Мартин Шойбле - Джихад: террористами не рождаются

Вечера отец часто проводил в домашнем кабинете. Он старался как можно больше заработать, увеличить свой капитал; например, он вкладывал деньги в акции. «Он всегда говорил только о выигранных на бирже деньгах, потому что мог позволить себе не тратить эти деньги на повседневные нужды», — утверждают друзья. Во время их встреч речь часто заходила о деньгах. Однажды банк, где он работал, подвергся ограблению; позже он рассказывал друзьям, что боялся больше за костюм, чем за жизнь. Они поверили ему сразу, не задавая лишних вопросов. «Он даже когда ванну принимал, читал книги по экономике», — вспоминают они.

«Вечно ты со своими долларами!» — покрикивала на него мать Даниеля, в том числе и в присутствии посторонних. Иногда они ссорились прилюдно: при детях, друзьях и знакомых. Но до развода было еще далеко. По рассказам знакомых, перед отпуском мать Даниеля всегда жаловалась: «О Боже, три недели отпуска!» Отец, как правило, проводил время у себя в кабинете, а она стригла лужайку, занималась домашним хозяйством и забирала мальчиков из детского сада.

День в детском саду начинался в семь тридцать утра со свободных игр. Дети завтракали за столиками на четверых, причем каждый сам решал, когда и как долго он будет есть. На светлых сервировочных подставках стояли красные пластиковые тарелки, белая стена была увешана детскими рисунками. После завтрака Даниель часто что-то строил из конструктора. Он играл в «Лего», в машинки, в пластмассовых животных, строил города и дороги («Как и большинство мальчишек», — вспоминает воспитательница). Единственное отличие было в том, что Даниель предпочитал играть один. «Даниель любил играть в одиночестве. Некоторые дети сразу же начинают искать друзей. Он был не таким. Он был замкнут и сдержан. Друзья не слишком были ему нужны», — говорит педагог. Особенно это бросалось в глаза после половины одиннадцатого утра, когда заканчивалось время самостоятельных игр. Дети и воспитательница рассаживались на стульях в кружок. Дети пели «Поезд, поезд, поезд, едет поезд» и выбирали, кто отправится в поездку. Даниель был среди тех немногих, кто не принимал участия в совместных играх. «Он был серьезным ребенком», — говорит воспитательница. Пьесу «Птичья свадьба» дети играли в костюмах: надевали разноцветные бумажные крылья и маски, украшенные перьями. Малыши получали большое удовольствие; они много репетировали, чтобы показать спектакль родителям. Даниель не принимал участия в представлении; он был единственным, кто сидел на своем стульчике без костюма. Во время карнавала он, в отличие от большинства детей, никогда не наряжался в костюм. «Ему не хотелось. А мы никого не заставляли. Ничего страшного в этом нет», — уверяет педагог.

Даниель был не таким, как все, но такие случаи не редкость. Воспитательница вспоминает, что у нее в группах всегда были дети, которые предпочитали оставаться в одиночестве. Даниель вел себя иначе лишь на прогулках и по четвергам, во время занятий в спортзале. Тогда он принимал участие во всем, играл с другими детьми, знакомился с мальчишками. На площадке для прогулок установлена шведская стенка с толстыми канатами, чтобы дети могли как следует порезвиться. Здесь ребята играли почти каждый день. Среди воспитанников двое были из мусульманских семей.

На обед они ели свинину вместе с остальными детьми, и это никого не смущало, включая их родителей. Со временем, когда в сад стали водить все больше детей из мусульманских семей, в детском учреждении приспособились к новой ситуации и стали учитывать мусульманские правила.

На общей фотографии дети стоят и сидят под деревом рядом друг с другом. Лужайка полностью покрыта желтой листвой. Один из мальчиков на этой фотографии стал машинистом, другой — налоговым служащим. Одна девочка стала фельдшером. Другая, которая на фотографии сидит рядом с Даниелем, работает медсестрой. Она его не помнит. Рассказывая о времени, проведенном в детском саду, люди обычно вспоминают о лучших друзьях и заклятых врагах. Одиночки не запоминаются.

Когда Даниелю пришла пора идти в школу, его родители снова переехали. Они продали таунхаус с садиком и приобрели в соседнем городке коттедж общей площадью более двухсот квадратных метров. В этом квартале много домов с красивыми приусадебными участками и зимними садами. На обочине припаркованы дорогие машины среднего класса. «Там живут новоприбывшие», — говорят жители соседних районов. В городке около десяти тысяч жителей. До Саарбрюккена — несколько минут езды по автостраде.

