Джеймс Херлихи - Полуночный ковбой
— Да, уж не дешева, — скромно сказал Джой. Он уперся кулаками в бедра и осмотрел себя сверху донизу. — То есть, ага, я бы сказал, что рубашка в самом деле стоящая. Знаешь, я как-то не привык таскать дешевые вещи. Точно.
И тут Джой внезапно понял, где он получит совет, в котором так нуждался.
Он протянул руку:
— Джой Бак из Хьюстона, Техас. Что ты скажешь, если я поставлю тебе выпить?
Они обменялись рукопожатием. Давно не мывшийся маленький кудрявый блондин представился как Рико Риччио из Бронкса. Он производил впечатление человека, понимающего, что к чему и почем. И знал, как слушать собеседника: в его больших карих глазах были внимание и сочувствие, и у него были большие настороженные уши, словно чья-то рука была постоянно приставлена к ним, чтобы они не потеряли ни звука.
Пока они разговаривали, Джой угостил Риччио выпивкой и дал закурить. Чувствуя себя в данной ситуации хозяином, он старался, насколько возможно, почтить своего гостя, постоянно подливая ему пива и поднося огонька.
Джой убедился, что ныне он открыл сокровенную сущность алкоголя. Он не только придал ему чувство уверенности в общении, но и раскованность языку, и он во всех подробностях изложил внимательному и восхищенному слушателю детали представшей перед ним дилеммы. И когда Риччио проявил осторожный интерес к финансовому положению Джоя, тот с подчеркнутой аккуратностью выложил ему точно девяносто один доллар. Наличными. Из бокового кармана. Того, что слева.
Риччио предложил, что их необходимо посчитать. Просто для точности.
В этом месте беседы внимание нового друга Джоя было отвлечено появлением двух молодых людей. Войдя, они расположились у дальнего конца стойки. Риччио явно дал понять, что не рвется встретиться с ними. Он предложил Джою уединиться в кабинке.
Следуя за Риччио в заднюю часть бара, Джой обратил внимание на две вещи, касающиеся того. Во-первых, он был инвалидом. Левая нога его была меньше и короче, скорее всего, в результате болезни в детстве. При ходьбе он при каждом шаге клонился на сторону, напоминая качели. Второе, что отметил Джой, заключалось в том, что большие уши, в своей оттопыренности далеко отстоящие от головы, казалось, не принадлежали их хозяину. Внезапно ему показалось, что коротышке не больше двенадцати лет, и он сделал усилие, чтобы не дернуть его за рыжеватый вихор.
Когда они рассаживались, заняв отгороженную нишу рядом с орущим музыкальным ящиком, Джой заметил, что Риччио взял обеими руками свою левую ногу и засунул ее под стол. Он стиснул зубы и побледнел от напряжения при этом усилии.
Для Джоя это было решающим моментом: он увидел, что его новый друг страдает от боли, и, может быть, живет с постоянным ощущением ее, что угрожало нарушить так блистательно складывающуюся дружбу. Алкоголь придал Джою особенно острое ощущение бытия, и он во всей обнаженности увидел жизнь, которая доныне была скрыта от него: всегда, в самые лучшие часы, перед тобой может всплыть ее внезапное безобразие. Ты можешь быть наверху блаженства, но одно слово ввергает тебя в глубины печали. И это, и понимание того, что он ничего не может сделать с больной ногой друга, вызвало у Джоя гнев, который перешел едва ли не в ярость. Эту ярость он не мог долго сдерживать в себе, поскольку перед глазами постоянно был ее источник. Внезапно взгляд его упал на музыкальный ящик. Он начал извергать оскорбления по поводу звуков, которые тот издавал, и перед его мысленным взором предстал лихой ковбой, который одним точным ударом гасит все его мигающие огни. Он встал, решив претворить этот образ в реальность, но внезапно его остановило выражение лица Риччио, на котором он увидел удивление и страх.
Джой со смущенным видом улыбнулся и направился в туалет. По пути он выяснил, что выпитый алкоголь оказал на него и побочный эффект: его мутило, и у него кружилась голова. Ему придется скорее добираться до туалета, если он не хочет, чтобы его вывернуло тут же на пол.
Чуть позже, умываясь над раковиной и сполоснув рот, он с удивлением услышал отразившийся от зеркала свой громкий голос, который на самом деле был голосом Хуаниты Босоногой, и куда более звучным, чем его собственный: «Выпей-ка и освежись, ковбой, это тебе поможет».
«Заткнись, старая ведьма, я сам знаю, что мне делать», — сказал он, стараясь придать твердость своему голосу.
Вернувшись к столику, он сказал:
— Ну вроде с меня хватит пить. Баста.
Риччио, погруженный в какие-то свои мысли, кивнул и взглянул на Джоя прищуренными глазами.
