Вирджиния Ледре - Цыпочки в Лондоне
Она выбрала своим местожительством Килбёрн и Вест-Хэмпстед. Связанная с центром Лондона веткой метро Jubilee Line, она, тем не менее, чувствует себя почти за городом. Лес Хэмпстед-Хит находится совсем рядом. Она любит викторианские домики этого квартала и mansions[138] из красного кирпича, построенные в тридцатых годах для неимущих классов. Ей очень нравится улица Вест-Энд-лайн, которая поднимается и извивается от Эбби-роуд до Фрогнал-лейн, с огромным количеством кафе одной сети, таких как «Старбакс» и «Кафе Пеликан», но также и мелких независимых заведений, как, например, Roni’s Bagel, король бубликов.
Я сожительствую, значит, я существую
С самого юного возраста цыпочка DIY усвоила, что жизнь — это джунгли, а охота за жильем — беспощадная борьба. Как говорил англичанин Дарвин, выживает сильнейший. Невольно задаешься вопросом, имел ли он в виду только природу или уже тогда подразумевал сложности с жильем в Лондоне. Вы не сможете понять британцев, а еще меньше — лондонцев, если не вникнете в этот вечный кошмар, коллективную истерию, представляющую собой house- или flat-hunting[139], после чего начинается не менее кошмарный flat-sharing — дележ квадратных метров…
Совместное проживание нашу цыпочку не пугает. Еще в университете она снимала дом из пяти комнат вместе… с шестью товарищами. Семь студентов в пяти комнатах? Ну да! Гостиную и столовую часто превращают в спальни, чтобы снизить стоимость жилья на человека. Если кухня в доме большая, там ставят диван и телевизор, и — хоп! — вопрос решен: в общей комнате вкусно пахнет индийской едой навынос.
В Вест-Хэмпстеде или Килбёрне, перспективных, но отнюдь не шикарных кварталах, предусмотрительная лондонская цыпочка рассчитывает на сумму около 180 евро в неделю — этого хватит (?) на то, чтобы снять комнату в коммунальной квартире.
Сто восемьдесят евро в неделю?!! Француженка в ужасе схватилась бы за голову. Это всегда шок, особенно в первый раз. Впрочем, во второй тоже, с этим сложно свыкнуться. Француженка, даже парижанка, никогда не поймет, почему жилье в Лондоне такое дорогое. Я бы посоветовала тем, кто любит этот город, даже не пытаться понять, иначе возвращение на родину первым же «Евростаром» гарантировано. А для жительницы Лондона, которая засомневается хоть на секунду, это означает bye bye London и немедленный отъезд к равнинам Суссекса, к примеру в Брайтон, куда тысячи лондонских женщин каждый год отправляют мужчин и детей, чтобы позволить себе несколько лишних квадратных метров.
К 180 евро в неделю, которые нужно умножить на 4, чтобы получить нашу дорогую ежемесячную квартирную плату, лондонская цыпочка должна добавить знаменитый council tax[140], введенный Маргарет Тэтчер в 1980-х годах, то есть около 150 евро дополнительных расходов на жилье в месяц. Как видите, средняя жительница Лондона должна выкладывать около тысячи евро в месяц за проживание в квартире, которую она делит с двумя, тремя, четырьмя и даже пятью людьми, которых она не всегда выбирает сама. Ее личное пространство составляет около двенадцати квадратов. И она не жалуется, для нее это нормально.
Приехав в Лондон в возрасте 23 лет, я принялась мечтать о своем первом отдельном жилье. Я представляла его где-нибудь в Ноттинг-Хилле, который тогда еще не был в моде, или даже в самом сердце Лондона — в Сохо или Ковент-Гардене. Я считала, что располагаю королевским бюджетом: 600 евро в месяц. Уж с этой-то суммой я обязательно найду себе что-нибудь! Я не планировала делить с кем-нибудь жилье. Жить вместе с незнакомцами? Фу, как это неприятно, во Франции такое не практиковалось (по крайней мере, в то время).
Когда я увидела цены в объявлениях, моя высокомерная парижская нелюдимость мигом превратилась в безмерную любовь к человечеству. Я была готова жить с кем угодно, лишь бы квартира была хорошей и находилась в Ноттинг-Хилле: от этого я не хотела отступать. И вот мне попадается идеальное объявление. Комната в квартире на Вестбоурн-Гарденс, на границе Бейсвотер и Ноттинг-Хилла. Настоящая удача: типичный сквер с домами, построенными в 1850-х годах, с белой штукатуркой и портиком над каждым входом.
