А. Федоров - Оракул петербургский. Книга 2
– Сабринок, детка, ты кажется сильно переутомилась? Может быть, сделаем перерыв и заглянем к нашим мужчинам? Они скорее всего сейчас лакомятся в баре джином с тоником, смешивая напитки в варварских пропорциях!
Девушки отправились на променад. Изящность, стройность, особенно, когда она парная, привлекает плотоядные взгляды обязательно! Пассажиры салона, – мужчины и женщины, – основательно занялись визуальной эстетикой и сексуально-проективной гастрономией – слюнки текли у многих! Слишком похотливые видели себя в постели сразу с двумя красавицами. Причем, женщины-зрители были в визуальном кураже не менее активны, чем мужчины-гиппопотамы! Тех и других от долгого сидения и избирательного застоя в ректально-простатической или ректально-метральной областях мучили пространные видения: женская половина последовательно смещалась к Лесбийскому фактору, а "речные лошади" почти в открытую исходили спермато-слюненизмом. Свальный грех, как предупреждали еще Святые Апостолы, основательно оседлал современных землян. Каждый может смело говорить про себя и соседа: "Увы, народ грешный, народ обремененный беззакониями, племя злодеев, сыны погибельные!" (Кн. Исаии 1: 4).
В салоне бизнес-класса, удобно развалясь в огромных креслах, фильтровали через свои печени горячительные напитки многие пассажиры; безусловно, преимущество оставалось за мужской половиной путешественников. Несколько поодаль, ближе к трапу, ко входу, расположились Магазанник и Феликс. Появление двух очаровательных леди внесло заметную суету в нестройные уже мужские ряды: и было от чего! Алкоголь – к тому же замечательное средство для разогрева фантазии, надо лишь уметь правильно определять и контролировать "дозу". В этом случае все было как раз в пределах аристократической нормы.
Шеф и его верный заместитель поднялись навстречу неотразимой женской паре. Были произнесены подобающие слова – свидетельство восхищения и благодарности за то, что дамы нашли время посетить их на "боевом посту". Женщины присели рядом в свободные кресла, от алкоголя отказались, но согласились на кофе и мороженое. Муза оглядела компанию, оценила ее национальный состав и порешила без обиняков перейти к главному, взять, как говорится, быка за рога. Она обратилась к Магазаннику:
– Аркадий Натанович, рассудите наши дебаты, пожалуйста. Мы с Сабриной обсуждаем весьма сложную, да и, скорее всего, скользкую тему – "социальную генетику".
Магазанник поперхнулся. Для него, бывшего офицера ВДВ, такие интеллектуальные повороты заключали в себе огромную степень риска. Феликс заулыбался, но Муза и его тут же посадила в лужу:
– Феликс, вы ведь тоже, как интеллигентный человек, хорошо понимаете, что от особенностей генетических доминант зависит и поведение человека.
Феликс боднул головой воздух, желая подтвердить, что он интеллигентный человек и полностью согласен с выводами собеседницы. Но Муза усиливала натиск по всей линии фронта.
– Теперь попробуем все вместе осуществить несложный интеллектуальный поиск в следующем направлении: она пересказала вкратце теорию Сергеева о матричной системе, о роли микромира в биологии человеческой клетки, о генетической мотивации поступков. Магазанник и Феликс – оба, от восторга и опупения, интенсивно надувались джином с тоником, скорее всего, забывая следить за пропорцией.
Муза даже сумела ввернуть излюбленный сергеевский пример о кошке. Он-то мог рассказывать об этих веселых, полных тайны, животных часами. Однажды, наблюдая нового жильца анатомички – шестимесячного котенка, – он обратил внимание на то, что, играя с фантиком от конфеты или с другим любым предметом, котенок стремится схватить его зубами и сперва уволочь подальше, в укромный уголок. Сергеев сделал вывод, что предыдущие поколения котенка (родители, прародители) жили в доме вместе с собаками. Удалось проверить справедливость предположения. Сергеев ликовал, но следующий вывод сделал шизофренически-поразительный. Он заявил, что у собак и кошек был "выровненный микробный пейзаж", который и определял аналогию поведенческих мотиваций. Микробы – транспортеры генетической информации, адаптирующие все клетки, в том числе и коры головного мозга, к выбору определенных локусов в едином информационном поле.
