Александр Ласкин - Дом горит, часы идут
Примерно так размышляет Роше. На одну чашу весов поместит хозяйку, на другую особу в фартучке…
Теперь надо разобраться с карманниками.
Глупо они поступили. Житомир – город настолько маленький, что воры тут наперечет.
Дойдя до извозчиков, начинаешь издалека.
Интересно, просто так они повздорили, или тут вопрос принципиальный?
Например, спорили о том, доедет ли колесо до Москвы? Если одно не доберется, то, может, четыре или восемь?
Тут Роше, конечно, спохватится: да к чему это я? на какие пустяки трачу свое время?
Нет, помянуть Гоголя всегда хорошо. Спросишь у него совета и непременно получишь ответ.
3.
Мировому судье положена солидность. Иногда дело заходит настолько далеко, что появляется брюшко.
Да и как без брюшка? Ведь в уставе сказано, что судья должен иметь недвижимости не меньше чем на шесть тысяч.
Шесть тысяч, надо сказать, это кое-что. Не только дом с мезонином, а пара пристроек и небольшой садик.
Казалось бы, какая связь между мезонином, брюшком и правосудием, но что-то общее тут проглядывает.
Начать с того, что судье хорошо дома. Накинешь халат, расположишься в кресле, и, кажется, нет никаких забот.
Отчего бы Константину Константиновичу не жить так? В начале дня хлопотать о других, а в конце исключительно о себе.
Почему-то не получается. Все время возникают мысли о том, как кому-то помочь.
Наделил же его Господь неумеренным правдолюбием. Если что-то против его принципов, он сразу вмешивается.
Уж какое тут брюшко? Скорее, забудешь пообедать и лишь к ночи вспомнишь, что весь день не ел.
Еще у Роше удивительная способность находить сторонников. Он просто не может с кем-то свои хлопоты не разделить.
Мало того, что добьется справедливости, но воспользуется этим поводом для создания чуть ли не сообщества хороших людей.
Одно дело – Константин Константинович, а другое – он же с сотоварищами. Тут, считай, не партизанская вылазка, а настоящая война со злом.
У каждого человека есть ключевое слово. Своего рода пароль, с помощью которого проникаешь на глубину.
Для Роше важнее всего “ответственность”. Пребывание на этом свете для него не только подарок, но и обязанность.
Притом ведь не президент или император, а мировой судья! Мог бы вообще ни о чем не думать, кроме тех же карманников и извозчиков.
Да еще, конечно, о себе, любимом, кресле-качалке и теплом пледе, навевающих сладкие сны.
4.
Казалось бы: опять Роше лезет на рожон! Впрочем, при полном неравенстве условий он часто выходил победителем.
Порой вмешивался в такие области, которые людям просто не подвластны.
Что можно сделать, если Бог не дал детей? Надо просто принять это как должное.
Даже по такому тонкому поводу Константин Константинович имел независимое мнение.
Причем искать вторую половину не собирался. Как обычно, рассчитывал только на себя.
Не понимал, как можно отважиться на такой шаг лишь по той причине, что нелегко жить одному.
И вообще, как это без пафоса, блеска в глазах и ощущения того, что случилось что-то непоправимое!
Это у него от занятий сочинительством. Пусть результат его усилий скромный, но в данном случае важнее порыв.
Не бывает стихов без минутного восторга и приближающихся слез. Без уверенности, что это не ты пишешь, а кто-то водит твоей рукой.
Женитьба тоже требует вдохновения. Уж если это подчас случается, то всякий раз должно быть как впервые.
Такой человек Константин Константинович. Не представить, что он не только воспарял духом, но занимался прозаическими вещами.
Иногда, конечно, придет в голову: вот бы казенную бумагу начать как-нибудь эдак!
Мол, дождь, слякоть, тяжело на душе… Было бы странно, если бы погода была мерзейшая, а их ведомство сидело без дела.
5.
Как всегда, Константин Константинович не присоединился к большинству и остался в гордом одиночестве.
Что если это будет не вся семья, а лучшая ее половина? Не сварливая жена, вечно недовольная мужем, а умный и красивый сын?
Вот как просто – усыновить, и все… Обзавестись членом семьи гимназического возраста и нести за него ответственность.
Узнаете нашего героя? Взваливать на себя новые заботы у него всегда получалось.
Жизнь сразу потекла по-другому. С самого утра уже волнуешься: хорошо ли поел? тепло ли оделся? собрал ли портфель?
Так и крутишься целыми днями. Стараешься предупредить любое желание и вовремя помочь.
