Илья Игнатьев - Мишка Forever
- Ну, пока.
- А ты что, не ко мне?
- У тебя же мама спит, ей же в ночь сегодня.
- Ну, она не спит ещё, да и мы потихоньку.
- Знаю я, Ил, твоё "потихоньку". Домой я. А ты ко мне лучше приходи. Блин, Илюшка! У меня же "Комета" сломалась! Гадина, лентопротяг накрылся.
- Выкинь ты её на фиг, Мишка! Чинишь, чинишь, - а толку... Не, лучше мне отдай, я из неё чего-нибудь сделаю, придумаем с Вовкой чего-нибудь такое.
- Вы придумаете, это точно! А я, что, - без музыки сидеть буду, да?
- Музыка... - ворчу я, тут мы с Мишкой, как на разных языках говорим. И вспомнив, тут же, хихикнув, добавляю: - "Музыка дело хорошее, особенно барабан!".
Мишка тоже ухмыляется, но тут же смотрит на меня с подозрением.
- А это ещё откуда ты выкопал, чудо?
- Это, Мишенька, не я выкопал, это знаешь, кто сказал? Суворов это сказал!
- Не ври, не говорил он такого, сам небось придумал...
- Очень надо, - врать тебе! Тоже мне... Сказал! " Наука побеждать", - знаешь? Ну вот. Мне дед читать давал. Здоровская книженция, - обалдеть! "Господа офицеры, - какой восторг!".
- Иди отсюда, давай! Пока я тебя точно в снег не уронил. Эрудит...
- Я уроню кого-нибудь, ронять расхочется! Руки, руки! Всё! Молчу. Ну, ты идёшь или нет?
- Сказано же тебе, - сам приходи.
- Ну ладно, я Корнету косточку принесу, мама борщ варила.
- Борщ, - это хорошо! Борщ тётя Наташа у тебя чёткий варит.
- Мишка, а ещё она нам пирог с вареньем испекла, с клубничным!
- Всё, Илюха! Молчи! А то я тебя сейчас съем. Беги, давай.
- Я пулей!
Я залетаю домой, гремя и поругиваясь под нос, убираю лыжи в кладовку.
- Сокровище! Обедать.
- Мам, меня Мишка ждёт. Ну, ладно, давай по быстрому, бутер какой-нибудь там...
- А борщ? Борщ ведь, Илюшка!
- Не, не, не! Мам, косточку Корнету заверни мне во что-нибудь.
- Илька, ты у Миши до вечера будешь?
- Да нет, мам. Поспать тебе дадим, потом придём.
- К половине восьмого приди, пожалуйста. И вот ещё что, Илья. Я тебя прошу, веди себя у Миши прилично.
- Мам! Ты что же думаешь, - я там на ушах хожу, что ли? Я там такой, - знаешь... Погоди, а на ушах, - это как? Это как мы с Рыжковым, да? Не, мам, я хорошо себя веду.
- Ну-ну, - произносит мама с сомнением. - Вот косточка Корнету, не забудь. Мишиным родителям привет от меня передай.
- Тёте Кате только, дядя Лёша на работе.
Алексей Михайлович, уволившись в запас, у нас в Магнитке устроился работать. Ну и правильно, - не дома же ему сидеть! Не старый же он ещё. И вот он и устроился в Дом Обороны, в ДОСААФ, занимается там с пацанами, Мишка говорит, что здоровски там у него. Даже из мелкашки пострелять можно. Мы, правда, там ещё не были, но ничего, - и это от меня не уйдёт! Мелкашка, - это вещь! Это тебе не воздушка в тире у "Магнита", за две копейки пулька. Две копейки, деньги конечно не большие, - думаю я, запивая бутерброд чаем, - но всё-таки. Десять пулек, вот уже двадцать копеек. Вот и думай себе, - или пострелять, или в кино сходить. Да и равнять воздушку с настоящей мелкокалиберной винтовкой, - ха! Я, правда, ещё ни разу не стрелял...
- Ну, всё, мам. Испаряюсь...
Да что же это такое?! Пустят у них лифт когда-нибудь или нет? Бегай тут на седьмой, как альпинист какой-то... И Мишка тоже хорош, - не мог на первом поселиться. Я звоню в дверь нашим условным звонком, - успели мы с Мишкой такой себе придумать, - два коротких, пауза, короткий. Олька поворчала, было, а сейчас сама так звонит, - хитрая, знает, что Мишка быстрее откроет. Надо шифр менять, засветились...
- Ты что там, - через Пекин ко мне шёл, чего долго так?
- Да меня мама поесть заставила, Миш, какой ещё Пекин?
- Поесть? Так, - Мишка хмурит прямые брови.
- Видишь, Миша. Здравствуй, Илюша, а он тебя ждал, один за стол не садился.
- Правда, что ли? Здрасьте, тёть Кать! Мишка, Мишка... Я только бутер и съел, так что и не наелся вовсе...
- Да? - спрашивает повеселевший Мишка. - Ну ладно, живи! А это что, - Корнету? Коря, иди, косточка тут тебе прибыла!
Появляется красавец-пёс, он с достоинством принимает от меня кость, вообще, это выглядит так, будто Корнет снисходит до моего скромного подарка лишь потому, что так полагается, а то ещё я разревусь с горя... Не перестаю я удивляться на эту собаку. На улице Корнейка просто воплощение живости и веселья, как щенок, - только бы со мной подурачиться, повалять меня в снегу, это для него и косточки не надо! А дома он само достоинство и неприступность.
- Миша, сам потом крошки после Корнета убирать будешь, а то Оля в прошлый раз...
