Виктор Мануйлов - Лестница
— Вы, Юрий Николаевич, как мне известно, не женаты. Какие у вас на этот счет планы? — спросила Коврова весьма доброжелательным тоном, едва они отъехали от бывшего детсадика.
— Вполне определенные — жениться в ближайшие год- два, — ответил Тепляков.
— И невеста имеется?
— Имеется.
— И что за невеста?
— Женского рода, разумеется, — ответил Тепляков, не отрываясь от дороги. И тут же, чтобы сгладить резкость своего тона, добавил: — Как сказал один мудрец: «От невесты до жены расстояние, как от земли до луны».
— Я имею в виду возраст, род занятий вашей невесты, — пояснила Коврова все тем же доброжелательным тоном. — Вы, Юрий Николаевич, не подумайте, что я спрашиваю вас из праздного любопытства. Я не собираюсь вторгаться в вашу личную жизнь. Мне важно знать, чем дышит человек, которому я должна довериться по всем пунктам. Между тем, ваша личная жизнь может сказываться определенным образом на ваших обязанностях. Или у вас на этот счет другое мнение?
— Разумеется, сказываться может. Но пока ничего определенного ответить на ваш вопрос не могу. И не только вам, но и самому себе. В любом случае, когда дело дойдет до женитьбы, вы об этом узнаете одной из первых.
— Ну что ж, спасибо и на этом, — согласилась Коврова. И тут же, слегка подавшись вперед и показывая рукой: — А-ааа. вот здесь сверните, пожалуйста, налево.
— Здесь нельзя сворачивать налево, — ответил Тепляков. — Видите знак?
— Вижу, но-о. Я всегда здесь сворачиваю.
— Вы хотите, чтобы у меня отняли права? Доедем до перекрестка, там и свернем. — И, повернув голову к своей повелительнице, спросил: — Или у вас имеются какие-то основания для срочного изменения маршрута?
— Нет-нет! Никаких оснований. Здесь в эту пору редко ходит транспорт и нет видеокамер. Пока мои нарушения сходили мне с рук.
— Все это до поры до времени, Лидия Максимовна, — снисходительным тоном пояснил Тепляков, впервые назвав Коврову по имени-отчеству. И далось это ему не просто.
— Совершенно с вами согласна, — легко уступила она.
И Тепляков понял, что женщина его проверяла и, похоже,
осталась довольна своей проверкой. И тогда он задал ей вопрос, который давно вертелся у него на языке:
— Тогда, если вас не затруднит, ответьте мне: что заставило вашего шефа нанять телохранителя? Ведь ни с того ни с сего такие вещи не делают.
— Об этом мы с вами, Юрий Николаевич, поговорим в другое время и в другом месте.
Тепляков лишь передернул плечами: в другом так в другом.
Они выехали на улицу Дворянскую, некогда именовавшуюся улицей «50-летия Октября». Возле старинного двухэтажного здания, расположенного посредине сквера, Коврова показала Теплякову, куда поставить машину, велела:
— Пойдемте со мной: я познакомлю вас с нашим заведением и объясню вам кое-какие нюансы вашей службы.
Они миновали пост охраны, поднялись на второй этаж по широкой мраморной лестнице, укрытой малиновой ковровой дорожкой, остановились перед дубовой резной дверью, которая не отличалась от многих других, разве что номером — 24. За двойной дверью, как и ожидал Тепляков, сидела секретарша, пожилая женщина с весьма невыразительным лицом. Перед нею стоял компьютер, чуть в стороне — два телефона. Все остальное походило на обстановку «предбанника», в котором хозяйничала Элен. Разве что мебель была сделана под старину и вызывала ощущение надежности и умиротворения.
— Это Ольга Петровна, — представила женщину Коврова. — А это, — повела она рукой в сторону Теплякова, — Юрий Николаевич. С этого дня личный водитель и телохранитель Михал Михалыча. Прошу любить друг друга и жаловать.
Тепляков и Ольга Петровна обменялись взглядами и вежливыми наклонами головы. После чего хозяйка пригласила Теплякова в кабинет и попросила секретаршу принести им кофе.
Для начала был решен вопрос с окладом: он получает сорок процентов по бухгалтерской ведомости из рук Ольги Петровны, остальные шестьдесят — в конверте лично от Лидии Максимовны. Эти сорок процентов и будут вписаны в договор. Затем была названа общая сумма, которая Теплякова более чем устраивала. После этого был согласован распорядок его рабочего дня: с утра он подъезжает на машине к ее дому, встречает ее возле квартиры, отвозит на работу или туда, куда будет указано. А далее. далее делает то, чему его учили. Что касается возникшей необходимости в телохранителе, то она, во-первых, вызвана усилившейся конкуренцией, а во- вторых, желанием некоторых преступных элементов поживиться за счет их фирмы.
— Так кого же я должен охранять: вас или Михал Михалыча? — спросил Тепляков.
