Пол Боулз - Замерзшие поля
— Нет-нет, — вежливо запротестовал он, но миссис Каллендер заметила, что он доволен.
Немного погодя она уже смотрела, как два ее постояльца в открытом джипе уезжают в сумерки.
За ужином мистер Каллендер оглядел столовую.
— Где все? — спроси он.
— О, мистер Ван-Сиклен вернулся в Эль-Менар и взял с собой мсье Ройе.
— Что? — Супруг не поверил.
Шарлотта ничего не сказала. Несколько раз за едой миссис Каллендер бросала на нее взгляды, но дочь если как-то и переживала, то виду не подала.
«Вот хитрюга», — разочарованно сказала себе миссис Каллендер; она ожидала реакции острее.
Шарлотта же думала; «Уехал, слава всевышнему». Но имела в виду она мистера Ван-Сиклена. Сразу после ужина она отправилась в постель, спала крепко и проснулась рано — с желанием увидеть Глорию Гальегос, свою подругу по лицею. Она позавтракала, оделась и спозаранку отправилась в город. Прогулка невеликая — дойти можно было за час. Движение воздуха бодрило. Солнце еще не начало прижимать его к земле жарой, да и цветы не портили своим полуденным ароматом, а насекомые — жужжанием. Дойдя до рынка, она вздрогнула — у кинотеатра «Сине Режи» стоял джип мистера Ван-Сиклена. Проходя мимо, она старательно отворачивалась — вдруг он окажется внутри. Но на углу столкнулась с ним лицом к лицу.
— Привет! — сказал археолог, хватая ее за руку — как будто, подумала она, между ними ничего не случилось.
Поздоровалась она более чем сдержанно. Проходившая толпа берберов толкала их туда и сюда.
— Куда это вы в такую рань? — настойчиво поинтересовался он.
— На Бульвар, — холодно ответила Шарлотта.
— Пешком далековато. Давайте подвезу.
— Мне нравится ходить.
— Да ладно вам, не упрямьтесь. Чего вы дуетесь? Состаритесь раньше времени.
Руку ее он не отпустил; тут проще всего согласиться. Она позволила ему отвести себя к джипу и помочь взобраться на сиденье. Огибая северный конец рынка, они увидели «универсал-пансиона, только что доставивший в банк мистера Ричмонда. Шарлотта помахала Педро, тот помахал ей в ответ.
— Я прощен? — спросил мистер Ван-Сиклен.
— Только если не станете больше об этом заговаривать, — ответила она.
— Вот это я понимаю, — одобрительно сказал археолог. — Я приехал сюда за керосином. Вчера нам даже фонари заправить не хватило. Бедняге Ройе пришлось ложиться спать при свете луны, вероятно. Я не слышал, как он укладывался.
Он высадил ее на Бульваре. В обед она пробовала позвонить матери и сказать, что останется у Гальегосов, однако линия хандрила, как это часто бывало, и Шарлотта до пансиона не дозвонилась.
— Боб, я действительно беспокоюсь о Шарлотте, — говорила миссис Каллендер за обедом. (Если бы телефон был в порядке, он звонил бы именно в эту секунду.) — Когда я зашла к ней в восемь, ее уже не было. Выходить из дому так рано — на нее это совсем не похоже. Где она может быть?
— Не переживай ты так, — мягко сказал мистер Каллендер. — Хватит считать ее ребенком. Она где-то в городе и просто не может дозвониться, только и всего.
Миссис Каллендер надула губки:
— Она невыносима с самого приезда. Черствая, испорченная. Я все утро из-за нее волнуюсь.
— Я знаю.
— И в результате у меня разыгралась жуткая мигрень. А виноват эта скотина мсье Ройе, — мстительно добавила она.
За соседним столиком мистер Бёртон отложил книгу и вяло поинтересовался:
— Полагаю, ваша дочь довольна, что вернулась домой?
Миссис Каллендер обернулась к нему:
— О да! Ей здесь очень нравится. Разумеется, это место идеально для молодых людей.
— Еще бы. В самом деле.
После обеда она снова приняла аспирин. Теперь ее к тому же и подташнивало. Она лежала на кровати, шторы задернуты, и со смутным удовлетворением размышляла, что теперь Шарлотта по крайней мере будет знать, что мать болеет из-за нее. Ветер дул по-прежнему, деревья все так же качались и ревели, и сквозь этот рев сочились пронзительные нотки далекой раиты. Миссис Каллендер задремывала, просыпалась, снова задремывала. В полдник к ней постучалась Халима и спросила, подавать ли чай в комнату. Миссис Каллендер поинтересовалась, вернулась ли сеньорита Шарлотта. Халима ее не видела.
Несмотря на то, что ей хотелось, чтобы Шарлотта, вернувшись, обнаружила ее в постели, ей не нравилась мысль пить чай в одиночестве, и она решила рискнуть — подняться и дойти до салона в главном корпусе. Там чай пили только медсестры, но она села к ним все равно. Вскоре в вестибюле раздался голос Педро, и она, извинившись, встала из-за стола.
