Александра Миронова - Гамаюн

Я помню его танцующим в портовом кабаке, там, на Востоке, обнаженного, в каких-то полупрозрачных шароварах, с подведенными глазами и телом, сверху донизу покрытым сложнейшей вязью синих узоров. Нас было трое: я, наш мальчишка-маг, и он – единственный, кто хоть что-то знал об этой стране, об их языке и культуре. Тогда я не подозревал еще, насколько хорошо знал. Просто когда возник вопрос, как заслать шпиона на Восток, как-то сама собой родилась эта безумная идея. Мне досталась роль недалекого, но умелого вышибалы, и уж поверьте, я хорошо справлялся с этой работой! Маг, благо что выглядел он – и до конца жизни таким и остался – как уличный мальчишка, облачился в живописное рванье, вполне правдоподобно вонявшее помойкой, нацепил поверх фартук и стал помощником на кухне. А он… более дикой, невозможной и провальной идеи я еще никогда не слышал, я так и сказал! Даже если этот неизвестно откуда знакомый ему кабатчик не сдаст нас страже в первые же пять минут, кого он пытается обмануть? У него же ничего не выйдет!

Но он танцевал…

Матросы, кажется, каким-то таинственным образом через все море передавали друг другу весть о нем, и команда целого судна, бывало, приходила и оставалась на целую ночь чтобы пить и смотреть на него, молча, из дальних темных углов комнаты. Они не затевали драк, не отпускали обычных шуточек – тихо приходили, сидели часами, как птица, завороженная змеей, и так же тихо уходили, чтобы рассказать о нем другим командам.

Богатые купцы и даже – я готов поклясться! – дворяне и царедворцы приходили, невзирая на дурную славу этого места, наплевав на молву и репутацию, садились перед самым возвышением и с вожделением взирали на мечущуюся в свете кругового пламени фигурку. И из уст в уста переходило одно слово: «Гамаюн, Гамаюн!..».

Однажды я подошел поближе к одному из них, явно пребывавшему в радушном расположении духа, и осмелился задать этот вопрос: «Ну и что?».

Гамаюн – древняя легенда Востока, объяснил мне тот, буквально облизывая помутневшим взором полуобнаженного танцора. Когда-то в древности, самые великие правители приказывали своим воинам ловить в далеких лесах прекрасных существ, полулюдей-полуптиц, с лицами, совершенными как небо, с голосом, подобным шелесту ветра в райских садах, с телом, что слаще небесного нектара. За плечами их были крылья, которые могли перенести их за полмира, а на спине извивался узор, такой изящный, какой может сотворить лишь природа, и никогда – рука человека. Их поселяли в самых шикарных покоях, приставляли умелых слуг и суровых стражей, кормили изысканнейшими яствами – ничто не было столь дорого, чтобы быть дороже одного такого создания. Прикосновение его несло наслаждение невообразимое, какого не могла доставить ни одна, даже самая умелая и прекрасная женщина на свете, и тот, кто раз вкушал этой сладости, навек оставался рабом крылатого создания.

Теперь это имя – титул, который дается величайшим поэтам, музыкантам, танцорам – тем, кто способен на крыльях своего дара вознестись выше небес.

- Последний настоящий Гамаюн жил во дворце падишаха и погиб во время таинственного нападения демонов на дворец. А этот, конечно же, подделка, - с видом знатока фыркнул мой собеседник. – Татуировка нанесена искусно, с этим не поспоришь, но грубо, все-таки грубо по сравнению с небесными зверьми.

- Зверьми?

- При всей своей красоте, Гамаюн – лишь животные, - пожал плечами купец, и, пошатываясь, пошел поближе к кругу.

Ну-ну, подумал я тогда, о вкусах и нравах Востока я слышал многое, но это!.. Выходит, самым драгоценным сокровищем древних гаремов было… животное?! Пусть это всего лишь легенда, но что может лучше охарактеризовать местные распущенные нравы, как яростное земное пламя под покровом спящего вулкана, скрытно горящие под холодной коркой строжайших религиозных догматов.

А Гамаюн вертелся и извивался в круге огня, маня к себе все новых и новых распутников, летящих в нему, как мотыльки на пламя.

В другой раз я слышал немного иное. Наверное, года через три, после того задания, нам приказали отыскать мага-отступника, но тот каким-то образом обнаружил нас первым, и выкрал одного из моих людей. А когда мы попытались отбить его и все-таки выполнить задание, наслал на нас десяток неведомых существ, не живых, не мертвых, двигавшихся с невероятной скоростью и уничтоживших больше половины моего отряда в первые полчаса. И когда наш верещащий от ужаса маг уже завершил заклинание, я сообразил, что там, куда он посылает эту силу, находится не только враг, но и тот, кого мы пришли спасать – Гамаюн. Когда я закричал, требуя остановить заклятие, было уже поздно, и Изначальный Свет обрушился туда, где был наш противник. Никогда не забуду тот звук, что донесся до наших ушей даже сквозь рев Творящей Стихии – такой вопль, пронзительный, отчаянный и страшный, может издать лишь человек, в ужасных, непостижимых муках переходящий в мир, где его уже не коснется ни позор, ни насмешка; это не проявление слабости, а истина в своем последнем проявлении – Смерть как она есть.

Маг оказался там первым, и тут же отшатнулся со сдавленным вскриком.

- Это… - растерянно мотал головой он, - это Гамаюн!

- Я знаю, что это он! Что с ним? – начали подходить остальные. Как только противник погиб, все его создания рассыпались в прах.

Маг только мотал головой и указывал вперед. У меня не было сил подойти ближе, я не хотел видеть того, что стало с ним. А когда все-таки взглянул, даже не понял сначала, что вижу - месиво бурого, серого, белого и красного, вздыбленная, вскопанная земля, изломанные ветви, какие-то лохмотья и пепел. А потом я понял, что это он, Гамаюн, засыпанный сором и прахом, но, кажется, целый. Только когда мы вдвоем с Туром – нашим рабом-полиглотом, здоровенным негром с дурным характером и щербатой улыбкой – стали вытаскивать его из-под всего этого мусора, увидели то, что сразу бросилось в глаза магу: крылья, изогнувшие его спину и изуродовавшие линию плечей, несоразмерно большие, неудобные, застревавшие среди корней и цеплявшиеся за ветки.

- Это Гамаюн, - еще раз попытался донести до нас истину маг. – Настоящий! – после этого его было уже не успокоить и не заткнуть.

Древняя, магическая раса, неточные сведения о которой можно найти лишь в нескольких трактатах. Когда-то, до людей, они населяли практически всю землю, но потом почему-то почти все исчезли. Их знания простирались выше звезд, они прозревали прошедшее и предстоящее, их крылья несли их над миром, а умы – над Вселенной.