Алексей Семенов - Голые циники
— Я здесь, Константин Эрнестович…
— Повесьте над его больничной кроватью плазму с настроенным только нашим каналом, а-то еще медсестры переключат… Дальше… Внешнее промо. Сити-лайты и биг-борды. Портреты Верника в мишени от снайперской винтовки.
— Какой пэк-шот? — спросил Фрайфман.
— Ты какой предлагаешь?
— «Не убивай в себе друга!»
Константин Эрнестович встал и подсел к нему ближе.
— Саш, я сейчас не прошу тебя делать социальную рекламу. Я понимаю, что у тебя не очень сложились отношения с Верником. Но наш канал — это не ваши отношения. Понимаешь разницу?!
— Да…
— Поэтому, какой… пэк-шот… ты… предлагаешь?
— Предлагаю такой… «Верник. На Втором. Верный. Навсегда».
Он повернулся к секретарю.
— Запиши, как дежурный вариант. Завтра по электронке все сбросили мне варианты пэк-шотов. И еще, быстро, концерт на Красной площади в прямом эфире. «Звезды» в поддержку Верника. Как назвать, Фрайфман?
— «ИЗ ПЕСНИ ВЕРНИКА НЕ ВЫКИНЕШЬ!»
— Саш, ты обкурился сегодня, что ли?! Думай и сбрасывай мне по SMS. Все. Работаем. Спасибо. Цветы, координаты и информацию о Вернике мне к семи вечера. Я сам к нему съезжу. Фрайфман, ты сегодня молодец!
* * *СИЗО. Обвинение Мейерхольду выдвинули очень быстро. И до суда поместили в общую камеру. В ней уже было человек четырнадцать. Мейерхольд вошел. В углу четверо играли в карты, двое играли в шахматы. Остальные спали. Когда Мейерхольд вошел, то самый скользкий вскочил и, пошловато ухмыляясь, развязно стал идти к нему.
— Посмотрите, солдатик при…
Мейерхольд не дал ему договорить. Молча и быстро вломил справа. Тот отлетел и упал на спящих, те столкнули его на пол. На полу он и затих.
Мейерхольд подошел к своей койке. Стал аккуратно снимать парадную форму.
Видимо, самый главный в этой камере, скорее всего вор в законе, отодвинул шахматы и подошел к пострадавшему зэку. Поднял руку и отпустил — та плетью на пол. Оттянул веко, посмотрел. Зэк в этот момент очнулся, застонал и заскулил.
— Вагон, его нужно наказать…
Тот, кого он назвал Вагоном, поднялся с корточек. Повернулся и посмотрел на Мейерхольда.
— ВДД?
Мейерхольд отвечал, не поднимая глаз.
— Да, 105.
— Краснознаменная.
— Краснознаменная.
— После распада СССР, Сто пятая отошла Узбекистану.
— Знаю. Эти пидорасы отнимают у нас все. Даже воспоминания.
Пострадавший зэк поднялся с колен. Подошел к Вагону сзади и начал опять скулить.
— Вагон, его нужно нака…
Он опять не договорил. В этот раз уже Вагон ввалил ему, и тоже справа. Тот упал, затих, а очнулся уже к вечеру. После этого все время молчал, а у охраны просил перевода в другую камеру.
Вагон протянул пачку сигарет Мейерхольду.
— Захочешь поговорить, я пока здесь. Завтра суд. Думаю, что этапируют в Елецкую крытку или Дельфинарий.
— Хорошо. Мне обязательно нужно будет поговорить.
— Подозреваемый Замятин, на выход, к следователю, — прогремел голос охранника, и металлические затворы двери начали открываться.
На выходе Мейерхольд посмотрел в глубь камеры.
— Вагон!
В камере стало очень тихо.
— Спасибо.
Вагон передвинул ладью.
— Патовая ситуация, солдат. Выеби их там.
* * *— Горров, только не в меня, пожалуйста, — задыхаясь от очередного оргазма, проблеяла Ольга (может, и не блеяла, но в разговорном стиле сложно описать, как говорит человек в тот момент, когда оргазмы накатываются не один за одним, а один на другой).
— Конечно не в тебя — я же в презервативе-е-е! — прокричал Горров и кончил. Повалился на спину. Ольга произнесла глубокое «м-м-м» и радостно рассмеялась.
— И что смешного? Че ты смеешься?!
— Я обманула, я смотрела интервью Стоуна с Фиделем.
— Кажется, у меня опять встает… Шучу… Я тоже обманул… Я хорошо знаю песни группы «Виагра» и вас всех узнал, конечно же.
Ольга легла головой Горрову на грудь.
— Эй, долбики, че затихли? Кончили уже?! Натрахались?! — Ричард заколотил в дверь номера отеля. — Оль, у тебя уже саунд-чек начался. Девочки тебя ищут.
Ольга вскочила и стала быстро собираться.
— Бля, эти сучки меня сейчас покрошат. Особенно Вера.
Горров завернулся в одеяло и смаковал приятное послевкусие.