— Oiga, Pedro, — позвала она, выскакивая из салона. — Ты не видел сегодня сеньориту Шарлотту?
— Esta tarde? No, señora. Только утром на рынке, когда она ехала в машине сеньора Ван-Сиклена.
— Cómo! — крикнула она; слово громыхнуло взрывом. Глаза ее сильно расширились. Педро взглянул на нее и решил, что сеньора Каллендер сейчас, вероятно хлопнется в обморок. — Выводи camioneta,[57] — слабо вымолвила она. — Vamos a El Menar.
— Сейчас? — удивился он.
— Немедленно.
8Она сидела впереди вместе с Педро, в голове стучало так, словно она тащила с собой одну огромную и рыхлую боль. Знакомые виды за окном казались бессмысленными. Она вообще не понимала, где они проезжают. Да и не знала, кто из троих приводит ее в большую ярость: Шарлотта из-за своей дерзости и непослушания, мистер Ван-Сиклен из-за своего вероломства, или мсье Ройе — из-за того, что вообще живет на свете.
Пока миссис Каллендер сидела в движущейся машине, гнев ее кипел. Но когда Педро остановился незнамо где, показал на дорогу, усыпанную впереди крупным булыжником, и заметил, что к деревне им придется идти пешком, раздражение из-за этого неожиданного препятствия как-то ее утихомирило. Уже довольно-таки стемнело, и слабый луч фонарика Педро неуверенно дрожал. Здесь ветер дул прямо с Атлантики; он был яростен и влажен.
Дорога вела вверх, петляя меж огромных валунов. С каждой минутой море ревело все громче. Раньше она здесь не бывала; одна мысль об этой нелепой деревушке, примостившейся на скалах над самым океаном, приводила ее в ужас. Они встретили спускавшегося бербера, и в жалком мерцании фонарика миссис Каллендер разглядела его — коренастого, смуглого, с пастушьим посохом.
— Msalkheir, — проходя, поздоровался он.
Он скрылся в темноте внизу, не успели они спросить, далеко ли деревня. Как вдруг вышли на хижину. Внутри мигал свет, слышалось блеянье коз и овец. Чуть поодаль Педро заметил джип. Миссис Каллендер поймала себя на мысли: «Как же он забирается сюда на машине?» — но быстро вспомнила о серьезности своего визита.
— Pregúnteles,[58] — прошептала она Педро, показав на группу темных фигур справа. Скотным двором смердело невыносимо. Педро отошел от нее к людям, а она бросила взгляд наверх и увидела небо — однородно черное. Ни единая звезда не пробивалась сквозь неохватный полог туч. Да, вдалеке над невидимым морем, показалось ей, одна сияет, но это может быть и корабль. Накидку она взять забыла и теперь дрожала.
Дом стоял впереди, во главе деревни. Сквозь открытую дверь миссис Каллендер различала фонарь — самый яркий огонь вокруг. Когда они с Педро подходили к дому, во тьме незаметно исчезли несколько собак. Педро позвал:
— Сеньор! — и появился мистер Ван-Сиклен.
— Боже правый! — воскликнул он, увидев их на пороге. — Что вы здесь делаете?
Миссис Каллендер, оттолкнув его, прошла в комнатушку. Там стояли стул и заваленный бумагами стол, а в углу на полу лежал матрас. И повсюду — огромные марокканские корзины, наполненные кусками камней. Свет резал ей глаза.
— Где моя дочь? — спросила она, проходя к двери в смежную комнату и заглядывая внутрь.
— Что?
Она посмотрела на археолога; впервые за все время их знакомства он казался по-настоящему встревоженным, даже испуганным.
— Шарлотта. Где она?
Лицо его не изменилось. Похоже, вопрос его даже не коснулся.
— Понятия не имею. Я высадил ее сегодня рано утром на Бульваре у французского консульства.
Миссис Каллендер помедлила, не вполне уверенная, что он говорит правду. Поэтому археолог взял бразды в свои руки:
— Уместнее было бы спросить, где мсье Ройе. Вы его часом не видели? Должен сказать вам, что я волнуюсь.
— Мсье Ройе? Ну разумеется, нет! Разве он не с вами?
Археолог беспомощно пожал плечами.
— Боюсь, что нет. Я вообще не знаю, что происходит. Но мне это не нравится.
Миссис Каллендер села боком на жесткий стул. На какую-то секунду ей почудилось, будто море гораздо ближе, чем следует.
— Он вышел пройтись вчера сразу после ужина. Там били какие-то барабаны.
Она поднесла руку к голове. Как часто бывает в моменты огромной усталости, она чувствовала, что исход этой сцены знала заранее, и хотя сама присутствовала в ней, сцена все равно будет продолжаться и завершится без ее участия. Мистер Ван-Сиклен залезет в карман брюк, вытащит пачку сигарет, вытряхнет одну, подожжет ее и подержит немного спичку, прежде чем задуть, — что он и проделал лишь через долю секунды после того, как она поняла, что он так поступит. И умолкать не будет:
