Лариса Миронова - На арфах ангелы играли (сборник)
На мониторе появилась надпись: ДЕЛО № 325-&.
– Есть!
– Это …моё дело? – женщина приподнялась на стуле и несколько испуганно посмотрела на светящийся экран.
– Оно самое. Ваше, хотя и не только. В этом спектакле немало и других действующих лиц. Ну-с, начнем. Теперь вы можете получить исчерпывающий ответ на все ваши вопросы. Однако уверяю вас, ничего сногсшибательно нового вы не услышите. Здесь просто вся ваша жизнь во всех её пикантных подробностях. Кстати, как добрались? – он снова выглянул в окно.
Женщина, сидящая за длинным столом, заваленным газетными листами, сложила руки перед собой и нетерпеливо вздохнула.
– Пришлось пробираться через толпу оголтелых подростков. Удовольствие ниже среднего.
Она осмотрелась вокруг, несколько притормозив взгляд на портрете президента, будто подмигивавшего всем присутствующим лукавым глазом, и будто говорившего: «Я вас совсем не слышу!», достала платок из сумки и зачем-то вытерла руки.
– Забыл вас предупредить, простите. У нас здесь сегодня неспокойно. Могли быть беспорядки. «Лимоновцы» празднуют свой семейный праздник, очередную годовщину образования, так сказать… Если припомните, телевидение в 86-м году их первых показало – как открыто существующую неформальную организацию. У них даже свой офис со всей их атрибутикой был здесь, на Пушке…
– Что-то припоминаю, было что-то такое в программе Влада Листьева … Да, какая-то одиозная съемка… Нацистская форма, знамена в углу… Воспринималось, как дурь… А что? Тогда много всякой дури показывали по телевизору.
– Полагал, вас эта информация всерьез заинтересует. Все-таки думающая общественность должна была обратить внимание на тот факт, что сильные мира сего, проводящие перекройку истории, более всего беспокоятся о том, как взять под свой контроль патриотическое самодеятельное движение.
– Да какие они патриоты! – женщина рассмеялась. – Цирк, и больше ничего.
– Такой же нелепый мертворожденный симбиоз, как и «Восьмерка» с антиглобалистами. Однако, не стоит так легкомысленно к ним относиться. Лимоновцы, конечно, не патриоты. Но они выполняют не менее важную функцию – наглухо забили нишу, в которой могло бы самостоятельно развиваться патриотически ориентированное сопротивление.
– Такое, как нашисты?
– Нет, конечно. Это тоже не совсем самостоятельное, насколько я понимаю, образование. Да, «лимоновцы» застолбили и успешно осваивают важнейшее направление во внутренней политике и …
– Успешно компрометируют его? – перебила она Петра Сергеича, нетерпеливо вздыхая.
– Вот именно!
– Разве это не ваша тема?
– Ни один здравомыслящий человек не воспринимает это нелепое порождение недалеких либеральных политтехнологов всерьез. Глупость замысла очевидна.
– И напрасно. Очень даже напрасно вы так думаете. В нашей голодной и разоренной стране тысячи и тысячи пойдут с арматурой в руках бить инородцев, ибо им на них укажут. Укажут те, кто истинно виновен в их неустроенности, Это ведь только внешне – пассионарные малолетки, пасынки на празднике жизни, да ещё вооруженные троцкистскими лозунгами. На деле они вооружены более чем серьезно. И за ними, уж мне поверьте, стоят очень взрослые правые силы. Как это было в свое время в Гитлеровской Германии. Вы сильно удивитесь, когда узнаете, к примеру, как готовятся теракты. Ага, вам уже хочется меня слушать? Так будьте же внимательны. Вы меня раззадорили, и кое-что я вам продам ни за грош. Вот, к примеру, идет популярная политическая программа – таких на тэвэ сейчас много, я сам когда-то подвизался на этом поприще, так что знаю предмет изнутри, уж вы мне поверьте. И ведущий, известный либеральными взглядами, а это выставочный вариант для Запада, вы ж понимаете, не на каком-то там дециметровом канале, а на самом что ни на есть официальном, произносит ключевое слово, ну пусть это будет хотя бы «Чимген», и произносит его, это слово, несколько раз в каком-либо, с пециально подобранном для случая, контексте. Это слово оказывается не простым, а взрывоопасным. По тому, как оно произнесено, в каком количестве и контексте, нужные люди поймут, что надо делать. И вот, повторяю, это чисто условно, мог бы взять и другой пример, через три дня в Нальчике, рядом с которым и находится село под названием Чимген, вспыхивает восстание или происходит теракт. А наш телеведущий уже где-нибудь в Лондоне или в Париже, на футурологическим каком-нибудь симпозиуме, посвященному России, и то, что в России завтра произойдет, ой как по теме! Если всё обойдется, он спокойно вернется в Москву, и уже в следующей своей передаче будет обсуждать тему иммигрантов и расистов. Национальных предпочтений и прочее…
– Уж не хотите ли вы сказать, что некий злокозненный телеведущий организует и руководит подпольем, сидя перед телекамерой? Это не смешно.
