Оксана НеРобкая - Конец Рублевки
– Даже так? Забавненько. О школьном празднике, поди?
– Не угадали.
– Тогда пошли на крыльцо, я покурю, а ты поведаешь, о чем твой злободневный материал.
Маркин рассказ собеседника заинтересовал. Он курил уже третью сигарету, то и дело стряхивая пепел в цветочную клумбу. Девушка хотела отчитать его за наплевательское отношение к растениям, но удержалась. Этот журналист – ее единственная надежда. Надо усмирить свой характер. Она выдохнула, завершая речь:
– Вот где-то так. Я записала вам телефон нашего лесхоза и фамилию-имя директора, если вы туда будете звонить. И начертила схему, как проехать к месту вырубки.
Мужчина затянулся, закрыв глаза, смакуя вкус никотина.
– И откуда ты такая активная выискалась, – сказал, щурясь от удовольствия. – Я проверю твою информацию. Если она верна, то напишу статеечку.
Мара просияла:
– И когда она будет опубликована?
– Какая ты шустрая! Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Понадобится неделька-две, чтобы разобраться, – журналист снова стряхнул пепел.
– Вон же урна, зачем цветы портите? – шутливый тон скрывал негодование.
– Ух, прямо комсомолка и активистка!
– Так вы займетесь этой темой? Когда вам перезвонить?
Мужчина положил руку ей на плечо:
– А чего звонить, ты лучше наведайся в редакцию. Посидим, чайку попьем, и заодно наше дело обсудим.
Отступила на два шага, избавившись от контакта с его ладонью.
– Я все-таки позвоню. Ехать – не ближний свет.
Последующие несколько дней девушка пребывала в приподнятом настроении, о причинах которого призналась только Варьке. Та восхищенно ахнула, заявив, что ужасно гордится подругой. Марка похвалы принимала, но нос не задирала. Прежде чем радоваться, надо дождаться положительного результата. Поскольку дома телефона не было, пошла на почту. Пока Варька пыталась умоститься на перекошенном стуле, нырнула в кабинку и набрала номер редакции. Знакомый голос воскликнул:
– А, это ты, комсомолка? Честно скажу, твоим вопросиком еще не занимался, куча дел. Но ты не расстраивайся.
– Мне что, на вас не рассчитывать? – повысила голос. Если журналист не намеревался освещать тему, зачем было обещать?
– Позвони послезавтра, и я скажу тебе внятно.
Послезавтра мужчина действительно сказал внятно: редактор не пропустит в печать материал о незаконной вырубке леса в районе. Мара не стала спрашивать причины. Было понятно, что выходить нужно на более высокий уровень. Вечером она уведомила маму, что поедет в Хабаровск на один день. Вера Ивановна отставила в сторону утюг и выдернула вилку из розетки.
– В Хабаровск? Это триста километров от поселка! Что ты там забыла?
– Мне надо в краевую газету.
– Зачем? – женщина испытующе посмотрела на дочь. Какая еще нелепая идея родилась в голове у ребенка?
– Мам…
– Зачем тебе в краевую газету? – Вера Ивановна начинала нервничать.
– Хочу, чтобы напечатали заметку, – девушка мысленно готовилась к тому, что мать закатит истерику. Бороться с ее вспышками гнева можно исключительно хладнокровным молчанием. Покричит и выдохнется.
– Заметку про лес? Ты до сих пор не оставила эту затею?
– Да.
– Я тебя не отпускаю, – Вера Ивановна опять включила утюг и с демонстративной тщательностью принялась гладить халат.
– Я поеду, – Мара произнесла фразу спокойно, хотя внутри все клокотало. Почему мама – самый близкий человек – не понимает, насколько это важно для нее? Или понимает, но не может смириться, что безвозвратно ушло то время, когда удавалось манипулировать дочкой и указывать ей, что делать?
– Ты не получишь денег на билет.
– Дойду пешком.
Мать расплакалась. Это проявление слабости было таким неожиданным, что дочь не сразу сообразила, как реагировать. Потом очнулась, бросилась обнимать. Целовала ее мокрые щеки и повторяла:
– Прости, мамочка, я не хотела тебя обижать, родная моя. Люблю тебя, не плачь!
Вера Ивановна всхлипнула, застыдившись внезапных слез. Но совладать с собой не могла – прорвались наружу давно сдерживаемые эмоции. Она безумно, до дрожи в коленях переживала за дочкино будущее. Какая судьба ее ждет здесь, в деревне? Чтобы создать предпосылки для карьеры, надо поступать в государственный вуз на престижную специальность. Девочка отличница, без труда сдаст экзамены и на юриспруденцию, и на менеджмент, и на экономику. А та все флорой и фауной грезит. Придумывает браконьеров и прочих врагов человечества и играется в войнушку. Но ведь на эти фантазии не проживешь. Отец дочери не помогает, о нем уже три года ни слуху ни духу. А Вера Ивановна не в состоянии обеспечить Марочке безбедное существование, ибо на зарплату учителя не разгуляешься.
