Ариадна Громова - Мы одной крови — ты и я!

Вы спросите: как же я при этом мог думать о каких-то пакостях в отместку рыженькому? Я и сам удивляюсь, но говорю честно — мог! И думал! Возможно, как раз из зависти…

Телепаты заявили, что им пора, и начали прощаться. Обменялись мы телефонами, все как положено. Взял я и телефон этого рыженького, Сергея Новикова. А сам все думал: ну что бы такое сделать? И такое у меня было чувство, что сделать я сейчас могу все, что захочется. Остается выяснить: чего же мне хочется?

Пока я вот так стоял — «с идиотски глубокомысленным видом», как определил потом Володя, — раздался звонок, нервный, длинный, прерывистый. Чувствовалось, что по ту сторону двери кто-то подпрыгивает от нетерпения. Я уж сразу понял, что это Славка. Так оно и оказалось. Только с ним была еще и Галя. Он ее догнал внизу и даже сначала обогнал с разлету, а потом чуть не за руку тащил к лифту.

Славка всю эту встречу сам же и организовал, но на свою беду забыл, что в этот день получасом позже он идет с Вероникой в кино. А с Вероникой, как известно, шутки плохи; поэтому Славка, нестерпимо страдая, отсидел в кино весь сеанс, честь честью проводил Веронику домой, а оттуда уж летел сломя голову и такси, как назло, не поймал.

Славка прямо взвыл, когда понял, что опоздал, и ничего уже не будет, и такой сенсационный разговор прошел без него! На него глядеть было больно, да и Галя огорчилась — ее задержали на собрании. Но я не стану утверждать, что начал действовать только из жалости к опоздавшим: я ведь еще раньше задумал выдать гостям сувенирчик на прощание.

И вот все с изумлением увидели, что Барс, грозно распушившись и припадая к полу, движется на рыженького Сергея, а тот позеленел от страха и даже икает.

— Мама! — пропищал вдруг рыженький.

Барс гнусаво ответил: «Мам-ма!», но продолжал хищно ползти к рыженькому и загнал его в угол между тахтой и книжной полкой. Рыженький вдруг рухнул на колени и драматически воззвал:

— Прости, кот, я больше не буду!

Барс немедленно и с удовольствием ответил:

— Мурра! Ммало!

— Игорь, перестань! — укоризненно сказала Галя: она раньше всех догадалась.

Мне вдруг стало нестерпимо стыдно. Я схватил Барса на руки. Он сразу успокоился и прижался ко мне. Рыженький встал, испуганно и недоуменно озираясь. Лицо его медленно приобретало нормальный цвет.

— Простите, Сергей! — покаянно сказал я. — Конечно, это идиотский номер. Мне как-то обидно показалось, что вы не верите в мои способности гипнотизера. Нет, правда, вы уж на меня не обижайтесь. И на кота тоже не надо.

Володя уничтожающе глядел на меня. Славка, наоборот, восхищенно таращил глаза и чуть не приплясывал. Телепаты были несколько ошеломлены, но улыбались иронически-благожелательно.

— Не переживай, друг! — весело сказал рыженькому щеголь в черных очках. Ты, оказывается, превосходный перципиент. Зря мы с тобой не проводили опытов. Без усыпления, без подготовки… Я вообще не понимаю, как это вам удалось? обратился он ко мне. — Ведь час назад вы… ну действительно… заставили нас усомниться в своих способностях. Только уж, пожалуйста, не мстите и мне тоже! — шутливо предостерег он.

— Что вы! — поспешно возразил я. — Мне и в голову не придет больше…

Сергей нервно пригладил свои ослепительные волосы — по-моему, они у него стали дыбом от ужаса, — пробормотал: «Извините, я тороплюсь!» — и стремительно ринулся к двери.

Я растерянно поглядел ему вслед. Галя сделала успокоительный жест и пошла в переднюю, прикрыв за собой дверь. Вскоре она вернулась и сказала, что Сергей вроде успокоился.

— Я его поблагодарила за отлично проведенный номер и сказала, что теперь уж окончательно поверила в парапсихологические явления.

По-моему, в этом заявлении Гали содержалось явное логическое противоречие: если рыженький «отлично провел номер», значит, это был попросту спектакль, и у Гали нет особых оснований именно сейчас уверовать в телепатию. Но он, наверное, не очень вслушивался в то, что Галя говорила, а просто радовался: мол, такая красотка мне улыбается и что-то одобрительное щебечет. Я бы лично тоже не очень вслушивался, тем более после такого потрясения. Нет, все же я кретин… Что за идиотские штучки… жаль парня, ну чем он, собственно, виноват.

Галя фыркнула, что-то вспомнив, и тут же строго добавила:

— Но все же, Игорь, эти твои штучки, они… ну, какие-то неудобоваримые!

— Мягко выражаясь! — мрачно добавил Володя.

А я задумался, — неужели Галя частично восприняла мою телепатему: слово «штучки» и общую неодобрительную оценку факта? Нет, вряд ли, — это она самостоятельно дошла, не трудно, в общем-то, да я ведь и не внушал ни ей и никому другому.