— Я пока тут прикинул, что к чему, — сказал он, с трудом выталкивая слова из горла, в котором, казалось, громоздилась куча гравия. — Тебе повезло, Джой. Дайка мне сигарету.
Джой торопливо протянул ему «Кэмел» и дал прикурить. Чувствуя, что наступил едва ли не самый важный момент в его жизни, закурил сам и, глубоко затянувшись, наклонился вперед.
Риччио выпустил клуб дыма. Затем покивал, не сводя глаз с Джоя Бака. Раза три или четыре он промычал «М-да», каждый раз рассматривая собеседника под каким-то новым углом.
— Знаешь, что тебе нужно? — наконец сказал он. — Мистер О'Даниел.
В этот момент чертов музыкальный ящик опять взорвался грохотом, и Джой не уловил имени человека, который был ему так нужен.
Риччио аккуратно вытащил изо рта табачную крошку и внимательно изучал ее, держа большим и указательным пальцами.
Джой схватил его за руку.
— Кто мне нужен? Кто мне нужен? — крикнул он.
— Мистер О'Даниел, — повторил Риччио.
— Мистер О… КТО?
— МИСТЕР О'ДАНИЕЛ.
— Говори громче.
— Менеджер, — крикнул Риччио, в ответ. — Тебе нужен менеджер. Ты знаешь что это такое?
— Слышал.
— Тогда о'кей. — Риччио склонился к нему и каким-то чудом до слуха Джоя стало доходить каждое сказанное им слово.
— Есть шикарные бабы, которые готовы платить деньги, потому что большинство из них уже не первой молодости; они богатые и держаться с достоинством — такие вот светские бабы. Следишь за моей мыслью? Так что они не могут, понимаешь, бродить по Таймс-скверу, прицениваясь. Понимаешь смысл? Они должны иметь дело с неприметным солидным человеком средних лет. С агентом. С представителем. Вот как мы с тобой, Джой, — идет?
— Ага! ИДЕТ! — Яростно кивнув головой, Джой снова подставил ухо к губам Риччио.
— Значит, договорились, — заключил Риччио. — Мистер О'Даниел — во мужик! — Он вскинул руки ладонями кверху. — Вот такой.
Джой расслабил мышцы. Прислонившись к стенке, он позволил себе отдохнуть. От жесткого сиденья побаливали ягодицы, но чувствовал он себя словно на крыльях. Покачав головой, он улыбнулся и сказал:
— Ну, дер-р-рьмо! — Затем он засмеялся от счастья.
— Скажу тебе, — поведал Риччио, — что недели две тому назад я устроил к нему одного парня. Сегодня у него просто СКАЗОЧНАЯ жизнь. Куча новой одежды. Водит машину. Что ни день, отправляется в банк — естественно, чтобы ПОЛОЖИТЬ туда деньги. Хотя, насколько я знаю, он не представляет собой ничего особенного. Совершенно обыкновенный парень.
Джой снова выпрямился.
— Черт возьми, как мне повезло, что я напоролся на тебя.
— Да это просто позор, что такой парень, как ты, дал двадцать долларов какой-то толстухе, это сумасшествие. Не то, что я тебя ругаю. Господи, мне так же плохо, как тебе. Да еще хуже! Стоит бабе заплакать, и я готов дать ей все, что она просит. Пустит слезинку — и я готов сердце вырвать из груди ради нее.
— Я готов, — сказал чей-то новый голос, — сделать эту маленькую операцию.
Рядом с ним стояли двое молодых людей, которых несколько раньше они видели входящими в заведение. Говорил тот, кто был повыше; голубоглазый парень с лоснящимся лицом напоминал фермера, но брови его были сведены в жесткую прямую линию, что противоречило первому впечатлению.
— Вырезать у тебя эту маленькую штучку, — сказал он, — не сложнее, чем проткнуть нарыв.
— Идем отсюда, Джой, — сказал Риччио.
Но он не шевельнулся, потому что молодой человек перекрывал ему дорогу.
— В сущности, — продолжал высокий, — можешь сидеть тут и не дергаться, а я справлюсь перочинным ножичком. Тебе даже не понадобится «скорая помощь». Что думаешь об этом плане, Рэтсо?
— Меня зовут Риччио.
— Это я и говорю, Рэтсо.
Наконец Джой Бак решил встать на ноги. Поднимаясь, он лениво демонстрировал смесь угрозы и доброжелательства, которую почерпнул из вестернов.
— Привет, — сказал он высокому парню, и в улыбке его явно читалось: мне бы не хотелось убивать, но если меня зажмут в углу…
Эта пара посмотрела на него с определенным уважением. Джой Бак просто несколько раз величественно качнул головой, давая понять, что он не настаивает на немедленном открытии военных действий.
— Все в порядке, — сказал Риччио, — я уж привык, что такие типы вечно пристают к калекам. И тут полно такого дерьма.
