Питер Гринуэй - Золото
Фреда это поняла. Случилось ли это в тот момент, когда она желала спокойной ночи беременной покойнице в крипте святого Стефана, или когда она сидела в кафе, просматривая иностранную газету, или когда стояла под каштановым деревом, с которого облетал белый цвет, – сие нам неизвестно.
У Фреды была целая коллекция украшений в виде птиц, подаренных ей отцом. Черные дрозды, ласточки, щебечущие малиновки, лебеди с длинной шеей, орлы с несоразмерно большими когтями, усыпанными бриллиантами, альбатросы, эму, пингвины. Ее шкатулка была настоящим птичником. Фреда никогда не выезжала за пределы Вены. Она любила этот город и не променяла бы его ни на какой другой. Но когда она поняла, что Клаус ее не любит, она надела на себя два своих любимых золотых украшения и села на первый попавшийся поезд.
На какой станции она сошла, Фреда не знала. Зато нам доподлинно известно, что ее золотая цапля и золотой журавль (две броши) перелетели
из Вены в Фукасс, а оттуда в Грас, где их обменяли на доллары, затем они полетели в Локарно и дальше, в Лугано, где их обменяли на лиры, после чего на какое-то время они сели на грудь одной французской вдовы, у которой в Женеве была своя кондитерская в двух шагах от могилы Кальвина, а неподалеку от нее, в свою очередь, теперь покоится Борхес. Гордые птицы, не без участия перекупщиков и ростовщиков, совершили перелет по маршруту Цюрих – Дюссельдорф – Штутгарт, затем в Баден-Баден, где они ненадолго свили гнезда, после чего попали в раскаленную печь и там окончательно потеряли свой первозданный вид, превратившись вместе с другими золотыми безделушками в однородную массу, из которой был отлит брусок с клеймом в виде габсбургского двуглавого орла. Впоследствии этот золотой слиток по милости Харпша совершил еще один перелет, в Больцано, где местные жители едят спагетти без видимого удовольствия. Даже голуби и воробьи воротят клюв от этих безвкусных макаронин, когда обнаруживают их в мусорных баках.
Части тела
Шесть женщин укрылись в бомбоубежище во время внезапного воздушного налета союзной авиации на Кёльн. Они обсуждали с мрачным юмором тему: можно ли после бомбежки опознать своих любимых по какой-то части тела? Одна женщина сказала, что сразу узнала бы свою мать по большому пальцу, которым та втыкала иголку во время шитья. За тридцать семь лет на нем наросла такая мозоль и образовалось столько шрамов. Вторая женщина со смехом сказала, что легко узнала бы своего мужа по половому члену, точнее, по красной головке, ороговевшей от постоянных упражнений. Третья женщина сказала, что для нее несомненным опознавательным знаком явилось бы мужнино ухо с его характерным двойным завитком в виде буквы S, как бы намекающим на его (Simon) и ее (Sapia) имя. Эта сентиментальная привязанность к маленькой анатомической особенности вызвала у присутствующих снисходительные улыбки. Четвертая женщина назвала перепончатые ступни мужа, благодаря которым он стал отличным пловцом. Пятая женщина вспомнила, что у ее сына особенный пупок, похожий на яблоко с черенком, листиком и даже следом от надкуса. С адамовым яблоком ему не повезло, зато повезло с адамовым пупком. Все посмеялись. Шестая женщина медленно развернула сверток и предъявила голову своего возлюбленного.
– Эту голову я бы узнала где угодно, – сказала она. – Даже в постели его любовницы.
Возмущенная его бесчувственностью и явно под влиянием перенесенных ужасов, эта женщина застрелила возлюбленного, а затем отрезала ему голову кухонным ножом.
Остальные женщины отдали ей свои обручальные кольца, чтобы она их заложила и на вырученные деньги купила цветы на могилу, в которой будет покоиться дорогая ей голова. Вскоре женщину арестовали, и она повесилась в камере. Конечно, на самом деле женщина не убивала своего возлюбленного и не отрезала ему голову – ее оторвало в результате взрыва, и это обнаружилось, когда женщина вернулась из магазина с буханкой хлеба. Ей очень хотелось поведать миру о своей великой любви, и она сочинила эту драматическую историю. Во время войны и не такое возможно.
Обручальные кольца, на которые так и не были куплены цветы, конфисковала полиция. Какое-то время они провалялись в участке вместе с другими драгоценностями неизвестного происхождения, а в результате, как множество золотых предметов в этой книге, угодили в баден-баденский плавильный котел, где потеряли свою форму, массу и самое лицо и превратились в обычный золотой слиток, который в последние дни второй мировой войны совершил путешествие в Больцано, где не умеют готовить настоящие спагетти.
Историю про отсеченную голову можно рассказать, например, в такой редакции.
После того как пять женщин, оказавшихся в кёльнском бомбоубежище, поведали о частях тела, по которым они легко опознали бы своих близких, а именно: большом пальце, половом члене, ухе, ступне и пупке, шестая женщина развернула сверток и предъявила голову.
