Алекс Гарленд - Пляж
– Очень рад познакомиться. – Прежде чем протянуть мне руку, он вытер ее о свою майку, добавив при этом: – Мы все очень рады видеть тебя.
Никак не могу вспомнить, что говорил мне Этьен, когда мы шли обратно по мелководью. Кажется, он вел рассказ о том, что произошло за время моего долгого сна, и у меня в голове запечатлелось, как бережно он нес свой улов, прижимая его к темной от загара груди, казавшейся густо покрытой серебряной чешуей. Все остальное полностью выпало из моей памяти. Вот насколько я был встревожен тем, что такого я мог сказать в бреду Франсуазе.
Я четко понял, что должен докопаться до истины, иначе просто сойду с ума. Франсуаза шла немного позади остальных, поэтому я отстал от Этьена, притворившись, что нашел интересную ракушку. Но как только я это сделал, она ускорила шаг. Когда же я догнал ее, она снова умышленно отстала.
А может, мне так показалось. Откуда мне было знать. Когда она замедлила шаг, ее, несомненно, что-то привлекло за деревьями, но это мог быть такой же предлог, как найденная мною ракушка.
Ее поведение объяснило все. Теперь я чувствовал, что мои подозрения были обоснованными. Я должен был немедленно разрядить обстановку.
Я снова отстал и задержал ее, схватив за руку.
– Франсуаза, – спросил я, пытаясь придать тону твердость и одновременно непринужденность, – тебе не кажется, что это смешно?
– Смешно? – переспросила она, широко раскрыв глаза. – Ну, здесь вообще-то все довольно странно. Я еще не совсем освоилась.
– Да нет же, я другое имел в виду… Послушай, может быть, дело во мне, но похоже, нечто смешное происходит между нами.
– Между нами?
– Между тобой и мной, – пояснил я, и мое лицо вдруг начало заливаться краской. Я кашлянул и наклонил голову. – Во время болезни я, наверное, сказал что-то такое, что…
– А, – она посмотрела на меня. – И что такого ты мог сказать?
– Я не знаю, что я там нес. Об этом я тебя и спрашиваю.
– Да. А я спрашиваю тебя, что такого ты мог сказать.
Черт! Перемотаем пленку назад.
– Ничего. Ничего такого.
– И поэтому?..
– Ну, не знаю. Я лишь подумал, что ты смешно ведешь себя. Наверное, мне все показалось. Забудь.
Франсуаза остановилась:
– Хорошо, – произнесла она. Остальные уже начали удаляться от нас. – Дай-ка я скажу об этом сама, Ричард. Ты боишься, что сказал о том, что любишь меня, да?
– Что? – изумленно воскликнул я, потрясенный ее прямотой. Собравшись наконец с мыслями, я понизил голос. – Господи, Франсуаза! Ну конечно же, нет!
– Ричард…
– Я имею в виду, что это глупо.
– Ричард, пожалуйста! Это вовсе не глупо. Это и есть то, чего ты боишься.
– Нет. Вовсе нет. Я был…
– Ричард!
Я замолчал. Она смотрела на меня в упор.
– Да, – медленно произнес я. – Именно этого я и боялся.
Она вздохнула.
– Франсуаза, – начал было я, но она перебила меня.
– Все это пустяки, Ричард. У тебя был жар, а в подобном состоянии люди иногда говорят странные вещи, верно? Говорят о том, что не имеет к ним отношения. Значит, ты боишься, что сказал что-то странное. Но это ничего не значит. Я понимаю.
– Ты не сердишься на меня?
– Нет, конечно.
– А… я сказал что-то? Что-то похожее?
– Нет.
– Правда?
Она посмотрела куда-то в сторону:
– Да, правда. Очень мило с твоей стороны, что ты об этом спрашиваешь, но ты ничего подобного не говорил. Не думай больше об этом! – Она показала на остальных, которые были уже примерно метрах в пятнадцати впереди. – Пошли. Нам нужно идти.
– О'кей, – тихо сказал я.
– О'кей.
Мы молча догнали нашу группу. Франсуаза подошла к Этьену и заговорила с ним по-французски, а я зашагал дальше, немного в стороне от остальных. Когда мы дошли до поворота к лагерю, ко мне бочком подобрался Грегорио:
– Ты, наверное, чувствуешь себя сейчас как новенький в школе?
– Ну… да. Немного.
– Первые дни, конечно, будут очень трудными, но ты не волнуйся. Ты быстро найдешь здесь друзей, Ричард. Я улыбнулся. Он сказал «ты» как-то очень дружески, как будто считал, что мне будет особенно легко найти здесь друзей. Я знал, что все объяснялось его манерой говорить по-английски, но у меня все равно улучшилось настроение.