У обоих детей там было по собственной комнате и общая игровая. Один из друзей Даниеля вспоминает дорогую игрушечную железную дорогу, огромное количество игрушек, заполнявших комнату, и матрас, на котором можно было прыгать. Друзьям Даниеля казалось, что он получал всё, что ни попросит. Но мать позволяла ему далеко не всё. Иногда она била его, раздавала оплеухи. Так будет продолжаться довольно долго. Но однажды — Даниелю было тогда тринадцать — он остановит ее руку.

По всей видимости, отец и в период начальной школы не особо занимался воспитанием детей. Это касалось и религии. По воскресеньям мать ходила с детьми на католическую службу. Кроме того, они молились перед едой и перед сном. Какое-то время маленький Даниель даже прислуживал алтарником. А по окончании начальной школы он принял первое причастие. Наряженный в черный костюм, он участвовал в этом торжестве вместе с другими мальчиками и девочками из своего прихода.

«Господи, помоги нам, причастникам, и в будущем жить всегда по Твоей воле и укрепляться в вере» — так звучала одна из просьб. К алтарю было прислонено большое деревянное колесо, обитое железом. На толстых спицах были написаны имена детей. После «Отче наш» и отпуста дети вместе со всем приходом запели «Шалом, шалом, шалом, шалом», что означает «мир» на иврите.

Занятия по подготовке к первому причастию священник проводил раз в неделю. Даниеля он не помнит, хотя тот и был алтарником. «Верно, он был таким милым и послушным, что не бросался в глаза», — предполагает служитель культа.

В начальной школе Даниель если и выделялся, то только с хорошей стороны. В первый школьный день на нем был свитер с треугольным вырезом, а под ним пестрая рубашка; темная челка доходила до бровей. На одной из фотографий он сидит за партой, вытянувшись в струнку: в одной руке ручка, в другой — плюшевый пингвин; на столе позади него стоит школьный рюкзак фирмы «Скаут». Одной рукой Даниель опирается на раскрытую тетрадь. На небольшой доске позади него написано: «Мой первый школьный день». На этой фотографии, как и на многих других, у Даниеля серьезный вид.

Однако со своей лучшей подругой Мелани он много смеялся. Ей запомнилось одно из его дурачеств; им было тогда лет по семь-восемь. Занятия в школе закончились, уроки были сделаны. Даниелю захотелось поиграть в полицию и перекрыть улицу. Он натянул веревку с одной стороны дороги до другой, и они стали ждать, когда подъедут машины. Водители останавливались, подыгрывали, некоторые протягивали из машины мелочь. Его подружка наблюдала за происходящим, но сама не хотела принимать участия в игре: она боялась. «Так можно нажить неприятностей», — думала она.

Начальную школу Даниель закончил с отличными оценками. Мать гордилась сыном. «Он был очень приятным, милым мальчиком», — вспоминает одна из учительниц. «Неприметный ребенок. С ним не было проблем», — отмечает другая. Позади учительского стола висела карта федеральной земли Саар. На числовой оси на стене — цифры от одного до десяти. На уроках математики ученики ходили вдоль нее взад-вперед. Мелани, учившаяся с Даниелем в одном классе, вспоминает, что он «всегда хорошо соображал». «Когда никто не мог ответить на вопрос, спрашивали его. Чаще всего он знал правильный ответ».

Она хорошо помнит их первую учительницу: «Строгая. Решительная. Если кто-то плохо себя вел, могла повысить голос. Но хороших учеников поощряла». В первом и во втором классах учительница выдавала за хорошие результаты конфеты, позже звездочки. Школьные успехи Даниеля, профессиональная деятельность его родителей, красивый дом — со стороны их жизнь казалась безупречной. Знакомые, не знавшие, что творилось за этим красивым фасадом, называли их семью «образцовой».

После уроков Даниель проводил время с Мелани. Они играли в футбол, связывали шнуром две алюминиевые банки и шептали в них послания друг другу. Смотрели по телевизору детскую викторину «Джепарди» с Франком Эльстнером в роли ведущего. Когда они были в четвертом классе, на телеэкран вышли первые серии «Кобры 11». Им нравился этот детективный сериал о героических дорожных полицейских, еженедельно вступавших в схватку с вымогателями, террористами, насильниками, ворами и прочими преступниками. Казалось, в начальной школе Даниель был больше расположен к общению, чем в детском саду. Дружба с девочкой наверняка помогла ему стать открытее и менее замкнутым. Он был «идеальным ребенком» еще и потому, что не доставлял больших проблем, слушался маму. Об этом говорят друзья семьи, часто видевшие Даниеля в период его учебы в начальной школе. «Очень предупредительный, интеллигентный, всегда готов помочь», — так описывают они мальчика. А вот подруга Даниеля помнит его и другим. По ее словам, Даниель после перехода из начальной школы в гимназию нередко конфликтовал с матерью. Оба, и сын, и мать, могли «вспылить». Хотя, возможно, уже давал о себе знать переходный возраст.