Федор Ошевнев - Стакан водки
Валерий механически назвался и выложил краснокожую «ксиву».
— Ага, — продолжал радоваться проверяющий. — Может, просветите, по какому случаю пьянка?
— Сейчас объясню… — заторопился Тальев. — Понимаете, он всю ночь гранату разряжал…
— Боевую? — подал голос «неродной» деловитый майор.
— Да нет, учебную… Только сначала она вроде как боевая была, это уж потом выяснилось…
— Надо же! Андрей Юрьевич, — повернулся подполковник-проверяющий к замначальника отдела кадров, не дослушав Тальева, — полюбуйтесь на вашего незаменимого специалиста: целую ночь затратить на разряжание одного учебного боеприпаса, а с утра хлестать водку! Как вы его на должности-то держите? И начальник тоже хорош!
— Да всё ж совсем не так было! — воскликнул Войцов, чувствуя, как пьянеет от пахнущей крупными неприятностями ситуации. Впрочем, тут сошлось всё: и недосып, и мороз, и усталость, и нервное напряжение, да и злосчастный стакан водки на пустой желудок, как бы там ни было, делал своё дело… — Вы ж разберитесь сначала!
— В управлении собственной безопасности будем разбираться, — пообещал подполковник. — От несения службы пока обоих отстраняю.
— Надо бы начальнику горуправления позвонить, — подсказал пунктуальный майор.
— Да, порядок есть порядок, — согласился старший проверяющий и поднял телефонную трубку. Пока же набирал номер, безапелляционно заявил: — Я бы таких пьянчуг, как этот капитан, вообще выгонял без суда и следствия — вон, еле на ногах держится, позорище…
Дальнейшие действия эксперта квалифицировались как крайне импульсивные.
— Выгоняли? — переспросил он. — За один стакан водки, пусть даже и в рабочее время? А желаете, я вас всех сейчас сам выгоню?! Без суда и следствия! В момент! И в вечное увольнение!
Рванув на себя ящик стола, Валерий выхватил злополучную липовую лимонку. Побывав в заботливых руках начальника ЭКО, она приобрела вполне товарный вид. Эксперт вырвал кольцо с усиками и катнул гранату аккурат в направлении подполковника, стоящего у телефона.
Пока два майора совместными лихорадочными усилиями брали дверной проём, намертво застряв в нём, грузный подполковник в оцепенении, с выпученными в ужасе глазами и перекошенной физиономией пялился на зацепившуюся за его ботинок лимонку. А на его серых форменных брюках, вокруг ширинки, быстро расползалось обширное мокрое пятно…
«Дело Войцова — Тальева» впоследствии разбиралось в самых высоких милицейских инстанциях. Причём с Тальевым решили быстро: направили с понижением в должности в район, «на землю». С капитаном разбирались долго — проверяющий с подмоченной репутацией настойчиво требовал возбуждения уголовного дела. Но для этого так и не смогли подыскать подходящей статьи — редчайший случай: человек есть, а статьи нет! Разве что мелкое хулиганство, но это выглядело бы очень несолидно. В психушке, правда, эксперту две недели пришлось отлежать, но там его признали вменяемым.
И в конце концов Валерия тоже потихоньку убрали из органов — не помогли ни прежние блестящие характеристики, ни авторитет лучшего баллиста города. Но пенсию всё-таки назначили — как-никак, полтора года Войцов отвоевал в Афганистане, их надо было умножать на три, да плюс милицейская служба — двадцать лет стажа как раз и набралось.
А подполковника — где бы он теперь ни появился — за глаза называют просто: Писун. Подполковник знает об этом. Обижается. И очень переживает…