– Смешно. Но я хочу сказать совсем другое. Этот персонаж является всего лишь одним звеном. Пассивным или активным, в длиннющей цепи мощной организации переустроителей современного мира. Он может и не осознавать того, что он делает, благо, тексты, как правило, считываются со студийного экрана, а не извлекаются из черепушки телеведущего. Но лучше, чтобы он разделял подобную точку зрения. Тогда и от себя он может кое-что добавить. Пару капель яда.
– То есть, вы хотите сказать, что это организуют официальные структуры?
– Ну, да, только вот какой конкретно офис они представляют, это большой вопрос. И чтобы проверить это, надо всего лишь присмотреться к тому, что будет происходить в официальных сферах «после того». Какие законы будут приняты, какие темы будет раскручивать пресса, вот понаблюдайте за всем этим и многое станет ясно. Ясно, что тема прорабатывалась давно и всерьез. А теракт или «вылазка» неизвестных в масках на лицах, тут же убитых в ходе очистительной операции, и даже тел никому не покажут, или покажут, но не всех, – всё это очень хорошо и своевременно и, кстати, четко сработает на определенную политику. Хотя бы на то, чтобы оправдать идею подмены народа. Умных и образованных выдавили из страны, младенцев даже сотнями вывозили, а потом – милости просим, все народы в гости к нам! Из всех несчастных стран, где разруха и безработица, едут к нам рабы. Рабы, да, да! Им можно платить гроши, и прав у них нет никаких, и местная национальная элита с этого настрижет купонов немалых… Короче. Всем выгодно. И всё кстати. И уже не стесняются говорить, что это выгодно! Выгода стала сильным аргументом. И то, что старики вымирают тысячами в стране жесткой экономики – это тоже сильный аргумент в пользу! И об этом говорят прямо и открыто, и этому вроде бы надо аплодировать. Понимаете? Всё, что приносит бабки, – полезно и, стало быть, нравственно. Но вы, я вижу, этим совсем не интересуетесь.
Петр Сергеич внимательно посмотрел на неё, спустив очки на кончик носа и высоко подняв широкие кустистые брови.
– Вы правы – совсем.
– Совсем, совсем?
– Невозможно интересоваться всем сразу, и, простите, не очень-то я во всё это верю. К тому же, вы непоследовательны. Или вы меня подначиваете, не так ли? Что же касается эфиров, прямых ли, кривых ли, то здесь я с вами во многом согласна. Извините, но я бы хотела поговорить с вами совсем о другом, о своем деле, если это возможно.
– Как скажете. А вы, я вижу, не слишком ведётесь. Ну что ж, это комплимент. Ладно. Шутки в сторону, так вот, ваша история…
Он на минуту задумался, встал, подошел к окну и, прислонившись к серому пластиковому косяку, молча смотрел рассеянным взглядом на шумевшую где-то внизу многолюдную улицу.
А женщина уныло поглядывала на мерцающий экран монитора и грустно думала о том, что в сложившейся ситуации самое лучшее вообще ни о чем не думать, а просто довериться естественному ходу событий, а там будь что будет.
– Ну-с, так с чем же мы пришли?
– Слишком много хитросплетений многоходовой интриги обнаружилось вдруг и сразу. Похоже, без вашей могущественной помощи этот клубок мне не распутать. Говорят, вы владеете информацией…
– Кто говорит?
– Народ говорит. Молва.
– Молва – это серьезно. Это признак настоящей популярности.
– Вас действительно знают как человека сведущего, – осторожно и несколько льстиво сказала она.
Пётр Сергеич криво усмехнулся.
– Не стоит, ей же богу! Вам это не идет. Я и так со всей душой. Вот, пожалуйста, вся ваша история в деталях, – сказал мужчина, возвращаясь за компьютер. Вместе с географией, естественно. Тэкс, что там у нас? – он несколько раз щелкнул мышкой. Смотрим… Это перечень ваших работ, есть очень и очень волнительные темы… Вот эта хотя бы – 1991 года, о росте числа самоубийств и попыток суицида. А вот ваша переписка с партийными и государственными инстанциями с предложением оказывать психологическую и материальную помощь людям, попавшим в кризисную ситуацию.