- Ну и не сломалась Оля, - бухтит Мишка. - Полезно ей, а то свалили всё на меня, как негр на плантации, блин... Ну, ты долго торчать тут будешь, Ил? Пошли на кухню, а то я сейчас у Корнета косточку заберу, так есть охота.
Пока мы с Мишкой едим тушёную картошку с курицей, тётя Катя, опершись подбородком на руку, с улыбкой слушает мою болтовню. Ну там, про наши приключения за два дня и про то, какая у меня завтра будет клюшка, а Мишка у вас ничего не понимает, и зря я его на лыжах взялся учить, всё равно благодарности никакой, - только снег за шиворот! Мишка лишь неодобрительно на меня поглядывает, он вообще за столом болтать не любит. И нечего на меня так зыркать! Вот и молчи себе в тарелку... Правда, тёть Кать, он у вас способный, - что есть, то есть, - это я, как честный человек, должен сказать прямо! А только всё равно, снег за шкирку, - это он зря! Я ему за это, такое придумал... Ты ешь, ешь, Мишка, нечего на меня так смотреть! Ну вот, а вам мама привет передала. Да, спасибо. А здорово как, что у нас карантин. Да что же хорошего, Илюша? Мише вот с английским подтянуться надо бы, а тут карантин. Мальчики, вы чай будете? Тогда, может быть, компоту, а, Илюш? А что английский, подумаешь, - я бы на его месте посидел пару часиков, и готово...
- Зубрилка, - ядовитой коброй свистит Мишка.
Я, задрав подбородок, некоторое время молча разглядываю Мишку. А затем спокойно сообщаю тёте Кате, что, мол, есть вот ещё такие, малоспособные к английскому языку, а туда же, на лыжи! Мишка, не выдержав, смеётся, и я с ним тоже...
- Оставайся у нас жить, Илюша, - посмеиваясь, говорит тётя Катя.
- Не-е, я уж лучше с мамой, а вот Мишку я бы у вас забрал! И не на сегодня только, а вообще. И Корнета. Нет, Корнета, пожалуй, не выйдет, Пиратище ведь у меня... Он как Корю увидал, так два дня потом от своей тени шарахался! Пуганый какой-то.
- Вы бы с Вовкой ещё парочку экспериментов над ним провели, так он и от света бы шарахался, не то, что от тени. Представляешь, мам, с котом-подводником у них не вышло, так они ему центрифугу там какую-то придумали! Если б я не отбил Пирата у них, то я не знаю прям! Ну, по шее я им дал, понятно, - а толку?
- Какую это центрифугу? - тётя Катя смотрит на меня, слегка даже обалдев. - Это как у космонавтов?
- Да нет, - где ж нам такую взять, - говорю я с некоторым сожалением. - Так, в одеяло его суёшь, ну и по комнате кружишь. Царапается он, зараза! Но молчит.
- А чего орать-то? С вами, - ори, не ори... Нет, Ил, вы с Рыжковым вдвоём, - это ж слов нет, это видеть надо. Спасибо, мам!
- Спасибо!
- На здоровье, мальчики.
Мы в комнате с Мишкой разбираем его "Комету". Магнитофон это его, полумёртвый. "Мы", - это значит так: - Мишка всё откручивает и снимает всякие там штуки, а я аккуратненько все эти болтики, гаечки и ручки собираю в специальную такую коробку, - это, значит, не потерять, чтобы. Я смотрю на Мишку, и прямо таки им любуюсь, - так он это ловко и здоровски всё делает! И ещё объясняет мне, где чего там внутри, и зачем это всё надо. Мне-то, правда, это нужно, как карпу зонтик, да и не запомнить мне этого, - но приятно мне так, что аж жмурюсь я от удовольствия! И жалко мне, что у меня дома нет ничего такого, что можно было бы вот так же вот разбирать с Мишкой, и собирать потом, а он бы толком мне всё объяснял, - чего тут и как...
- Токмаков, тетеря! Куда пружина полетела? И что теперь, - диван двигать, да? Да ну тебя, Илька, в самом деле... Достал, что ли? Ну, ты даёшь, и как пролез-то, только!
- Смотри, Миш, а тут ещё вот что, штучка тут валяется, какая-то.
- Ух ты! Молодчина, Ил! Я ж её с самого переезда ищу! Это от эспандера моего.
- Миш, а где Олька?
- Олька, Олька... - ворчит Мишка. - На кой она тебе? Вот тут подержи... С этим своим она. Как с утра учесала...
"Этот её", - это парень Ольги, учатся они с ней вместе, в институте. И что-то у Мишки с ним как-то не того. Не знаю, Мишка мне толком ничего не рассказывал, ну а я и не лезу, понятное дело. Буркнул Соболев, что-то такое, - про выпендрёжников всяких, ходят тут, мол... Ну и не моё это дело, хотя Ольга мне, в общем-то, нравится. Да и не "в общем-то", а очень даже нравится. Она с виду такая только, - неприступная. А так-то ничего совсем, нормальная. И весёлая, как Мишка. А уж красивая, говорю же, - Афина! Как глазищами своими глянет, - особенно, если настроение у неё, - держись тут только, аж дух захватывает. Очень они с Мишкой похожи, он тоже самый красивый пацан в школе, это все девчонки так у нас говорят. Только Мишка потеплее как-то, и волосы у него тёмные. Вот сейчас смотрю я на него, - а он нахмурился, губу нижнюю чуть прикусил, - пытается он пружину на место накинуть, - ну вот, смотрю я на него и так мне его обнять охота, даже странно как-то.
