Вионор Меретуков - Восходящие потоки
На мгновение я потерял способность воспринимать себя как индивидуума. Я как бы разлился в пространстве, просочившись во все закоулки и потаенные места старинного города.
Я вдруг почувствовал с трагической ясностью, что здесь, на этой площади, на этой старинной, стертой и выбитой брусчатке, я уже больше никогда в жизни не окажусь, что это мое прощание с этим местом, что это не только прощание с этим местом, но это и мое постепенное и неотвратимое прощание с миром живых людей, что это прощание уже началось, и это прощание мне дорого.
Постояв некоторое время на одном месте и выжав из чувства грусти все до капли, я помотал головой и бросил взгляд на свою подругу. Ее глаза излучали тепло.
С тревогой и некоторым удивлением я заметил, что мне нравится общество красотки. Тем более что она была умна, мила и непосредственна.
Слава Богу, меня на исходе третьего дня скрутил радикулит, и я своевременно выбыл из игры, не позволив чувству разрастись до масштабов болезни.
…Агентство "Глобус" специализировалось на поставке своим клиентам высококачественных иллюзий оптом и в розницу.
И тогда и сейчас я отлично знал, что это лишь отменно изготовленный продукт, что все фальшь. Но люди часто попадаются на удочку, потому что хотят попасться.
Чувствуя, что тупею от пребывания на Клопайнерзее в обществе медленно сходившего с ума Карла, я решил пощекотать себе нервы.
Агата прибыла из Зальцбурга. На такси. А в Зальцбург — из Лондона вечерним рейсом, который опоздал и прибыл только под утро.
Все это она нам рассказала за завтраком. Многочасовое путешествие никак не отразилось на ней. Юное лицо Агаты так и сияло свежестью. Казалось, девушка была совершенно не утомлена.
Когда шофер открыл дверцу и Агата выпорхнула из машины, я привстал с кресла.
Все-таки хорошо быть миллионером!
Агата выглядела так, как должна выглядеть дочка богатых родителей, решившая отдохнуть в обществе не обремененных заботами друзей.
Она была одета в немыслимый комбинезон, который скрывал все, что надо было скрывать, и открывал то, что надо было открывать: я обратил внимание на нежную загорелую шею и совсем детские ключицы. На голове девушки было легкое кепи с надписью "Gant" над длинным и острым козырьком.
Словом, Агата показалась мне современной, романтичной и чрезвычайно соблазнительной. Кроме того, Агата была боса. Это придавало ей еще больше очарования.
Карл при виде Агаты присвистнул.
— Что делается, что делается… — мой друг покачал головой. — Хорошо, что она лишь… иллюзия, — прошептал он мне на ухо.
Завтракали на открытой веранде с видом на озеро. Я попросил официантку принести мне водки с лимонным соком и оливок в остром соусе.
Иногда мне нравится выпивать по утрам: это капризы моей романтичной натуры. Я никогда не опасался превратиться в алкоголика. Мне это не грозит: я пью лишь тогда, когда хочу промочить горло.
Беттина по обыкновению завладела разговором и понесла околесицу о каких-то дзэн-буддистах, у которых в последние годы вошло в моду отправляться в Гималаи для занятий на заснеженных вершинах секс-экстримом под музыку Вагнера.
Я потягивал водку и украдкой разглядывал Агату. У нее были красивые прозрачные глаза; она часто улыбалась, и тогда уголки ее бледно-розовых губ обольстительно приподнимались, открывая ряд влажных зубов, похожих на крупный жемчуг.
И хотя я догадывался, что зубы у нее вставные и жемчуг добыт не в океане, а сработан в стоматологической лаборатории доктора Фишмана, я почувствовал, как во мне зарождается желание. Это было приятное чувство, сдобренное мыслью, что это желание исполнимо. И исполнимо тогда, когда я этого захочу.
Мысль о том, что девушка будет ласкать меня за деньги, мне в голову не приходила.
Я посмотрел поверх головы Агаты. В слегка дрожащем божественном розовом мареве серебрилась узкая полоска озера, и чуть выше синели леса на склонах гор.
Я сделал микроскопический глоток и почувствовал, как в меня вместе с алкоголем проникает желание участвовать во всем, что происходит в мире.
