Лоран Гунель - Философ, которому не хватало мудрости
Он дал себе три дня на решение проблемы.
— Альфонсо!
Тот долго, очень долго не появлялся у двери и наконец вышел, жуя свой наркотик.
— Что?
— Ты сделал то, о чем я тебя просил?
— Да.
— Замотал ее в простыни, чтобы она не ускользнула?
— Да.
— Но не слишком туго, чтобы не навредить ей?
— Да.
Кракюс был удовлетворен. Наконец-то он с первого раза добился того, чего хотел.
— Ты хорошо усвоил: когда придут за мной искать помощи, ты ответишь, что учитель медитирует и что нельзя беспокоить его ни под каким предлогом.
— Да.
— И ты придешь и подашь мне знак, что все уже… закончено.
— O’кей, шеф.
Кракюсу нравилось, когда парни называли его шефом. Но это случалось редко. Слишком редко. Сегодня он довольно сухо поговорил с Аьфонсо, может быть, это и помогло. Все же нужно быть строгим со своими людьми, только так тебя станут уважать.
Он растянулся в гамаке. Долгие часы придется заниматься тем, что ему совсем не по душе: сидеть на одном месте, ничего не делая. Но это необходимо. Совершенно ни к чему, чтобы его видели и могли позвать на помощь.
Он глубоко вдохнул и расслабился. Чтобы убить время, он собирался поразмышлять о том, что будет делать со своими деньгами, когда их получит. Перспектива заработать столько денег возбуждала его более всего.
Гамак плавно покачивался. Он услышал удаляющиеся шаги Альфонсо. Он чувствовал в себе душу генерала, который только что отдал приказ заряжать и ждет в своей палатке результата операции.
* * *Два дня в деревне не было видно почти никого, кроме ватаги ребят, бегающих повсюду с деревянными колокольчиками в руках. Они звонили в него, когда подходили к жилищу получателя, который торопливо выходил за своей запиской и давал в обмен купу — редкий и очень любимый детьми фрукт за его белую и сладкую мякоть.
Марко и Альфонсо сожалели только об одном: меньше девушек стали выходить наружу прогуляться с обнаженной грудью.
— Ха-ха. Ты только посмотри, им звонят, как прислуге, а они еще за это и благодарят!
— Только что-то не видно, чтобы от этого они стали чувствовать себя несчастными. Еще один дурацкий план Сандро, — сказал Марко.
— Не задавай вопросов, он знает, что делает. Во всяком случае, Кракюс правильно придумал, что они должны платить мальчишкам. Это была хорошая идея!
— Хм.
— По крайней мере, теперь они проводят целый час каждый день, собирая купу. И так как ее все меньше и меньше, им придется ишачить все больше и больше. Со смеху помереть…
— Да, но мне кажется, мы просто теряем время. Не понимаю, зачем мы здесь торчим.
— Сейчас объясню. Затем, что мы будем очень довольны, когда отхватим кучу американских долларов. На остальное мне плевать. По крайней мере, мы ведем здесь спокойную жизнь. No stress, boy.
— По правде говоря, очень уж не хватает адреналина. Я здесь просто загниваю. Мне хочется движухи, черт побери!
Наступила ночь, и они терпеливо дождались, когда индейцы улягутся спать. Они сидели верхом на бревне друг напротив друга, курили самокрутки, чтобы согреться, и время от времени бросали взгляды на отдаленную хижину.
Время шло, но ничего не происходило. В деревне по-прежнему ни звука. Исчезли даже дети, сновавшие повсюду. Их колокольчики теперь не звенели, и после беспрерывного шума, какой стоял в деревне целый день, тишина накрыла деревню, как тропический дождь в летний вечер. Видофоры погасли. Только несколько угасающих костров там и сям еще распространяли слабый свет. Элианта была у себя.
Казалось, план не сработал, и на них опять будут орать. В последнее время Кракюс обращался с ними все грубее и грубее.
Наконец раздался вой, раздирающий ночную мглу. Они застыли, обменялись заговорщическими взглядами и подождали. Потом дверь дома открылась. Через порог, спотыкаясь, переступила тень, затем рухнула на землю. И тут они сразу поняли, что их ждут большие неприятности.
* * *— Проблема, шеф.
Кракюс мгновенно сел в гамаке. Он нечаянно заснул. Альфонсо стоял в дверном проеме, корчась, как малыш, который хочет писать.
— Что? Паук не укусил? Она убежала?
Альфонсо закусил губу и довольно долго не отвечал.
— Нет, не то…
— Так он укусил?
Тот неуверенно кивнул.
— Но что же тогда? Что случилось?
Вместо ответа Альфонсо поджал губы и скривился.
— Скажешь ты наконец, черт тебя подери!