Как быстро они стали близкими людьми. Через несколько месяцев в пасынке проступили его собственные черты.
То подмигнет так, что сразу представляешь Роше. Или засмеется не обычным своим смехом, а словно позаимствованным у приемного отца.
6.
Опасно бывает заноситься. Лучше бы он не делал попыток заглянуть в будущее.
Жил бы себе, поживал в этом конкретном дне. Радовался пятерке сына и сетовал на то, что он получил в драке синяк.
Думаете, этого недостаточно? Отсутствие событий иногда становится главной радостью.
Вот бы так и автору исторического повествования. На какие-то вещи закрывать глаза.
Смерть Сережи Левченко правильней было бы проскочить.
Мимо, мимо ноября тысяча восемьсот девяносто седьмого года. Самую большую скорость разовьем около двадцать шестого ноября.
Нет, все же так не выходит. Раз мы решили распутать этот клубок, то лучше обойтись без разрывов.
Правда, и рьяность ни к чему. Уже тем выразим понимание ситуации, что не станем в нее вторгаться.
Просто упомянем о том, что Роше целыми днями не отходил от больного Сергея, а потом закрыл ему глаза.
Это тоже отцовская обязанность. Если ты назвался этим именем, то должен пройти через все.
7.
На житомирском Русском кладбище с восьмидесятых годов позапрошлого века возникла своего рода грибница.
Сперва из жизни ушел отец, потом мачеха, а теперь пасынок. Когда тут найдется место ему, семейство можно будет считать в сборе.
Памятники стоят так близко друг к другу, что сразу угадываешь характер всех участников сообщества.
Серый гранитный крест Константина Егоровича Роше, утвердившийся на большом камне, виден с любого расстояния.
Так и человек был видный. Не зря за заслуги на поприще военной инженерии он получил потомственное дворянство.
Иное дело памятник его супруги, Александры Саломатиной, многолетней надзирательницы житомирских гимназий.
Хотя в должности угадывается чуть ли не обещание наказания, но все же в ней преобладали женские качества.
Потому и в надгробии есть что-то затейливое. Когда бы не обстоятельства места, эту башенку можно было бы принять за фрагмент трюмо.
При жизни между супругами тоже существовало разделение. Долгие годы бас старшего Роше смягчался дискантом жены.
Зато могила Сережи Левченко вышла какая-то неопределенная. Говоря в наших терминах, бесхарактерная.
Ведь Сережа только начинал. Если будущее и проглядывало, то лишь как некая возможность.
Спи, милый мальчик, под бронзовым крестом. Вместе с тобой здесь упокоилось все, что не случилось в твоей судьбе.
А ведь мог, мог добиться многого… Уж очень важные уроки он получил от приемного отца.
Тут только и остается, что помолчать. Константин Константинович тоже так чувствовал: вроде надо сказать что-то, но слов почему-то нет.
8.
Иногда чужую смерть так же невозможно пережить, как свою собственную.
Вроде и отвечаешь, и задаешь вопросы, но на все смотришь как бы со стороны.
Спасибо словам! Если Роше пришел в себя, то лишь потому, что они однажды вернулись.
Константин Константинович попытался разделить слова на строчки. Посмотрел, как они выглядят в определенном соотношении.
Давно он открыл этот способ. Когда происходит что-то непереносимое, лучше всего поведать об этом тетради.
Сел за письменный стол – и все равно что выговорился. Вряд ли он стал бы откровенничать со знакомыми, но от читателя у него нет тайн.
Так исповедуешься в поезде. Ночь, темно, почти не видно собеседника… Скорее, рассказываешь это не ему, а себе.
Немного боязно цитировать. Человек превосходный, а вот тексты никудышные.
В жизни Константин Константинович тоже брал на тон выше. Так прямо и говорил: благородство, милосердие, честь…
Вообще слов не жалел. Там, где нужно одно определение, у него два или три.
“Книгу эту с чувством благоговейной любви и неумирающей скорби, – предварял он свою „Поэму души“, – посвящаю незабвенной памяти юноши-сына Сергiя”.
Все-то ему мало. Любовь – благоговейная, скорбь – неумирающая, а память – незабвенная.
Словом, не Актер Актерович, а Поэт Поэтович. Чуть не каждое слово не обходится без умножения на два.
Вот еще “сын-юноша”. Что следует понимать в том смысле, что его воспитанник навсегда юношей останется.
Кстати, как правильно – Сергей или Сергiй? Это в зависимости от того, что конкретно имеется в виду.
