Сын Ок Ким - Сеул, зима 1964 года

Некоторые называют их писателями «эпохи хангыля» — современного корейского языка, имея в виду полученное ими образование уже после освобождения от колониальной экспансии Японии, что отличает их от отцов, которые обучались на японском языке, и дедов, которые изучали китайский язык.

Множество писателей этого поколения объединяют вышеперечисленные особенности. Но Ким Сын Ок отличается тем, что он начал свою творческую деятельность раньше других, достиг пика своих писательских возможностей раньше, чем остальные, а затем раньше своих современников почувствовал, что источник его творческих сил пошёл на убыль.

Творчество Ким Сын Ока отличается от своих предшественников прежде всего оригинальным взглядом на окружающую действительность, а также тоном произведений — дерзким и язвительным. Его герои эгоцентричны и отрицают окружающее вокруг них пространство жизни, их мысли и язык — результат перехода от чувства победителей в студенческой революции до чувства разочарования, порождённого приходом к власти военного режима Пак Чон Хи[5], который положил конец расправившей было крылья демократии. В результате пережитых потрясений своей эпохи (гражданская война 1950–1953 гг., студенческая революция 19 апреля 1960 г., военный переворот 16 мая 1961 г.), а также крушения традиционного конфуцианского общества, люди того времени проникнуты взаимным недоверием друг к другу, что и описывает автор в своих произведениях. Если в прошлом человеческая жизнь оценивалась с позиций добра и зла, то автор отрицает такой этический подход, в его творчестве преобладает эстетика силы воображения.

Можно выделить следующие особенности его раннего творчества, которое получило неоспоримое признание в литературных кругах и среди читателей:

1) Витиеватый и цветистый стиль его произведений.

2) Практически все его главные герои — молодые люди со свойственными им метаниями и переживаниями.

3) Мрачная атмосфера послевоенного времени, отражённая писателями 50-х годов XX века, у Ким Сын Ока отсутствует, она сменяется чувственной свободой, по другую сторону которой, однако, кроется неопределённость, душевные метания и глубокое ощущение бессмысленности существования.

4) Привычные черты действительности, которые многими людьми не замечаются или считаются тривиальными и не заслуживающими внимания, у Ким Сын Ока приобретают особую важность и подвергаются пересмотру.

Ким Сын Ок объединил в своем творчестве непосредственность восприятия, неопределённость и растерянность мятущейся юности с заманчиво живым и выразительным стилем языка. Благодаря всем этим качествам он заслужил славу лучшего писателя эпохи апрельской революции.

Его произведение «Сеул, зима 1964 года» — замечательная сатира на общество, утратившее ориентиры и цели, на общество, где всё смешалось, и человеческие отношения настолько опошлились, что стали совершенно бессмысленны. Этот рассказ — ужасающе трагикомичное изображение абсурдности человеческого существования.

«Сеул, зима 1964 года» — крайне экспериментален по своей форме. Тут не прослеживается чёткого сюжета, всего лишь разговор между рассказчиком Кимом, студентом Аном и человеком средних лет, которого они встретили в уличной забегаловке. Их диалог абсолютно банален и иногда до предела абсурден, но этот рассказ остро выразил тщетность и безнадёжность человеческой жизни. До этого произведения такой темы не существовало в корейской литературе.

Ким Сын Ок — мастер атмосферы. Это становится понятно даже после беглого прочтения вышеупомянутого рассказа. Однако «Путешествие в Муджин» ещё более преуспело в создании специфической атмосферы и духа произведения. Сюжет опять же весьма прост, однако в нём уже нет острой сатиры предыдущего рассказа. В этом произведении, основным фоном которого служит плотный непроницаемый туман, окутавший город, главный герой в ожидании повышения по службе приезжает на родину, вспоминает прошлое и встречается с друзьями и знакомыми, испытывает беспричинную тревогу, влюбляется и, в конце концов, малодушно покидает родные места. Преуспевший в реальной жизни, но не сумевший обрести своё «я» герой возвращается на родину, чтобы удостовериться в осмысленности собственного существования. Он пытается преодолеть своё моральное дезертирство, но терпит поражение в результате повторения раз за разом противоречащих друг другу поступков. Этакое путешествие в царство тумана. Ведь наша жизнь — это словно плавание в тумане по направлению к неизвестному причалу. Однако в итоге герой возвращается в свою расписанную по минутам будничную столичную жизнь. Он открещивается от своего внутреннего мира и присоединяется к обществу обывателей с их привычным и рутинным кругом обязанностей. Когда критики упоминают работы писателей шестидесятых годов, «Путешествие в Муджин» неизменно присутствует, как символ той эпохи.