— Рич, поднимай этого «трахтенберга» и приходите на концерт. Идет? — прокричала, выбегая из номера, Ольга.
Ричард вошел в номер.
— Воняет потом, спермой и Ольгой.
— Нет, чувак, сексом пахнет. Не хами. Просто тупо завидуй.
— Идет.
Рич залез на кресло. Откупорил новую бутылку «Джек Дениелс» и налил в два стакана.
— Рич, я не буду, спасибо. Мне водки плесни лучше. Я это пойло не люблю. Мочой американской воняет. И когда Буша вижу по телику, тоже мочой воняет.
— Эстет ебаный, — Ричард налил «Финляндии». — Давай, мы выиграем, и это будет так!
Они залудили по стакану.
— Брат, слышь, я в Камбоджу не лечу, — начал Ричард.
— Это как так?! Не понял…
— Отец прислал сообщение, что еле вытащил Варю. Говорит, чтобы я летел быстро обратно. Разруливать ситуацию нужно. Думаю, отец даст мне пизды.
— Не даст. Я же тебе говорил, что ты неправильно к нему относишься. Если бы ему было наплевать на Варю, то он ее засунул бы в лечебницу и изолировал тебя от нее, а ее от тебя. Тут же, напротив, он тебя к ней зовет. Он отличный парень, понимаешь?! — Горров поднял стакан с водкой. — Знаешь, какой тост говорят все долбоебы в администрациях городов страны?
— Ну, какой?
— Чтоб хуй стоял и деньги были!
— Че серьезно?
— Ага, я в молодости снимал материал на одном таком заседании в загородном пансионате. Они потом нахерачились все. Ну и началось это гонево свинское.
— Че делать, блядь?
— Да ниче. Думаю, вымрут они все такие, как динозавры. Новые и умные придут вместо этих долбоебов…
— Да я не про них… Что мне делать?
— Перец, я думаю, что нужно лететь в Камбоджу и доснять второй фильм. Тебе нужно всего три дня. Мы все сцены с тобой отснимем, а подсъемки уже без тебя. Ты улетишь раньше. Я проконтролирую. Уверен, Константин Эрнестович это оценит.
В этот момент Ричард увидел бюстгальтер, оставленный Ольгой. Взял его в руки и вспомнил, как десять дней назад мерил у зеркала Варварин и носил его весь день его под кофтой. Рич улыбнулся и автоматически поднес его к своей груди.
— Эй, извращенец, положи на место. Это мое, — засмеялся Горров. — Иди, трахни местную молодую обезьянку лучше. А еще лучше — двух, чтоб потом не лез ко мне со своими глупостями.
— Давай собирайся. Концерт скоро. Сходим на массаж ног по дороге.
— Массаж ног?! Я же говорю — извращенец. Ну, — Горров поднял стакан, — чтоб хуй стоял и деньги были. Ура, товарищи!!!
* * *— Как вы? — Славка и Варвара подсели к Еремее за столик на смотровой площадке картинг-центра.
— Пока отец впереди, но, думаю, Оська бережет силы. По крайней мере, надеюсь…
«Карт» Юрия Исааковича занесло на повороте, поэтому Оська врезался в него. Машины встали, а сотрудники центра побежали к ним. В этот момент Еремея тоже вскочила и побежала на трассу, но не успела.
Вот что увидели девочки со смотровой площадки: Оська вылез из своего «карта», подошел к отцу. Пожал ему руку. Развернул его «карт» и сам, что запрещалось правилами, завел двигатель «с ручки» стартера. «Карт» взревел, отец развернулся и встал на стартовые позиции. Осень завел свою машину и подъехал в линию к отцу. Они опять ударили по рукам. Подбежавший сотрудник понял, в чем дело, отошел на три метра и опять взмахнул клетчатым флажком. Машины стартовали во второй раз.
Взволнованная Еремея вернулась к девочкам. Варвара не могла спокойно сидеть. Было видно, что она и нервничает, и остаточное явление еще сильно проявляется.
— Будьте добры, — обратилась Варя к официанту, — джин с тоником и туда же добейте 50 граммов мартини «бьянко».
— В один стакан? — не понял официант.
— Да, черт, в один… Я что-то неясно сказала?! — хоть и не хотела, но вспылила.
Славка пнула ее ногой под столом, а Еремея словно не заметила случившегося. Только спокойно повернулась к официанту:
— А мне, будьте добры, 50 граммов ликера Бенедиктин и стакан морковного сока со сливками моему сыну. Спасибо.
— Мам, посоветуй, — на полувыдохе, набравшись смелости, попросила Славка.
Еремея посмотрела на дочь, потом на Варвару.
— Все очень просто. Нужно браться за ум. Становиться нормальным человеком и адекватно относиться к окружающему миру…
— Да, но это все общие слова с урока мира…
Еремея посмотрела на дочь и протянула номерок из гардероба.
— Слав, можешь принести мне из пальто сигареты и зажигалку.
— Как всегда, — Варвара нехотя взяла номерок и поплелась в гардероб.