Жизнь, пусть на краткий миг, была прекрасна. Я почувствовал себя центром мироздания, это было странное чувство, я как бы существовал во всех измерениях и во всех временах сразу. Я вспомнил Флоренцию, площадь Синьории, и у меня слегка закружилась голова…
Меня волновало, что сегодня ночью, а может и днем, я буду лежать с этой очень красивой девушкой в постели. Это было главное.
У меня было много женщин. Это не хвастовство, а констатация факта, который говорит о моей сексуальной состоятельности. Но во мне нет твердости и шарма победителя.
Я всегда был не уверен с женщинами. Но умело прятал эту неуверенность. А если женщины и замечали эту неуверенность, то, как правило, они отдавали должное моей наивной неуверенности, видя в ней милую непосредственность, и прощали ее мне.
В последние годы мне нравится проводить время с продажными женщинами.
С женой или многолетней любовницей можно нарваться на отсутствие готовности сию же минуту лечь в постель. "Как-нибудь в другой раз, милый… У меня что-то разболелась голова…"
С проститутками такого не бывает. Они готовы к соитию всегда, в любое мгновение, в любое время суток и в каком угодно месте. Хоть в королевской опочивальне, хоть в хлеву, хоть на куче угля, хоть в телефонной будке. Это их профессия, их конек, их хлеб и их отличительная черта. Этим они мне всегда и нравились. С проститутками я чувствую себя уверенно.
Я уже приканчивал вторую порцию водки, когда мой взгляд случайно упал на Карла. На моих глазах с Карлом стало происходить нечто невероятное. Он вдруг смертельно побледнел, нижняя челюсть его поехала вниз, а глаза устремились на некий объект, находившийся за моей спиной…
Я и оборачиваться не стал. Я сразу все понял. Аделаида. Приехала-таки. Принесла нелегкая.
В то же время мне было интересно понаблюдать, как Карл будет выпутываться из этой истории. Обожаю скандальные ситуации. Меня хлебом не корми, дай только полюбоваться пьяной дракой или разборками повздоривших супругов.
Я человек многоопытный и никогда не вмешиваюсь в свары, оставляя за собой право быть сторонним наблюдателей.
Возможно, эта черта меня и не красит, и кому-то может показаться, что таким образом проявляются глубоко запрятанные садистские наклонности, но сам я думаю иначе. Ведь именно чужие скандалы вносят разнообразие в скуку жизни.
Как раз в этот момент Беттина завершала свой захватывающий рассказ пассажем о последних проделках дзэн-буддистов.
— Заправляет он ей, значит, в задний проход, — Беттина сделала непристойный жест и выдержала короткую паузу, — и тут, естественно, горы не выдерживают и с оглушительным грохотом взрываются. Снежная лавина накрывает любовников. Торжественно и мощно звучат заключительные аккорды "Гибели богов"… — и она замолчала, мечтательно прикрыв глаза.
Конечно, я ошибался, когда называл Беттину дурой.
Глава 13
Опасения Карла оказались пуфом. Никаких скандалов Аделаида закатывать не собиралась. Она была тиха, во взгляде ее сквозили равнодушие, покорность и усталость. У нее был такой вид, словно ей надоело коптить небо и она только ждет удобного момента, чтобы распрощаться с жизнью.
Она приехала не одна. С кавалером.
Ее новый друг называет себя художником-супрематистом новой волны. "Непонятно, почему — новой? — недоумевает Карл. — Какая тут может быть новая волна, когда от этого виртуоза малярной кисти за версту несет антикварной лавкой?"
Действительно, Сильвио, так зовут нового друга Аделаиды, выглядит весьма потрепанным господином. Но одевается он так, словно ему нет и тридцати. Создается впечатление, что он перепутал города и столетия.
На Монмартре, где-нибудь на улочке Монт-Сени, он бы выглядел безупречно. Но не сегодня, а в середине девятнадцатого столетия. Шелковая блуза, — у Сильвио этих блуз, разных расцветок и фасонов, похоже, не меньше десятка, — висит на его острых плечах, как на огородном пугале.
Лицо обильно припудрено, но пудра не может скрыть возрастных склеротических узелков. На тощей шее — легкий галстук или, вернее, газовый шарфик игривого желтого цвета, завязанный претенциозным узлом. Узенькие брючки из бумажной фланели, обтягивают кривоватые ножки, обутые в малиновые башмаки на высоком каблучке.