Game Over, Man
Пока мы были на пляже, лагерь наполнился людьми. У входа в дом я увидел Багза и Сэл. Они разговаривали с группой людей, державших веревки. Какой-то толстяк чистил рыбу возле хижины-кухни, укладывая выпотрошенные рыбины на широкие листья и бросая внутренности в забрызганное кровью пластмассовое ведро. Рядом с толстяком девушка раздувала костер и подбрасывала в пламя щепки.
Центр площадки притягивал всех как магнитом. Здесь находилось большинство обитателей лагеря, они просто слонялись туда-сюда и болтали. На дальнем конце площадки девушка аккуратно развешивала на оттяжках палатки мокрую одежду.
Грегорио был совершенно прав: я действительно чувствовал себя, как новенький в школе. Я осматривал лагерь, как осматривают на большой перемене спортивную площадку в первый день учебы. Меня интересовало, какие группировки и какую иерархию придется учитывать и с кем из этих тридцати человек я в конце концов подружусь.
Мое внимание привлекло одно лицо. Это был негр, в одиночестве сидевший у стены хижины-склада. На вид ему было около двадцати, у него была гладко выбритая голова, и он не отрываясь смотрел на небольшую серую коробочку в руках, которая уже попадалась мне на глаза, – «Нинтендо-Геймбой».
Этьен и Франсуаза пошли вслед за Моше сдавать улов потрошителям рыбы. Вначале я отправился за ними. Школьный опыт учил держаться тех, кого я знаю. Но тут я снова оглянулся на фаната «Нинтендо». Его лицо неожиданно скривилось, и сквозь приглушенные голоса я услышал, как он прошептал: «Game Over».
Я направился к нему.
Я где-то читал, что наиболее понятное для всех в мире английское слово – это ОК. Затем идет слово coke – то самое, что заменяет колу. Я думаю, нужно провести новое исследование и на этот раз проверить словосочетание Game Over.
Game Over – это то, что я больше всего люблю в играх с видеоприставкой. Впрочем, уточню. Больше всего я люблю мгновение перед тем, как появляется надпись Game Over.
Игра «Стритфайтер II» – «старушка», но из золотой серии. Мой друг Лео контролирует Рю. Рю – самый лучший персонаж в этой игре, потому что он просто универсал: великолепно защищается, очень подвижен, и, когда наступает, его невозможно остановить. Мой брат Тео контролирует Бланку. Бланка движется быстрее Рю, но он хорош только при нападении. С Бланкой можно победить, лишь поставив его вплотную к другому игроку, чтобы Бланка не отрывался от него. Молниеносные удары, пинки, атаки в прыжке, удары головой. Ошеломить врага и подчинить его – вот какова тактика.
Запасы энергии у обоих игроков иссякают. Еще удар – и им обоим придет конец, поэтому они соблюдают осторожность. Они торчат на противоположных концах экрана, ожидая, когда соперник двинется первым. Лео берет инициативу на себя. Он посылает шаровую молнию, чтобы вынудить Тео поставить блок, а затем в прыжке наносит стремительный удар, чтобы снести зеленую голову Бланки. Но когда Лео находится в воздухе, он слышит легкий щелчок. Тео жмет кнопку на своей контрольной панели. Он осуществляет подзарядку электрической защиты, и поэтому, когда нога Рю касается головы Бланки, тот сам получает нокаутирующий удар в десять тысяч вольт по всей своей системе.
Это и есть мгновение перед тем, как появляется надпись Game Over.
Лео слышит шум. Он знает, что ему конец. У него есть время, чтобы выпалить: «Мне конец» – прежде чем Рю вспыхнет и полетит назад через весь экран, сверкая, как рождественская елка, и превращаясь в обугленный скелет. Сгорел.
«Мгновение до» – это когда ты понимаешь, что сейчас умрешь. Реакция у людей разная. Одни ругаются и приходят в ярость. Другие тяжело вздыхают. Некоторые визжат. За двенадцать лет увлечения видеоиграми я наслушался самых разнообразных визгов.
Я уверен, что это мгновение – редкая возможность узнать, как люди будут вести себя при приближении настоящей смерти. В играх они проявляют свою природу в чистом виде, без всяких прикрас. Когда Лео слышит щелчок, он говорит: «Спекся». Он произносит это слово очень быстро, обреченно и с пониманием. Если бы он мчался по шоссе и увидел несущийся прямо на него автомобиль, он, наверное, среагировал бы точно так же.
Что до меня, то я прихожу в дикую ярость. Я бросаю пульт на пол, закрываю глаза, откидываю голову, и с моих губ срываются ругательства.
Года два назад у меня появилась игра «Чужие». У нее была одна интересная особенность: когда потеряешь все жизни, на экране появляется Чужой, у которого с челюстей капает слюна, и он мычит механическим голосом: «GameOver, Man».
Мне это очень нравилось. – Привет, – сказал я.
Парень оторвался от игры:
– Привет.