– Я тоже тебя люблю. Может ну ее, твою экологию? Пусть она будет твоим хобби, а профессию ты выберешь адекватную? – в глазах матери засветилась надежда.
– Мам, я обещаю, что подумаю. Честно. Но после того, как съезжу в город и доведу дело до конца. Ладно?
– Ты точно обещаешь подумать?
Девушка кивнула.
Глава 14
– Пойми, ты не обязана нам помогать! Я очень ценю то, что ты делаешь для нашей группы. Но я уважаю тебя, и буду уважать, независимо от того, продолжишь ты помогать или нет. Я искренне дорожу нашей дружбой, Мариш, и не хочу, чтобы ты придумывала себе лишние проблемы. Если у тебя возникли трудности, забей. Ты сделала главное – дала нам уверенность и морально поддержала. С остальным мы справимся сами, – Вадим постарался придать голосу убедительность.
Десять минут назад позвонила Летова, он сидел на паре в университете, записывал лекцию. Вышел из аудитории, пристроился в холле на подоконнике и выслушал печальную новость: выход альбома задерживается, в связи с некоторыми непредвиденными трудностями.
– Но ты не переживай, – Марина излучала оптимизм, за которым чувствовалось напряжение, – релиз альбома не отменяется, а всего лишь откладывается. Придется подождать еще неделю-другую-третью.
Вадим прекрасно все понял. Попытался объяснить ей, что она не мамочка, а он не трехлетний ребенок, и сидеть на шее не согласен. Он уже давно подозревал: Марина что-то недоговаривала, утаивала проблемы, оберегая психику друзей. И вот теперь сложности достигли таких размеров, что далее скрывать их стало невозможно. Наверняка выход альбома просто-напросто срывался. Но девушка боялась расстроить своих подопечных и выдумала легенду о стандартной задержке.
– Мариш, я еще раз повторюсь: не надо нас щадить. Мы ведь и не надеялись, что все так гладко получится, и вдруг с неба упадет редкий шанс. Ты ничего нам не должна. Это мы тебе по гроб обязаны.
– Вадим, разве я похожа на мецената? Я выпущу этот альбом, во что бы то ни стало! И вовсе не для вас! А для себя родимой! Он мне нужен и точка! Уяснил?
– Уяснил.
– Вот и все. Иди репетируй.
– Я в универе.
– Тогда иди на лекцию и не нервируй меня боле. Свяжусь с тобой позже.
– Хорошо, – парень улыбнулся. Посмотрел на часы – пара закончится через полчаса. Возвращаться в душную аудиторию не хотелось. Вряд ли он пропустит нечто архиважное. В крайнем случае, возьмет тетрадь у приятеля, перепишет конспект. Дабы не столкнуться с деканом, рьяно следившим за тем, чтобы его студенты посещали лекции, спустился на первый этаж в Интернет-центр. Разместился за компьютером, набрал в строке обозревателя адрес сайта группы «Арктика». Сайт сырой, но большая часть уже готова. Нига молодец, отлично справляется не только с бас-гитарой, но и с web-дизайном.
Вадим вспомнил, как они познакомились четыре года назад. Он приехал в столицу из подмосковной деревни поступать в институт. Завалил первый же экзамен и уселся на скамейке в вузовском сквере, обдумать плачевное положение. Денег в кармане при экономном расходе хватило бы еще на пару недель. Мысль вернуться в поселок даже не рассматривалась. Парень пообещал матери и двум младшим братикам, что уезжает в Москву для того, чтобы чего-то добиться: получить высшее образование, устроиться на хорошую работу и помогать родным. Явиться обратно, расписавшись в бессилии, не позволила бы гордость. Он ответственен за семью, поскольку является единственной опорой матери. От вечно пьяного отца толку никакого.
Как быть дальше? Вадим в отчаянии хрустел пальцами, поглощенный своей бедой, и не сразу отреагировал на обращенный к нему вопрос:
– Не поступил?
Напротив стоял блатного вида паренек, его ровесник. Мешковатые рэпперские штаны, черная обтягивающая майка, медальон на шее, бейсболка на голове. Круглые очки а-ля ботаник дисгармонировали с обликом развязного мачо.
– Ага. Не поступил.
– Круто. Я тоже. Меня Нигой кличут. А тебя? – протянул руку.
Неожиданному собеседнику Вадим был рад. В разговоре выяснилось, что у обоих идентичные ситуации. Нига маялся в поисках жилья и работы, хотя и по иной причине.
