Ирина Дудина - Пение птиц в положении лёжа

Ехать на красивой машине «опель» по шоссе с ним и детьми. Музыка вырывается из квадросистемы. Ветер свистит за обтекаемыми стёклами. Мимо проносятся другие машины, в большинстве своём похуже. Рядом кряхтит старый сельский автобус, битком набитый местными жителями. Они смотрят в грязные свои окна сверху вниз, завидуют. Думают — обеспеченная хорошая семья. Их ошибка и есть те 10 %, которых недостаёт чувству полноты жизни.

Идёт женщина. Тяжёлая, в слоновьих брюках, в мощной куртке, в кроссовках, пищащих под её чрезмерным весом. Несёт маленький тортик в руке.

Девочку, полную прелести и грациозной живости, пригласили сниматься в кино. На главную роль. Необходимо было разрешение матери. Мать разрешения не дала. Прошло несколько лет. Дочка собралась поступать в театральный институт. Мать ей сказала: «Ты знаешь, доченька, все актрисы — проститутки. Их раньше даже на кладбище не хоронили. Только за оградой. Это не профессия». Дочка послушалась маму и пошла на «Ленфильм» ученицей гримёра и прожила, безусловно, исключительно целомудренную жизнь. Пропустила через своё исполненное потрясающей прелести тело полки заслуженных, влиятельных, знаменитых и просто приятных деятелей культуры, политики и производства, но актрисой не стала, выполняя наказ матери.

Подросла её дочурка, столь же живая и грациозная. И тоже собралась поступать в театральный. Мать ей сказала: «Ты знаешь, доченька, все актрисы — проститутки» и т. д., всё то, чему учила её мать. Дочка также не стала поступать в театральный институт, чтобы жить целомудренной жизнью, как мама.

Теперь у неё растёт сын…

Идёт молодой человек. Очень модный, красивый, привлекающий внимание к себе. Видно, что сам чувствует, какой красивый. Впереди — барьер из цепи, за ним — тропинка, чтобы срезать путь по газону. Решил особенно элегантно перепрыгнуть барьер, осознавая, что взгляды многих прикованы к нему. Подпрыгивает — и цепляется ногой за цепь. Не рассчитал. Падает в своём красивом костюме прямо в грязь передом и боком. Хреново ему.

Моя подруга, очень красивая, высокая, идёт по Невскому с прекрасным кавалером. Решили зайти в дорогой кабак в подвале, несколько ступеней вниз. Подруга, с гордым видом леди, не рассчитала, что дверь низкая. Бьётся лбом об косяк, поскальзывается на ступенях, вкатывается в бар с сильным ускорением, широко расставив красивые ноги. В баре все были приятно удивлены. Некоторые даже привстали.

Прожили 12 лет вместе. Раскормила. Был худой, стал с пузиком. Она не работала, всё суетилась по дому.

Утром он открывает глаза, смотрит на неё, говорит:

— Что я здесь делаю?

Она удивилась:

— Как это «что»?

— Что я здесь делаю?

Встаёт, начинает собирать чемодан.

Она наконец-то поняла смысл его фразы.

— Милый, любимый, это безнравственно, как же наш сын, что произошло, — и т. д. и т. п.

Собрал вещи и ушёл в неизвестном направлении навсегда.

За 12 лет никогда не ссорились, он всё в дом нёс, семья процветала.

Любил уходить за сигаретами на неопределённое время. Уйдёт — и придёт домой или через 15 минут, или через час. Или вечером. Она уже привыкла. Не удивлялась.

Ушёл. Вечером не пришёл. Не пришёл утром. Неделя прошла, другая. Она его разыскивала всюду, где только могла, — через милицию, в моргах, в больницах. Нет нигде. Прошло 4 месяца. Она его в душе оплакала и похоронила.

Возвращается из магазина домой. Свет на кухне. Она удивилась, потом испугалась. Подкралась к двери. Там он сидит. Чай пьёт. Увидел её. «Ты где шляешься?» — был его первый вопрос.

Немолодой, но импозантный преподаватель художественного вуза, хороший реставратор, пришёл в гости. Я тогда была авангардисткой в стихах и картинах.

Он всё осмотрел, что я рисую, кое-что прочитал. По его брезгливому виду поняла, что чужак. Он злобно разругал всё, что я люблю. Я из вежливости сменила тему.

Тут он сказал, что увлекается хиромантией. Взял меня за руку. Стал что-то объяснять — там бугор Венеры, там — Юпитера и т. д. и т. п. Потом говорит: «А самый страшный человек тот, у которого бугры отсутствуют. Такого нужно остерегаться. А вот у меня, например, все бугры ярко выражены, очень крупные, пышные бугры. Признак гармоничной творческой личности. Хочешь посмотреть?» Я заинтересовалась. «Хочу», — говорю. И он показал мне свою ладонь — абсолютно плоскую. Таких плоских я ещё никогда не видела.