– Я бы узнала ее где угодно, – сказала она, – даже в постели другой женщины. Это голова моего возлюбленного.
Вернувшись из магазина с буханкой хлеба, она застала свой дом в руинах. На полу в кухне лежала оторванная голова ее возлюбленного. Свихнувшаяся от перенесенных ужасов, она завернула голову в бинты и положила в хозяйственную сумку, а когда прозвучала сирена воздушной тревоги, она прихватила сумку с собой в бомбоубежище, чтобы голове не причинили еще большего вреда.
Остальные женщины отдали ей свои обручальные кольца, чтобы она их заложила и на вырученные деньги купила цветы на могилу, в которой будет покоиться дорогая ей голова. Женщину арестовали, когда она рыла яму на обочине дороги. На самом деле она хотела, чтобы ее арестовали, посадили и примерно наказали. В камере она повесилась на бинтах, в которые ранее завернула голову возлюбленного. Если уж говорить всю правду, не лежала голова на кухонном полу по ее возвращении. Придя из магазина, она застала мужа спящим в ее постели в объятьях любовницы. Тогда она застрелила своего возлюбленного, а затем отрезала ему голову кухонным ножом. Звали женщину Юдифь.
Железнодорожная станция Мюнхена
Хенк Диркопф, кассир, лишился жизни в процессе оспаривания квитанций за партию золотых монет, которые он сдал в пункт приема на седьмой платформе железнодорожной станции Мюнхена во время, можно сказать, тропического ливня, когда сквозь стеклянную крышу хлынули потоки воды. Диркопф имел репутацию честнейшего человека. Его любило начальство, его любили подчиненные. Он пересчитал товар и обнаружил, что на две золотые монеты не были оформлены квитанции. Без трех минут шесть Диркопф получил пулю в сердце от нацистского офицера, разъяренного тем, что его честность кто-то поставил под сомнение. Можно сказать, это была дуэль: кто честнее?
Бурную реакцию немецкого офицера, по-видимому, спровоцировала гремучая смесь из тщеславия, похоти и нетерпения. Проклятый ливень изрядно намочил его волосы и обнажил лысину. А ведь ему предстояло свидание с хорошенькой замужней пампушкой ровно в шесть в номере 56 привокзальной гостиницы. Он уже купил белого ямайского рому, чтобы в нужный момент показать себя молодцом. В момент, когда он стрелял в дотошного кассира, заветная бутылка, завернутая в бирюзовую бумагу, лежала в его дипломате, а дипломат находился в кабинете начальника станции.
Партия золотых монет, за минусом двух, отправилась в Баден-Баден с репутацией клада, приносящего несчастье. Эти монеты составили большую часть слитка FF 789L, одного из многих, обнаруженных на заднем сиденье разбитого черного «мерса» на обочине дороги в Больцано, единственного города в Италии, где иностранцы заказывают спагетти только в самом крайнем случае.
Хенку Диркопфу, кассиру, устроили пышные похороны, как если бы он был нацистским героем. Говорят, на Курфендамштрассе собралось восемьсот человек, когда мимо проезжал траурный кортеж, а цветочные киоски на углу Гойерплац и Герингштрассе распродали все до последнего лаврового листка.
Прежде чем его арестовали, немецкий офицер совершил свой последний галантный поступок. В качестве извинения за то, что офицер не явился в урочный час на свидание, он за определенную плату послал с носильщиком даме в номер бутылку рома и два стакана, а в них по золотой монетке. На одну хорошенькая пампушка с нежными пальчиками купила себе шляпку и красные туфельки на высоком каблуке, на вторую – обратный билет до Зальцбурга, где она жила со своим мужем-певцом.
Официант и свинина
В пятницу июньским вечером 1930 года в ресторане «Поклар» города Аахена желчный официант оскорбил посетителя, заказавшего свинину. Тирада была выдержана в классическом антисемитском духе, с упоминанием грязных свиней и ритуального обрезания. Возмущенный посетитель вытащил револьвер и отстрелил официанту его мужское достоинство, после чего тридцать семь посетителей ресторана, все как один евреи (будь здесь же Адольф Гитлер, это наверняка вызвало бы у него обильное слюноотделение), были под дулами пистолетов согнаны на кухню, где у них отобрали все ценные предметы. Виновник скандала с болтающейся на груди фирменной салфеткой выволок на улицу свою визжащую подружку и вскочил в проезжавший трамвай. На конечной остановке его арестовала полиция. Подружка с криками убежала по Кассаштрассе. Ценные предметы были завернуты в скатерть, положены в сейф и забыты вследствие более неотложных дел – крушения поезда на мосту через реку Касса, действий серийного убийцы, исчезновения сержанта полиции, которого, по слухам, похитили женщины, разъяренные его беспардонным, даже хамским поведением в магазине дамского белья.