— Все зависит от обстоятельств. Сейчас Михал Михалыч в Москве. Он является собственником и одновременно генеральным директором торговой фирмы «Кедр». Я — его жена. В отсутствии мужа замещаю его по должности. Теперь вам понятно?
— Теперь понятно. А до этого у вас был телохранитель?
— Был. Но проворовался и был выгнан с волчьим билетом. Еще вопросы?
— Спасибо, больше вопросов не имею.
После такой инструкции и чашки кофе Коврова вызвала в кабинет начальника охраны, предварительно уведомив Теплякова, с кем ему придется работать;
— Павел Сергеевич Пучков начинал в КГБ, затем работал в милиции, следовательно, человек опытный, знающий. Свои обязанности выполняет добросовестно. У нас к нему нет никаких претензий. Но ваше появление он, скорее всего, воспримет без энтузиазма. Постарайтесь, Юрий Николаевич, с ним не ссориться. В конце концов, вы вместе с ним будете делать одно дело — обеспечивать безопасность сотрудников, следовательно, нормальную работу фирмы.
В кабинет — после предупреждения Ольги Петровны — вошел человек лет пятидесяти, плотный, несколько полноватый, с седым ежиком волос на круглой голове, с толстым угреватым носом и маленькими серыми глазками, выглядывающими из-под нависших лохматых бровей.
— Добрый день, Лидия Максимовна, — произнес он, даже не взглянув на Теплякова.
После представления мужчин друг другу Коврова попросила Пучкова показать офис. Пучков смерил Теплякова неприязненным взглядом, переспросил:
— Все показывать?
— Все, что заинтересует Юрия Николаевича, — ответила она ледяным тоном. — И надеюсь, между вами не возникнет никакого соперничества. У каждого из вас свои обязанности, но в известных случаях они могут потребовать от вас взаимодействия. Имейте это в виду. А пока можете быть свободны.
Тепляков покинул кабинет вслед за Пучковым. Они спустились на первый этаж, прошли немного по коридору, вошли в комнату с табличкой на двери: «Начальник охраны».
— Присаживайся, — показал Пучков на стул возле стола, сам сел по другую сторону, сложил руки на столе, велел: — Рассказывай.
— О чем? — спросил Тепляков.
— Обо всем. Кто ты? Откуда? Как попал в нашу контору?
— А может, начнем с вас? Вы все-таки хозяин в этой конуре, вам и карты в руки. Опять же — законы вежливости и гостеприимства.
— Я не картежник. И особой вежливостью не отличаюсь. И учти: на побегушках у тебя быть не собираюсь. Так я тебя слушаю.
Тепляков смотрел на старика с сочувствием, не зная, смеяться ему или послать этого служаку к такой бабушке. И он заговорил, тщательно подбирая слова:
— Я не претендую на ваше место, Павел Сергеевич. Если именно это вас беспокоит. Это — во-первых. Я не люблю, когда на меня давят. Тем более таким тоном. Это — во-вторых. Мадам верно сказала: не исключено, что нам в известных случаях придется действовать сообща. И тогда ваши знания и опыт могут сыграть решающую роль. Это — в-третьих. Что касается ваших закоулков, так вы можете перепоручить эту миссию одному из ваших подчиненных. Лично мне все равно, кто будет моим экскурсоводом.
Пучков выдвинул ящик стола, достал из него пачку сигарет, толкнул ее в сторону Теплякова.
— Закуривай!
— Спасибо, бросил.
Пучков закурил, разогнал дым рукой.
— Тут был уже один, — заговорил он сварливо. — Из вашей же конторы. Порядочная, между прочим, сволочь. Выгнали. Теперь взяли тебя. Посмотрим, что ты за птица. А показать. что ж, показать можно, — примирительным тоном закончил он.
К концу «экскурсии» по зданию Пучков окончательно подобрел.
— С шефом ты знаком? Или так — как бомбу в конверте?
— Почему бомбу?
— Любимая его поговорка. Выдумал, вот и мусолит ее к месту и не к месту.
— А что — тяжелый человек?
— Это еще мягко сказано, — произнес со значением Павел Сергеевич, будто обнюхав и облизав взглядом лицо Теплякова. — Впрочем, сам увидишь. В субботу он возвращается.
Глава 14
Над землею, покрытой снегом, плыли низкие серые облака с редкими, едва различимыми просветами между ними. Иногда облака опускались до самой земли, и тогда с дальнего конца взлетно-посадочной полосы надвигалась серая стена, погребая под собой и красные огни вдоль нее, и черную кромку леса, и стоящие в стороне пассажирские самолеты. Стена надвигалась беззвучно и неумолимо. И вот уже первые снежинки-разведчицы плавно закружились за стеклами терминала, точно заглядывая внутрь, а вслед за ними небо обвалилось густыми хлопьями снега. За стеклами терминала резко потемнело, а в зале ожидания, наоборот, стало как будто светлее.