Хиромантией увлекался ещё один знакомый — тихий, заблудившийся в поисках свободы. Он был не глуп, неплохо образован. От армии закосил — как все — через дурдом. Я пригласила его на сейшн, где было много девушек, впрочем, много и мужиков. Глаза его вначале, при виде конкурентов, потухли, но потом, при виде дам, заблистали дико, замаслились. Девушкам он не очень нравился, они не любят робких. К тому же он имел привычку носить скрипучие брюки из синтетики — когда в моде были джинсы. Угрюмый традиционалист. Он решил использовать, очевидно, проверенное и безотказное оружие, чтобы подержаться за женское тело, пусть это будет даже просто рука. Стал разъяснять и толковать бугры и линии. Женское тело в виде женских рук к нему так и потянулось со всех сторон. Хорошо ему было.

Один знакомый, чтобы казаться более привлекательным, знал ужасно много матерных частушек, поговорок и стишков. Просто кладезь народной похабной мудрости какой-то неисчерпаемый. Всеми своими обширными познаниями он щедро делился с девушками. Увидит — возьмёт за руку и прочитает на память всего «Луку Мудищева».

Другой мужчина не был красноречив, зато он виртуозно делал стойку на голове. Знакомясь с новыми девушками, после небольшой, невыразительной беседы он утверждал, что способен встать на голову и простоять несколько часов. Одни не верили, другие изумлялись, третьи говорили: «Ну встань, постой хотя бы 15 минут». Он делал стойку и стоял вверх ногами действительно очень долго, даже скучно становилось. Всем надоедало на него смотреть, вверх ногами стоящего.

Третий мужчина занимался йогой, и поэтому у него всегда была масса всяких историй, способных изумить самую твердокаменную даму. Один из наиболее потрясающих рассказов — о том, что, чтобы открылась одна из чакр, его учитель посоветовал ему сделать следующее упражнение: медленно, не спеша заглотить 5 метров бинта, а потом аккуратно его вытащить обратно. «Изо рта», — уточнял он поражённой девушке. Судя по всему, здоровье этой современной Каштанки от этой процедуры не слишком пострадало; йог утверждал, что какие-то новые удивительные ощущения. Очень мощная прочистка чакр.

Он же умел мастерски наигрывать всякие мелодии, постукивая себя кулаком по голове и щекам, меняя лишь форму ротового отверстия. Лучше всего у него получался «Танец с саблями» композитора Хачатуряна.

Четвёртый представлялся девушкам: «Я Гриф. Я люблю падаль», намекая, очевидно, на то, что падшая (девица) и падаль — однокоренные слова.

Пятый любил рассказывать страшные дорожно-транспортные истории, свидетелем которых был сам. Об этом следующее повествование.

Три девушки шли по Дворцовой площади, взявшись под руки. Была белая ночь, девушки, как и многие выпускники школ, наслаждались началом новой жизни, свободой, юностью. Ехал грузовик под мигающим жёлтым сигналом, хотел увернуться от внезапно выскочившей из-за поворота легковушки, не рассчитал, врезался в фонарный столб. «И столб упал и убил всех трёх девушек», — догадалась я. «Нет».

— Произошло вот что. Столб разломился на три равные части от удара…

— …И каждая из частей убила по девушке, — опять догадалась я.

— Нет. Все три части стали падать, и средняя часть при падении срезала голову средней девушке. Подруги сначала по инерции сделали ещё несколько шагов, держа под руки обезглавленную девушку. Потом я специально интересовался судьбой оставшихся в живых девушек. Одна из них, та, что была справа, сошла с ума. Навсегда. Подошедший милиционер взял голову девушки за волосы и поднял. Это была белая восковая маска. Всех, кто это видел, даже мужчин, пригнуло к земле от ужаса.

— Странный узор судьбы. Умереть почти как английская королева, на главной площади города, — быть обезглавленной на виду у праздной публики, поддерживаемой под руки не палачом и священником, а любимыми подругами. Как? За что? Кем была она в предыдущей жизни, может быть, мужиком-палачом? А главное, участь свидетелей — зачем им дано было это видеть?

В одной семье праздновали день рождения женщины — преподавателя философии. Пришли гости — все философы тоже. И ещё одна женщина — сестра мужчины-преподавателя философии, который не смог прийти, так как в этот вечер устраивал смотрины невесты. В доме была кошка с новорожденными котятами, она обосновалась с семейством прямо в шкафу с посудой, в нижней его части, в гостиной, где собирались гости.