Магазанник и Феликс после интеллектуальной атаки чуть-чуть не впали в прострацию. Не мысль, а судорога порывалась проложить след на лицах трудового народа. Положение, как всегда в России, спас алкоголь, транквилизатор! Муза, безусловно, понимала, что сражение выиграно полностью, но надо позволить мужчинам сохранить достойную мину, позу. Даже остальные посетители салона, относящие себя к классу мужчин, чувствовали, что здесь, сейчас, в их присутствии осуществляется акция террора против обособившихся собутыльников. Надо помнить, что весь разговор велся на непонятном для иностранцев и трудном для освоения языке, которым мало кто из жителей современного цивилизованного мира владеет. Атаку вела энергичная, неотразимая, черноглазая бестия, электризующая уже только своим появлением окружающую атмосферу. Одно слово, колдунья, словно прилетевшая на помеле! Вторая же светская дама, с более мягкими манерами, по мнению окружающих, явно попустительствовала, не одергивая свою энергичную подругу. Кто мог догадаться, что она и сама чувствовала себя немного ошалевшей от женских ученых восторгов.
И вот Муза смилостивилась и заявила:
– Аркадий Натанович, давайте говорить, как брат с сестрой, – ведь мы с вами оба чистокровных еврейских кровей. Правда, я из ашкенази, а вы, пожалуй, из сефардов.
Даже такой учености было многовато для Магазанника, но он милостиво и со значением утвердительно покачал головой – вперед-назад, вверх-вниз, как известная статуэтка – китайский болванчик. Муза же, пользуясь всеобщим замешательством, – ее словно прорвало, она давно, от души, как говорится, не общалась с русскими соплеменниками, – продолжала выдавать дефиниции:
– Сергеев, к которому и вы, кажется, относитесь с уважением, любил приводить некоторые исторические примеры, если хотите, из разряда генетической археологии. Его, в частности, сильно занимал вопрос: "Почему некоторые народы стирают напрочь свое генетическое лицо, другие – берегут его, как зеницу ока"? Любимый пример – славяне. Точное происхождение их, пожалуй, остается призрачным. Сергееву почему-то нравилось мнение Михаила Ломоносова о том, что славяне – это немцы-мигранты. Может быть, поэтому к ним так тянулись в дальнейшем немецкие переселенцы? Прилипали к ним и скандинавы – тоже по некоторым версиям отпрыски немецкого этноса. Но в том можно, при желании, конечно, увидеть тягу подобного к подобному. Внедрение же татарского генофонда – это уже явная интервенция отдаленных форм биологического родства. Но приходится признать, что на этом фоне и еврейский генофонд творил свою тихую, но заметную биологическую интервенцию. Причем, не только среди славян, а среди многих других народов.
– Попробуем теперь разобраться, – продолжала энергично Муза, – кому все это было нужно, выгодно, кто был творцом таких процессов? Для того, наверное, лучше всего обратиться к известной нам с вами, Аркадий Натанович, странице всемирной истории – к истории еврейства!.. Точно? Согласны?…
Магазанник утвердительно кивнул головой; Феликс от восторга свел глаза так, что смотрел практически в одну точку, расположенной где-то на музиной переносице, а, может быть, даже у себя на кончике носа. Прочие пассажиры-наблюдатели окончательно бросили пить и теперь уже, как глухонемые, пробовали читать мысли этой огненной женщины по губам, жестам, мимике, накалу повествования. Происходило восприятие какой-то отчаянной и увлекательной пантомимы – яркой, поучительной, эксцентричной! Большая половина салона уже была влюблена в Музу, другая – в тихую, но эффектную Сабрину.
Но Сабрине почему-то было грустно она вдруг ясно вспомнила еще один листочек из тетради Сергеева, – там грустило и сердилось немного странное стихотворение "Апокалипсис":
Можно во сне и луну оседлать,Черта уважить и мать оболгать.Прошел кураж – не стоит ждать:Настало время камни собирать.Греховность ночи ушла, как тать,Суда мирского нет смысла ждать:К Богу отправимся отчет держать!Будет трудно повернуть вспять:Терзаний совести не унять!Грешников строят всех подвое,Чтоб рассекали друг друга надвое.Грехи отца ударят сына-подлеца;Отступница дочь – с глаз прочь!«Господь любит праведных»:Пусть павших, но исправленных.Стремись же заповеди постигать,Сурово шаги свои выправлять,Любить и любовь назидать!
Сабрина задумалась, как бы выпала на мгновение из общей беседы. Ей казалось, что вся мирская суета определяется простыми правилами. Их Сергеев утверждал в этом стихе, он даже форму и ритм подобрал адекватный – грубоватый, суровый, простой, как стук колеса телеги по ухабистой дороге. Может быть и не стоит философствовать в этой части, – трудно поверить, что от длительности разговоров может что-либо зависеть в нашей жизни. Но в азартных беседах люди руководствуются иными мотивами, так и не стоит им мешать разгружать свою память и душу – все это лишь вариант самопсихотерапии.
