потому, что не знала, что это такое. Она не верила, что способна на сильное чувство. Вот Лиза – да. У той что ни чувство, то сильное. Оля считала, что она – девушка без примет и чувствительностью должна обладать средней. Сашу она считала симпатичным, порядочным молодым человеком. Этого для семейного счастья ей показалось вполне достаточно. Про «тихую сапу» она тоже думала, потому что дурой все-таки не была. Саша при удачном стечении обстоятельств, с точки зрения Оли, мог всем показать… Не сейчас, конечно, а лет через десять. Впрочем, ко времени Оля тоже относилась спокойно – два, десять, двадцать лет – какая, в сущности, разница?
Они жили хорошо. В Олиной, оставшейся от бабушки квартире в подмосковном городе. Почему не в Москве? Потому что в их городе – чистый воздух и окна выходят на лес. Зачем им Москва? Им Москва не нужна. Им вообще никто не был нужен.
Саша с Олей удивительно совпали в привычках и пристрастиях. Точнее, в отсутствии таковых. Ни он, ни она не пили спиртного – «им было невкусно». Ни у него, ни у нее не было близких друзей, только дальние знакомые. Оба, при наличии родственников, предпочитали жить сиротами. У Оли были мама и брат с семьей. Мама давно и навсегда сделала выбор в пользу сына. У Саши – мама, папа и сестра с семьей. Его родители тоже сделали свой выбор. Оле с Сашей достались редкие и короткие созвоны по праздникам. Кстати, ни родственники Саши, ни родные Оли их брак не одобрили, что оба сочли еще одной «точкой соприкосновения».
Да, перед свадьбой Саша предложил Оле заключить брачный контракт. Другая бы возмутилась, а Оля в очередной раз убедилась, что Саша – ее судьба. По брачному договору у супругов были разные счета, бабушкина квартира в любом случае оставалась бы за Олей, а машина – за Сашей. В договоре Саша прописал и алименты на будущих детей.
Оля удивлялась, как все так удачно получилось. Она не курила и следила за питанием. Саша тоже оказался сторонником здорового образа жизни. Вечером на десерт Оля насыпала в тарелку кураги и изюма, и они жевали сухофрукты, сидя перед телевизором. Книг оба не читали, предпочитая специализированную литературу. Ложились спать до двенадцати, вставали по будильнику, ели геркулес на завтрак. Годовщину свадьбы отметили в вегетарианском кафе.
– Я все жду, когда ты в декрет уйдешь, – сказала как-то Оле главная бухгалтерша.
– Мы пока ребенка не планировали, – ответила Оля.
Бухгалтерша хмыкнула, но промолчала.
Оля хотела родить. Так было бы среднестатистически правильно. Но Саша был против. Он планировал ребенка через пять лет. За эту пятилетку он собирался поменять работу, купить квартиру и новую машину. Оля кивала, соглашаясь.
– А если случайно получится? – однажды уточнила она.
Саша даже не понял, как в его жизни может произойти случайность.
Через пять лет Оля все еще сидела в той же бухгалтерии, а Саша тихой сапой сменил работу, купил квартиру и новую машину.
– Нам пора подумать о ребенке, – сказал он вечером Оле.
К тому моменту Оля уже забыла о ребенке, привыкнув к укладу и распорядку. Себе она могла признаться в том, что не очень-то хотела менять устаканенную жизнь. Она наслаждалась вновь приобретенным статусом – благополучной жены благополучного мужа, хвасталась в бухгалтерии дизайнерскими задумками по ремонту и громко, чтобы все слышали, просила шофера, которого нанял Саша, подождать. Теперь на работе все знали, что она Оля и что Семенова, и это обретение личности ее радовало больше, чем возможная беременность. С Сашей она своими соображениями по сложившейся семейной традиции не поделилась.
Они напряженно со всей ответственностью думали о ребенке – дружно пили витамины, ложились в постель согласно женскому графику, но ребенок никак не хотел реализовываться. Саша стал нервным и раздражительным. Пил зеленый чай с жасмином и никак не мог понять, почему все идет не по плану. Обвинял во всем врачей, которые «плохо делали свою работу и не могли установить причину». Оля послушно горстями пила таблетки, но внутренне радовалась. Раздраженный Саша доверил ей увольнять опоздавшего водителя, плохо убравшуюся домработницу, что Оле доставляло несказанное удовольствие. Куда большее, чем постельный моцион по графику.