В данный сборник вошли самые известные произведения писателя, заслужившие признание как критиков, так и читателей. Написанные в пору творческого расцвета, они заняли прочное место в современной корейской литературе.

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

Цель этой книги — дать читателю возможность проникнуться атмосферой, царившей в корейском обществе в 60-х годах XX в. и почувствовать душевное состояние людей, живших в то время. Казалось бы, на дворе 2012 год — сменилась эпоха, приоритеты, устарели некоторые идеи, но то, что описал автор в своих рассказах, заставляет задуматься и о нас нынешних, переживания его героев актуальны и для нашего времени. Хочется надеяться, что вдумчивый читатель не останется равнодушным, приобщившись, хотя бы ненадолго, к миру маленькой восточной страны под названием Южная Корея.

Хочется выразить безмерную благодарность всем тем, кто поспособствовал выходу этой книги для российского читателя.

Это, конечно, прежде всего, сам уважаемый автор сборника, Ким Сын Ок, который, несмотря на свой преклонный возраст, недомогание и далёкое расстояние, с радостью откликнулся на мою просьбу о встрече для уточнения некоторых спорных моментов в переводе. Дорогие сердцу встречи, во время которых я сама могла убедиться в достоинствах этого писателя как личности; встречи, благодаря которым автор и мир его произведений стал мне ещё ближе.

Также хочется выразить свою признательность «Академии перевода корейской литературы» и издательству «Гиперион», благодаря терпению и тёплой поддержки которых эта книга увидела свет.

Неоценимую помощь непосредственно в переводе оказали моя семья и русские друзья — мои первые читатели и критики. Без их веры в меня и мои силы, постоянного подбадривания, обсуждения и бесчисленных правок этот перевод не осуществился бы. Также очень важную роль сыграли мои корейские друзья и наставники, пробудившие любовь к Корее, корейцам, корейскому языку и литературе — преподаватели Иркутского государственного лингвистического университета, профессора университета Ёнсэ, Ихва и Хангук. Огромное всем спасибо! Хочется верить, что эта книга сможет послужить ещё одним маленьким шажком по сближению таких близких и таких непохожих стран, как Корея и Россия!

С. Кузина

СЕУЛ, ЗИМА 1964 ГОДА

ПОПЫТКА ЖИЗНИ

— Ты знаешь того студента?

Я оглянулся туда, куда взглядом указал профессор Хан.

— Близко не знаком, но с какой он кафедры, знаю, — ответил я, продолжая наблюдать за студентом, который незадолго до того вошёл в чайную. Он был одет в тёмно-синюю студенческую форму, а на голове совсем некстати торчала туристская панама. Этот парень, как и я, учился на четвёртом курсе. Имени его я не знал, но в институте он был весьма заметной личностью благодаря своей внешности.

— Он, случайно, не прокажённый? — спросил профессор, наклонившись ко мне через стол и смущенно улыбаясь, будто сказал что-то не то.

— Не-ет… — с улыбкой протянул я, снова поворачиваясь к профессору. Было в моем собеседнике что-то ребяческое, что можно считать положительным качеством, если учесть, что ему уже перевалило за пятьдесят.

— Мне это показалось, или у него действительно нет бровей?

— Сбрил он их. Сбрил начисто. Да и не только брови, на голове у него тоже ни волосинки…

— Да ну?! И зачем это? — глаза профессора округлились, и, обнажив ровный ряд зубов, он снова улыбнулся с таким выражением, словно сказал что-то неприличное.

— Или это тренировка силы воли? — вырвалось у него. Он отодвинулся от меня и уселся на прежнее место. Судя по всему, он остался недоволен этим своим предположением. Но прочитав на моём лице недоумение, улыбнулся. У меня отлегло от сердца.

— Говорят, сейчас это модно среди студентов. Смешно, не правда ли?

Профессор отрицательно покачал головой. Улыбка всё так же не сходила с его лица.