Оксана НеРобкая - Конец Рублевки
Марина невесело улыбнулась. Отдых – это прекрасно. Но даже возлегая в кресле на берегу моря, потягивая мартини и созерцая закат, она не сможет расслабиться, если будет знать, что судьба «арктического» альбома находится в подвешенном состоянии.
В ресторане было шумно и людно. Гости – звезды отечественной эстрады и кино и медийные персоны – налегали на еду. В паузах между номерами шоу-программы Адамов завязывал общение с теми, с кем еще не был знаком. Летова наблюдала за ним, сидя за столиком, сраженная приступом некоммуникабельности.
– Ты взираешь на публику, как Цирцея на свиней, – Тимур уселся рядом, налил себе минеральной воды.
– Не выдумывай, я просто поглощена своими мыслями.
– Но зачем же это так открыто демонстрировать? Окружающие почувствуют собственную ущербность, – мужчина нажал на ее кончик носа. Девушка нахмурилась:
– Знаешь, меня достало постоянно изображать королеву общительности! Я имею право вести себя в соответствии с настроением!
– У тебя предменструальный синдром? Хочешь, поедем домой, я сделаю тебе массаж?
Предложение было заманчивым, но все-таки отказалась:
– Вряд ли массаж поспособствует сосредоточенности. А она мне чрезвычайно необходима.
Кавалер изогнул бровь:
– Намек на то, что нынче я останусь невостребованным?
– Надеюсь, твоя душевная рана заживет к завтрашнему вечеру?
– Увы, нет. Завтра я занят допоздна.
– Тогда в четверг?
– Отлично. Я провожу тебя? – Адамов отодвинул стул, помогая спутнице встать.
– Не стоит, Тимур. Я сама доберусь, – она приникла губами к его рту в глубоком поцелуе.
Домой доехала быстро – пробки на дорогах уже рассосались. Мчаться по полупустой трассе было сплошное удовольствие. Девушка даже забыла, что в принципе ненавидит управлять автомобилем.
Нырнув в постель и накрывшись одеялом с головой, решила: если дистрибьюторы не готовы платить за альбом, она отдаст его почти даром. Вероятно, Марина рассчитывала на слишком многое: и на рекламу, и на гонорар ребятам, и на прибыль лейбла. Но коль не получается, резонно понизить запросы. В конечном итоге, на смежные и авторские права компания не тратилась, поскольку коллектив «Арктики» сам пишет слова и музыку. Она отдаст альбом за символическую цену, отметив в договоре тираж в две тысячи экземпляров, не больше. После чего и наступит момент истины. Если ставка правильная, и предчувствия оправдаются, то дебютник группы будет распродан за месяц. И тогда дистрибьютор взалкает о допечатке. В дополнительном соглашении лейбл продиктует новые условия, где будут учтены и гонорар артистам, и повышенные роялти. Если же альбом провалится… Что ж, значит, большинство людей предпочитает другую музыку.
«Деструктивный настрой способен загубить любое дело, – одернула себя Летова. – Все, что требуется – устроить маленький ажиотаж». Помнится, один незаурядный пиарщик задолжал ей услугу. Она долго берегла возможность воспользоваться ею. Похоже, наступил крайний случай.
Глава 12
При известной доле воображения бугристую пелену молочных облаков в иллюминаторе можно было принять за очертания сказочного мраморного замка с белыми стенами, белыми лужайками, белыми садами… Где-то там, внизу простиралась колымская тундра – несколько минут после взлета ее еще можно было видеть; когда самолет набрал высоту, в поле зрения не осталось ничего, кроме бескрайнего неба.
Сашка застегнул верхнюю пуговицу на рубашке: в салоне стало прохладней. Климат- контроль был установлен на 18 градусов тепла, тогда как температура за бортом не превышала минус сорок. Парень поймал себя на мысли, что уже немного соскучился по морозу. Впрочем, зимы ждать недолго. Скоро он достанет лыжи, хранившиеся на балконе, и будет рассекать по хрустящему снегу, вдыхая колючий воздух.
Посмотрел на часы. Виктория, должно быть, уже добралась до дома. Вчера вечером в телефонной беседе он сообщил ей, что на три дня улетает в Москву. Девушка вызвалась проводить его до аэропорта, но получила твердый отказ. На том и успокоилась. Сегодня, стоя в очереди на регистрацию, Сашка с удивлением заметил Вику, входившую в здание аэровокзала. Она виновато улыбнулась:
– Не ругайся. Мне надо было тебя проводить. Я уговорила папиного водителя меня довезти, ты не беспокойся. Он меня ждет в машине и добросит обратно в город.
Развел руками, не зная, как реагировать.
– У тебя сколько времени до начала посадки?
– Полчаса.
