Александр Покровский - Робинзон. Инструкция по выживанию
– Да я ж серьезно, тащ-ка, болит.
– Ну тогда съешь всю таблетку.
Следующий матрос входит, тщательно закрывает дверь, поворачивается и говорит таким тоном, будто сообщает доктору военную тайну:
– Тащ-ка! У вас от головы чего-нибудь есть?
Через какое-то время резко открывается дверь амбулатории и из нее показывается доктор со стоном.
– А-а-а. я с ними с ума сойду! Все от головы! Все! Константиныч! – ловит он проходящего мимо химика – посиди за меня пять минут! Мне надо феншуй свой срочно включить! Расслабиться! Срочно в койку.
Картина: доктор в койке в изоляторе с умиротворенным выражением на лице, с закрытыми глазами расслабляется, а рядом, через стенку, в амбулатории, Константинович выдает всем таблетки от головы.
Ночь. Тихо. Только вентилятор отсечный работает. Ни звука. И тут матрос Алиев, спускаясь по трапу, поскользнулся и полетел вперед. Головой он влетел в ящик. Ящик всмятку. Алиев цел, но лоб рассек. Из рассеченного места течет кровь.
Алиев молча направляется в соседний отсек искать доктора.
Доктора он находит лежащим на верхней койке в изоляторе. Тихо открывается дверь изолятора, бесшумно входит в нее Алиев, и вот он уже зависает над лицом доктора. Алиев вглядывается, будто принюхивается.
Док уже проснулся, но все еще надеется, что это не к нему.
Кровавая рожа зависает над доком. Рожа сопит, по ней течет кровь. Рожа начинает на ощупь искать доктора:
– Тащ-ка! Тащ-ка! Это вы?
– Нет! – орет док и пугает Алиева. – Это не я! Вы мне когда-нибудь спать дадите? О господи! Первая фраза клятвы Гиппократа – как вы мне все надоели!!!
Алиев тихо покидает изолятор.
Крики доктора разбудили Сову. Тот встал, пошел вниз, в умывальнике он находит Алиева. Тот смывает кровь.
– Что, Алиев, с черепом?
– Ударился!
– Да-а-а? – с сомнением тянет Сова. – И почему ты все время ударяешься, Алиев? А?
– Не знаю, тащ-ка!
– А я знаю.
– Почему?
– Потому что головой работаешь. Вот если б ты работал другим местом, то ударялся бы именно им. У доктора был?
– Был.
– И что?
– Он спит.
– Спит? Запомни, Алиев, сон на флоте – это преступление. На флоте не спят, а отдыхают. По-твоему, доктор у нас преступник? А?
Сова входит к Рустамзаде – тот на вахте.
– Доктор Алиева не хочет лечить.
– Как это?
– Так! Телефон у тебя работает?
– Конечно.
– Позвони доктору в амбулаторию, а когда он возьмет трубку, дай отбой. А я сейчас посмотрю.
Рустамзаде так и делает: звонит доктору. Звонок длинный, не вылежать.
Сначала доктор лежит и делает вид, что спит, потом он, охая, на четвереньках, через окошко (чтоб не обходить) переползает в амбулаторию. Ударившись коленками и зашипев, подползает к телефону, берет трубку.
– Ах ты сука!!! – кричит доктор – Сука!!!
Сова, подслушивая все это у двери, с видимым удовольствием, улыбаясь, разворачивается и идет опять к Рустамзаде:
– Эдик, публика просит повторить.
– Сейчас!
– Погоди пять минут, пусть уснет.
Все повторяется до мелочей – опять док лезет через окошко, опять подползает к телефону, берет трубку.
– А теперь, – говорит Сова Эдику, – скажи ему: «Извините».
– Ах ты сука! Сука!!! – орет док, но трубка уже молчит.
Док сидит в амбулатории совершенно разбитый.
Сова находит Алиева в умывальнике – тот пытается на свой череп приклеить пластырь.
– Иди к доктору. – говорит ему Сова. – Если он тебя сейчас не примет, мне скажешь.
Алиев стучится в дверь амбулатории:
– Разрешите, тащ-ка!
Командир, не раздеваясь, на спине лежит на койке. Над ним лампочка «каштана». Она шелестит, оживает– командир немедленно открывает глаза и вызывает центральный.
– Есть центральный!
– Что у нас?
– Замечаний нет.
– Старпом где?
– В центральном, позвать, товарищ командир?
– Не надо.
Командир входит в центральный. На старпомовское желание подать команду «Смирно!» он отвечает предупредительным жестом – не надо подавать команду. Взглядом он подзывает старпома.
– Анатолий Иванович!
– Да, товарищ командир.
– У нас все в порядке?
– Вроде да.
– Противолодочный рубеж форсируем через сутки?
– Да. Через сутки будет Нордкап-Медвежий.
– Хорошо. Так, говоришь, все в порядке?
– Да.