Еще через три года Саша занял руководящую должность, а Оля продолжала сидеть в бухгалтерии. Правда, на полставки, чем очень гордилась. Так она чувствовала себя нужной и незаменимой. Оля знала, что Саша, получивший право нанимать сотрудников, отдавал предпочтение молоденьким, красивым девушкам. Но была уверена – муж дальше комплиментов и ухаживаний не пойдет. Он, несмотря на внешний лоск, остался тем же закомплексованным безымянным и бесцветным Сашей Семеновым. И в последний момент тормозил, опасаясь нарваться на отказ от красотки с ресепшен, дико похожей на Лизку. Про ребенка Семеновы, не сговариваясь, «забыли».
– Смотри, как бы не сменил тебя на новую, – сказала однажды пожилая домработница Оле, – ты ему не по статусу.
Оля хотела ее рассчитать, но решила оставить. Пусть убедится, что никуда Саша от нее не денется.
Страх, конечно, появился. Саше было проще соответствовать новому статусу, чем ей. Он был мужчиной в хорошем костюме, на дорогой машине. А она – невзрачной немолодой женщиной, хоть и в дорогом платье. Тогда-то Оля и решила родить во что бы то ни стало. Сашу в свои планы она не посвятила, как и он ее, когда вычеркнул ребенка из своего очередного пятилетнего плана. Тогда он просто купил себе отдельное одеяло и еще одну подушку, оставив ее решать проблему, куда девать двуспальные комплекты элитного постельного белья.
Оле, как профессиональному бухгалтеру, терпения и занудства было не занимать. Она шла от одного врача к другому, от другого – к третьему. И добилась-таки своего. Саше она сообщила о беременности только после того, как положение стало очевидным и документально подтвержденным.
– Ты уверена? – спросил Саша. – Это точно?
Оля достала справку от врача, где стоял срок беременности.
Саша новость воспринял спокойно и философски – как форс-мажор в своих рабочих делах. В семейном бюджете появилась новая статья расходов – вот и все. Саша не вникал в Олину непростую беременность, а она этого и не ждала. Перед родами Оля заказала по Интернету доставку всего необходимого для младенца, позаботившись не только о пеленках-распашонках, но и о детском питании, воде и медикаментах. Врача она изводила вопросами.
– Вы родите сначала, – ласково сказал врач.
– Нет, мне нужно знать сейчас, – ответила Оля.
Врач пожал плечами и перечислил, что нужно иметь в аптечке – начиная от зеленки и заканчивая гелем для купания.
Оля сделала ремонт в бывшей гостевой комнате и поставила туда диван. Ближе к родам она переехала в детскую – Саша с ней даже под отдельным одеялом не высыпался.
Оля родила девочку. Саша оплатил отдельную палату и прислал водителя, чтобы забрать жену с ребенком после выписки – сам приехать не мог, был в командировке.
Девочку назвали Леночка. Леночка Семенова. Оля была против – она хотела дать дочери более звонкое имя. Но Саша настоял на Леночке – в честь любимой бабушки.
Бабушка, насколько знала Оля, вовсе не была любимой – заставляла маленького Сашу поливать многочисленные комнатные растения, которые ей были дороже внука, и протирать сверху шкафы. На комнатные растения у Саши была стойкая аллергия, зато трепетное отношение к шкафам осталось. Оля предупреждала всех домработниц: каждый раз вытирать пыль. Саша придет, залезет на стул и проверит. Домработницы пожимали плечами – у каждого свои причуды. Саша при этом не позаботился о лестнице-стремянке, и несчастным женщинам приходилось, как ему в детстве, балансировать на поставленных друг на друга стуле и пуфике. После того как последняя домработница – пожилая женщина, предрекавшая Оле скорый развод, упала, сломав шейку бедра и свалив, падая, несколько цветов в горшках, Саша все-таки купил стремянку. Оля просила Сашу помочь оплатить женщине лечение. Саша сказал, что он не Красный Крест. Оля подумала немного и согласилась. А какой смысл платить? Они же домработницу все равно уже уволили.
Так вот про бабушку. Саша ее не любил, но, согласно семейной легенде, любить он кого-то должен был. Покойная бабушка подходила по всем статьям – правдоподобно, в меру сентиментально. Но главное – бабушка была мертва, и проверить Сашину искренность было невозможно.
Оля с Леночкой жили в детской. Леночка оказалась спокойной, уравновешенной девочкой. Понимала, что папу, который так много работает и так сильно устает, лучше не будить по ночам криками. Оля так и не обзавелась подругами – отдельная палата, назначенные на конкретное время визиты к врачам и просторный застекленный балкон, на котором Леночка «гуляла», лишили маму подруг по палате и по песочнице.