Он был как будто в затруднении и одновременно упрямился. Кракюс давно подметил: когда возникает проблема, Альфонсо превращается в какого-то липкого слизняка.
— Тебе не понравится, — наконец проговорил тот.
— Говори же или, может быть, тебе помочь?!
Альфонсо отвел взгляд. Кракюс почувствовал, как нарастает напряжение с обеих сторон.
— Ну… Мне кажется, мы ошиблись домом…
Кракюс вытаращил глаза.
— Ты думаешь или ты в этом уверен?
Альфонсо скрючился, а затем покачал головой.
Кракюса словно хватил удар.
Ошиблись домом… Ошиблись домом… Банда кретинов… Почему ему никогда не удается добиться того, чтобы его люди сделали именно то, что от них требуется? Это же было не так сложно… Тогда почему? Он почувствовал себя настолько беспомощным, что напряжение тут же спало. Он почувствовал усталость и отчаяние.
Элианта только что легла спать, когда послышался крик. Душераздирающий. Он раздался из ближайшей к ней хижине. Она быстро выскочила из дома и наткнулась на своего соседа Бимизи, который катался по земле, по его лицу и телу шли судороги.
— Что с тобой? Скажи мне!
— Я… меня… укусил…
Человек едва мог говорить. Он, должно быть, ужасно страдал.
— Где это?
Он не мог ответить.
Другие жители деревни подошли к ним, и вокруг образовалась толпа.
— Принесите воды, — приказала она. — Идите и обыщите его хижину, надо найти животное, которое его укусило.
Прочь сомнения, она должна выглядеть уверенной. Глаза Бимизи вылезли из орбит, в них стояли боль и страх. Он был в шоке. Она взяла его руку.
— Дыши спокойно… спокойно… медленно… Да, вот так… Очень хорошо… Успокойся… Да, вот… Очень хорошо…
— Черная вдова, — раздался голос мужчины, а группа людей уже удалялась в лес, чтобы отнести насекомое подальше от деревни.
Именно этого она и опасалась. Черная вдова. Смертельный укус. Ей сразу же пришло в голову, что этого бы не случилось, если бы Кракюс не заменил гамаки кроватями…
Нужно было действовать как можно быстрее. Очень быстро. В последнее время она часто сомневалась, может ли она быть шаманом. Ее ли это призвание? И даже думала совсем отказаться от этого. Но неожиданно все то, что ее воодушевило, то неясное чувство, которое толкнуло ее на этот путь, поднялось в ней и снова всплыло в сознании. Лечить других — вот ее долг, ее судьба, она не должна отступать. Лишь она может спасти этого человека. На этот раз не понадобится айяхуаску, транс, разговор с духами. Она хорошо знала болезнь и ее причины, а особенно лекарство. Учитель рассказал ей об этом. Подготовка достаточно долгая, но у нее есть время. Это ей по силам. Она должна это сделать.
— Шималис, посиди с ним вместо меня. Успокой его и постоянно давай воды. Сядьте все и успокойтесь, это поможет. Будьте с ним. Залтана, вскипяти воду в котелке. А ты, Аван, возьми факел и иди за мной!
Аван выхватил палку из костра и начал дуть, чтобы разжечь пламя. Элианте надо было скорее собрать необходимые растения. Самое долгое — это приготовление настойки. Помощник едва поспевал за ней со своим факелом, пламя которого лизало влажные ветви на их пути, отбрасывая на растения живой и таинственный свет.
* * *— Что?!
Кракюс чуть не упал навзничь.
Альфонсо смотрел на него виноватым взглядом.
Только что подошедший Марко заговорил на повышенных тонах.
— А я тебе говорю, перестань психовать. Ты велел, чтобы к тебе никто не приходил. Никто и не придет. Мы сказали им, что нельзя этого делать. Этим займется Элианта, будет его лечить… и все будет в порядке. И хватит орать.
Кракюс сжал голову руками.
— Элианта будет его лечить… Элианта будет его лечить… Мне пришлось из кожи вон лезть, чтобы подорвать их доверие к ней, а вы не только спокойно оставляете ее в живых, мало того, еще даете ей шанс восстановить репутацию! Вы что, совсем голову потеряли или как?
Два идиота смотрели на него, открыв рот.
— Валите отсюда!
Те не двинулись с места.
— Валите! Или лучше нет… Найдите мне Годи. Шевелите задницей, надо остановить Элианту!
Кракюс остался один в тишине хижины. Судорожно схватил пакет с табаком, листок папиросной бумаги и начал скручивать сигарету, но сделал неловкое движение и с грохотом свалился на землю.
— Черт!
«Ну почему меня окружают одни тупицы? — сказал он себе. — Вот бы сейчас выпустить всю обойму, очутившись на поле боя, а не ломать голову над проблемами».