— А все же, какие-то предпосылки для этого эксперимента у вас были? Почему включили кота — это же сложнее и труднее? — поинтересовался седой румяный телепат.

— Да в коте-то все и дело, — начал объяснять я. — Он кошек боится, ваш Сергей, вы разве не заметили? Вот именно, я и решил ему сразу за все отплатить: и за то, что он обо мне говорил в каком-то уж очень экспериментаторском тоне, и за то, что он, такой-сякой, кошек боится. И Барс охотно включился в эту игру: он же чувствовал, что Сергей его боится, а Барс кот эмоциональный, нежный, он очень переживает, когда к нему плохо относятся. Поэтому на них обоих так сильно и подействовало мое внушение.

— Понятно! — с одобрением сказал элегантный парень, разглядывая то меня, то Барса. — Нет, случай вдвойне интересный… Верно, Лев Михайлович?

Седой и румяный Лев Михайлович заявил, что все же нужно бы провести опыты с Барсом и со мной в лабораторных условиях, а если я считаю, что Барс в лаборатории будет чувствовать себя слишком неуверенно и не сможет работать, то придется притащить часть аппаратуры сюда. Мы уговорились, что сделаем это в ближайшие дни, и телепаты опять стали прощаться.

Но Славка вцепился, как клещ, в элегантного очкастого парня и заныл:

— Ну, Роберт, ну, ты же говорил, что у тебя вечер свободный, ну не будь подонком!

— Да ведь поговорили вроде обо всем, — неопределенно отвечал Роберт, но мне показалось, что он сквозь темные очки все поглядывает на Галю.

— Как — обо всем?! — возмутился Славка. — Вот видишь, ты даже в коте и в Игоре не успел толком разобраться! А тут еще пес-телепат есть! Галя, можно, я вызову такси и мигом смотаюсь за Барри?

— Нельзя! — твердо заявил Володя. — Барри нездоров.

Мне показалось, что Галя как-то странно поглядела на него при этих словах, но она ничего не сказала.

— Жаль! — искренне огорчился Славка. — Ну, да все равно: разговор только ведь начался. Сейчас приедет мой приятель Виктор Черепанов, он в отделе науки работает, в редакции…

Газета, которую он назвал, была вполне почтенная, и подпись «В. Черепанов» казалась мне знакомой, но…

— Славка, был же уговор! — мрачно сказал я. — Вечно ты так: по секрету всему свету.

— То есть ты обалдел, старик! — завопил Славка. — К тебе приедут из такой газеты, а ты еще брыкаешься! И он же никому пока ни рассказывать, ни показывать не будет, а сделает некоторые заметки, чтобы быть в курсе дела и в подходящий момент оперативно дать информацию! Да ты что, старик, разве можно упускать такой богатейший случай!

— Ладно, — сказал я, сдаваясь. — Тогда вот что: я приглашу еще одного человека, своего соседа, с ним будет интересно поговорить.

Я объяснил, кто такой Иван Иванович. А пока я ему звонил, Славка успел окончательно обработать Роберта, и тот согласился остаться. Я пошел на кухню покормить Барса и подготовить еще кофе и бисквита для гостей. Вернувшись, я ахнул: Славка установил магнитофон.

— Это еще зачем? — возмутился я.

— Как — зачем?! Для вечности! — нахально ответил Славка, выкатив свои выпуклые светло-голубые глаза и разыгрывая наивность. — Разговор-то будет интересный, а пропадет впустую, если не записать!

Мне очень хотелось заявить, что не буду я говорить при включенном магнитофоне, но почему-то никто больше не протестовал, невежливо было настаивать, и я опять капитулировал перед Славкой.

Глава девятая

Мы стоим за терпимость, но терпеть нетерпимость трудно, а терпеть нетерпимое просто невозможно.

Когда по наковальне бьет сразу много людей, они должны соблюдать порядок.

Разговор действительно получился интересный. Больше — за счет Виктора Черепанова и Ивана Ивановича. Они появились так же одновременно, как Славка с Галей, — встретились на площадке лестницы у моей двери. Оба высокие, подтянутые, худощавые, только Иван Иванович вдвое старше Виктора; Виктор черный, смуглый и здоровенный, а Иван Иванович — полуседой, бледный, прихрамывает, и на правой щеке у него глубокий шрам от осколка.

Уселись мы за стол. И разговор начался с того, что можно было бы подготовить Барса для эксперимента в лаборатории. Это Роберт придумал, что я мог бы пойти, посмотреть их лабораторию, а потом внушить Барсу, что он находится в лаборатории, и так постепенно, в день по три-четыре минуты, приучать его к этой обстановке. Придумано это было, может, и остроумно, но я стал возражать: не смогу я провести такого сложного эксперимента, не справлюсь. Да и тренировка такая слишком дорого обойдется и мне и коту, устанем мы очень. Но тут разговор перешел на проблему внушения (или пробуждения) способностей в гипнотическом сне. (Нет, Славка все же молодец: куда легче и вернее списывать с магнитофонной ленты, чем вспоминать!)