Сергей Юрский - Западный экспресс
Нет, шатаемся, набиваемся в поезда и самолеты, покупаем автомобили, плетемся пешком и подсаживаемся в чужой транспорт. И не остановить. Всё увеличиваем скорость. Какие виражи, какие повороты! Какие судьбы в это десятилетие, когда наше поколение, и предыдущее, и последующие, и совсем молодые – все мы вихрем летим на закат – к концу тысячелетия.
До Женевы поездом и двух часов не ехали. Утро сероватое, но мне
– европейскому новичку – все кажется ослепительным. Множество флагов и нарядный женевский вокзал Cornavin. Бурная Рона, лихо впадающая в Женевское озеро, многометровый фонтан, бьющий из водной глади. Громадная Place Du Cirque – площадь Цирка, совсем пустая сейчас зимой и солидная буржуазная улица Bovy-Lisberg, 3, где теперь проживает мой друг Симон. Да, это не похоже на 2-й
Тружеников переулок возле Плющихи. Как, может быть, сказал бы
Остап Бендер: это гораздо лучше.
Третий этаж (по-нашему – четвертый). Дверь с табличкой “Sh.
Markish” – теперь уже не Маркиш, а МаркиЂш – ударение сменилось, и не Симон, а Шимон. Здравствуй, брат мой по судьбе!
И еще двадцать километров
Поехали на прогулку. Так много впереди времени, что пока даже не говорится. Молчим. Недалеко отъехали – километров двадцать всего. И пошли пройтись по зимнему леску. Вот канавка. Или, может, русло ручья. Сейчас сухо – подмерзло. Симон встает левой ногой на один бережок, правой – на другой.
– Вот я одной ногой в Швейцарии, а другой – во Франции.
– Это граница?
– Ага. Это граница.
Так уж устроено… Где-то бетонные стены, где-то люди с автоматами, а где-то подмерзший ручеек и лесная тишина.
В поисках выживания человечество ставит опыты на себе самом.
Кипящая ненависть, высохшие души, слезы, мечты, заблуждения, тоска по невозможному. Робкая улыбка надежды.
А без границ-то нельзя! Не эти, так другие. Здесь невидимые, там невидимые. Границы. Пределы. Наших сил, нашей веры, нашей грусти и радости нашей жизни.
Точка. Я закончил мое путешествие.