– Распиши всех – зама, командира БЧ-5, флагманского по живучести, помощника, себя, меня, вахтенных офицеров – чтоб каждый час кто-то обязательно проверял несение вахты вахтенными. Люди устают, не замечают очевидное – свежий взгляд всегда нужен.
– Сделаем.
– Хорошо. Я в каюте.
Командир уходит. Старпом смотрит ему вслед. К нему подходит командир БЧ-5.
– Ну, что такое? – спрашивает он у старпома.
– Ничего особенного. Просто если ничего не происходит, то командир наш не спит. Неймется ему. А вот после того как что-то произойдет и мы с этим справимся, вот тогда он уснет спокойно и какое-то время будет спать, а потом опять будет маяться. До следующего случая. Все как всегда. Надо расписать всех по проверкам.
– Понятно.
– Как у тебя матчасть?
– В норме.
– Хорошо! – старпом с сомнением качает головой и смотрит на трап, по которому только что ушел командир.
– И в заключение слово имеет заместитель командира. Николай Васильевич, прошу вас, – говорит старпом. (Собрание офицеров, встает зам и начинает.)
– Товарищи офицеры! В соответствии с распоряжением командира, как вы знаете, я назначен проверять бдительность несения ходовой вахты вахтенными в отсеках!
Офицеры собраны в кают-компании на совещание. Все слушают зама с безразличными лицами, а Поляков – демонстративно закрыв глаза.
– Геннадий Петрович, – говорит зам, – вам неинтересно?
– Очень интересно, продолжайте, пожалуйста. Я прикрыл глаза, чтоб полностью обратиться в слух.
– Так вот, товарищи, проверяю я несение, и что же?
– Николай Васильевич, – нетерпеливо перебивает его старпом, – если не очень сложно, то ближе к делу.
– А сейчас и будет дело!
– Прошу.
– Я подхожу к очень важному шестьдесят пятому боевому посту, а там прямо напротив поста приклеена голая женщина!
– И?.. – вмешивается опять старпом.
Все немедленно оживляются, предчувствуя потеху.
– Делать было нечего, товарищи, – говорит зам, – пришлось ее отодрать!
Громкий хохот. Старпом его прекращает одним взглядом, потом он вздыхает и говорит:
– Понятно. Спасибо, Николай Васильевич! Значит, так! В итоге следующее: всем исполнять корабельный устав. Каждый отвечает за свое заведование. Командиры подразделений – раз в сутки обойти все свое и проверить и несение вахты, и работу материальной части. И на этом все. А впредь все совещания подобного рода считаю излишними.
– Анатолий Иванович, но я еще не закончил! (Это зам.)
– Николай Васильевич, я только что закончил за вас. Все свободны. По местам.
– Анатолий Иванович!!! – возмущается зам.
Но его уже никто не слушает, все устремляются на выход.
– Рустамзаде! – подзывает старпом начхима.
– Я! – останавливается тот.
– Завтра в четвертом отсеке проведешь занятие для молодежи по включению в средства защиты органов дыхания.
– Так я ж уже проводил, Анатолий Иванович!
– Что-то непонятно?
– Понятно.
– Я сказал: завтра. Всех собрать – молодых, прикомандированных – всех.
– Ясно.
– И Робертсона захвати. Ему будет полезно.
– Есть.
Столовая 4-го отсека. Занятие проводит Рустамзаде. Собраны матросы и Робертсон.
– А теперь – переключение из ПДУ в ИП-46, – говорит Рустамзаде. – Готовим изолирующий противогаз, потом затаиваем дыхание, закрываем глаза, снимаем очки, наносник, вытаскиваем загубник и включаемся в ИП. Понятно? А теперь по очереди каждый подойдет сюда и покажет мне, как он это будет делать.
В этот момент из камбуза повалил дым и побежали во все стороны коки. Рустамзаде очнулся первым. Он бросился к «каштану», вызвал центральный и объявил:
– Аварийная тревога! Пожар в четвертом отсеке! Пожар на камбузе!
Звонки аварийной тревоги.
В этот момент в центральный прибегает командир. Начинается борьба за живучесть.
Центральный пост объявляет: «Аварийная тревога! Пожар в четвертом! На камбузе!»
Люди мечутся по отсеку, но немедленно всех организуют Рустамзаде и Робертсон. Команды так и сыплются, люди успокаиваются, действуют в дыму быстро.
«Загерметизирована кормовая переборка! Загерметизирована носовая! Остановлен отсечный вентилятор! Готовится ВПЛ к работе! Замеряется концентрация угарного газа! Личного состава 20 человек. Включился в ПДУ! Найден источник возгорания – фильтр ФМТ-200Г! Фильтр обесточен!»
– Четвертый! – вызывает центральный.
– Есть!
– Как концентрация?
– Замерена концентрация угарного газа! 50 ПДК!
– Начхим!
– Я!
– Предложения.
– Надо перемешать воздух носового блока, все фильтры очистки должны быть в работе!