Итак, настал день встречи с моими будущими flatmates[141], тремя шотландками. Я несколько раз повторяю про себя: «I love Scotland!» Верхний этаж, дверь мне открывает рыжуха с тяжелым взглядом и отводит на кухню. Там меня ждет революционный трибунал. О том, что придется сдавать экзамен, я не предупреждена. Меня буквально забрасывают вопросами, но я не понимаю их акцент. Они быстро переговариваются между собой, чтобы мне было непонятно: подойду ли я им? Оказывается, свободной комнаты нет, только гостиная, которую они хотели бы сдать, поскольку квартирную плату только что подняли на… 30 процентов.
— Ты что, не в курсе? Договор аренды обновляется каждые полгода, есть повод для повышения квартирной платы. Хозяева сделали ремонт, поэтому автоматически подняли плату, — говорят мне.
Ремонт? Квартира неплохая, но новенькой выглядит только ванная, а кухню явно следовало бы освежить, заменить газовую плиту и поменять палас.
Я прощаюсь, девушки обещают дать мне ответ через неделю, примут ли они меня в качестве соседки. Целая неделя!
С удрученным видом я рассказываю все своей подруге Джемме. Она подтверждает, что «со времен Тэтчер квартиросъемщики стали полностью бесправными, а домовладельцы получили все права: повышать стоимость аренды, без предупреждения разрывать договор, ставить свои условия. Именно поэтому все стараются при малейшей возможности купить квартиру, взяв в банке беспроцентную ссуду и заняв денег у всей семьи».
На следующий день я снова начинаю просматривать университетские объявления. Один преподаватель сдает отдельную квартиру в Примроуз-Хилл. Классно, именно там, в этом замечательном квартале, расположенном между зоопарком Риджентс-парка и Чолк-фарм, живет Джуд Лоу. Во мне вновь оживает надежда. Но ненадолго… Квартира этого преподавателя состоит из двух крохотных комнат в basement, то есть в подвале дома, в полной темноте. Есть ванная, но… нет кухни. Когда я спрашиваю его, как готовить еду, он невозмутимо отвечает:
— Можете купить себе микроволновку, но я не хочу, чтобы здесь пахло едой.
Обстановка (ах да, забыла сказать, что 90 процентов квартир в Лондоне сдаются с мебелью) — что-то среднее между chintz[142] в цветочек, как у бабушки Жермен, и cheap[143], мебелью из искусственного ротанга от Pier Import. Скромная сумма за эту «отдельную квартиру»: 220 евро в неделю. Forget it[144].
Последняя попытка перед самоубийством: Джемма советует мне поискать среди bedsits, «лондонских студио», как она выражается (таких студио, как во Франции, судя по всему, здесь нет). Мне назначают встречу в Бетнал-грин, в лондонском Вест-Энде, в одном из зданий bedsits. Утром я читаю в газете, что в Бетнал-грин как раз сейчас зарегистрирована новая вспышка туберкулеза, из-за большого скопления бедноты.
— How nice,[145]— вздыхает Джемма в телефонную трубку.
Возле дома меня ждет, как я понимаю, сотрудница агентства недвижимости, чтобы показать мне место, а точнее, нечто. Десять квадратов неизбывного ужаса с кухней в углу в виде грязной жирной раковины, допотопной электроплиты и помятым чайником, а также шкафом и стоящей посреди комнаты одноместной железной кровати. Потертый коричневатый палас собрался складками, а пожелтевшие обои отклеились и кое-где оторвались. А где ванная?
— На лестничной площадке.
Я спасаюсь бегством.
Теперь остается только надеяться на то, что мне позвонят мои шотландки. Что они и делают три дня спустя. Спасена! Начинается моя жизнь flatmate.
Я постепенно познаю особенности британского жилья. Например, смысл power shower, маленькой коробочки, установленной рядом с душем и предназначенной для усиления напора воды (не все еще знают, что давление воды в Великобритании — величина неизвестная). Да здравствует power shower! Но нет, кругом обман. Несчастная струйка воды — это все, что вы получите утром и вечером, с power shower или без него.
— Это психология, — объясняет мне Джен, моя flatmate, — чтобы успокоить себя, что ты сделала все для решения проблемы.
Теперь понятно. Чуть не забыла рассказать об отсутствии смесителя в английских ванных: незабываемые ощущения, когда моешь голову. К этому великолепию прилагаются два шланга, как правило, из розового пластика, которые надеваешь на краны с горячей и холодной водой, чтобы не обжечь или не заморозить себе голову. Только в большинстве случаев наконечники соскальзывают, и ванная затапливается.