– Выпьем чая? – махнула в сторону точки общепита на первом этаже.
– Выпьем, – послушно кивнул, помимо воли восхитившись ее настойчивостью.
Разместились за круглым столиком возле окна. За толстым стеклом серело взлетно-посадочное поле. Девушка накручивала на палец темный локон. Сашка посмотрел на ее тонкое запястье, украшенное змеевидным браслетом, и решил, что когда вернется, обязательно инициирует серьезный разговор. Вика не понимает намеков. Тем хуже для нее. Придется объяснить доступным языком, что между ними не может быть ничего, кроме ненавязчивой дружбы.
– Вылет в 16.00, да? – уточнила, отхлебнув из пластикового стаканчика.
– Ага. А прилет в 16.05.
– Это как?
– Лететь восемь часов, и разница с Москвой – как раз столько же.
– Получается, ты отправляешься в прошлое?
– Образно говоря.
– Мне не хочется, чтобы ты улетал, – подняла на собеседника влажные глаза.
«Что за концерт? Слез только не доставало!» – возмутился про себя Сашка, а вслух сказал:
– Почему?
– У меня такое ощущение, что ты вернешься другим человеком.
Зачем он сразу не развернул ее на 180 градусов, а согласился пойти в кафе? Перешел бы линию контроля, тем самым, избавившись от пропитанного подростковыми фантазиями разговора! Поиграл скулами, удержавшись от саркастической ремарки. Самое смешное – Сашке самому казалось, что в Москве с ним произойдет нечто знаменательное. Плохое или хорошее – об этом интуиция умалчивала. Он и так не хлопал в ладоши от предстоящей поездки, а тут еще Вика лезет со своими «ощущениями».
От девушки не скрылось его раздражение:
– Я тебя достала?
Сашка промолчал.
– Извини. Я не намеревалась капать тебе на мозги, а всего лишь собиралась пожелать счастливого пути.
Когда шел в зону досмотра, спиной чувствовал ее взгляд. Сашка и не подозревал, что не отвечать взаимностью настолько тяжело. Куда легче самому страдать от неразделенной любви. Впрочем, это были лишь предположения: несмотря на многочисленные увлечения, он не мог с уверенностью заявить, что когда-либо любил.
– Минеральная вода, соки? – с кислым видом поинтересовалась стюардесса. Вероятно, узкая синяя юбка, безжалостно обтягивавшая ее пышные бедра, причиняла дискомфорт и будила тревогу по поводу лишних килограммов.
– Нет, спасибо, – Сашка отвернулся к иллюминатору и прикрыл глаза. Спать не хотелось, но чем еще заниматься в полете? По глупости забыл захватить в дорогу книжку или журнал, а у стюардесс имелись лишь газеты, которые парень на дух не переносил. Политические и экономические новости вызывали резкое отторжение. Вот альманах о путешествиях он бы пролистал с удовольствием. Там много достойных фоторабот и текстов.
Промучился часа два, задремать не получилось. От безысходности попросил газету, выбрал первую попавшуюся заметку и принялся читать. В статье повествовалось об итогах работы УВД Магаданской области за первое полугодие: «На территории города зарегистрированы 1.329 преступлений. Этот показатель несколько меньше по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. На это повлияли своевременно предпринятые дополнительные меры по линии предупреждения и раскрытия преступлений. Из них 1224 имели уголовную направленность и 81 – экономическую. Для укрепления общественной безопасности и принятия системных мер упреждающего характера в УВД по г. Магадану реализуется многоуровневая государственная система профилактики…» – Сашка оторвался от чтения, вспомнив недавний визит в милицию.
В тесном кабинете, меблированном в духе Советского Союза, в очередной раз дал показания. Уходя, полюбопытствовал об итогах уголовного дела. Молодой следователь страстно жаждал похвастаться своими успехами, в обход инструкций приоткрыл свидетелю Агееву завесу тайны. От услышанного у того глаза на лоб полезли. Один из нападавших полгода находился во всероссийском розыске за убийство. У второго при обыске обнаружили десять грамм героина. Вопреки логике, пострадавшая не стала писать заявление о нанесении тяжкого вреда ее здоровью, содействовать следствию отказывается, знакомство с нападавшими отрицает и требует, чтобы ее оставили в покое.
– Есть подозрение, – старший лейтенант гордо вскинул подбородок, – что все трое члены организованной преступной группы, занимающейся распространением наркотиков. Девица, надо полагать, утаила часть прибыли от продажи героина, за что и была наказана дружками. Однако привлечь ее к уголовной ответственности не за что – доказательств нет, наркотиков при себе у нее не было. Обрабатываем тех двоих, пытаемся раскрутить на чистосердечное признание, чтобы выйти на след остальных членов банды. Но я вам ничего не говорил.
