Фатерлянд - Мураками Рю
Когда десять лет назад Исихара получил Первую премию по литературе, власти Фукуоки узнали, наконец, о его роли в воспитании подрастающего поколения. Подростки, попавшие ему под крыло, больше не занимались противозаконной деятельностью, и власти молчаливо пришли к заключению, что «эксперимент» Нобуэ и Исихары — прекрасный повод переложить на них ответственность за этих проблемных детей. На самом деле, конечно, не было никакого «эксперимента», и никто из подростков не проходил никакой «реабилитации» — просто ребятам нужно было перевести дух, успокоиться и восстановить силы. Власти не знали, что Синохара, например, разводит ядовитых насекомых; они даже не догадывались, сколько вообще человек проживает на брошенных складах и чем они там занимаются. Тем более никто не имел ни малейшего понятия об их биографиях, так как большая часть ребят не числилась в регистрационной базе данных.
Такеи оказался великолепным финансовым менеджером. Но истинной своей целью он полагал революцию в Японии и всерьез рассчитывал использовать ребят Исихары в качестве солдат. Когда Татено познакомился с ним, Такеи, не переставая, говорил о своих планах насчет восстания. Используя связи с террористами, он потихоньку покупал у них оружие и взрывчатку, которые вывозил через Россию, Филиппины и Китай. Контейнеры для его фирмы приходили в порт Хаката примерно раз в месяц. В большинстве своем там были упаковки с мылом, среди которых пряталось оружие. По словам Такеи, годовой оборот порта составлял восемьсот тысяч контейнеров, то есть в день через таможню проходило не менее двух тысяч. На то, чтобы досконально проверить все, что поступало, у таможенников просто не хватало времени. В противном случае неизбежны серьезные задержки, и порт сразу же утратит свои конкурентные преимущества по сравнению с Пусаном и Шанхаем. Татено, правда, ни разу не видел никакого оружия, но Хино сказал ему, что в контейнерах привозят и пистолеты, и автоматические винтовки, и ручные гранаты, и взрывчатые вещества.
Синохара и Ямада объяснили Татено, что именно появление Такеи послужило причиной ухода Нобуэ. Такеи ему не понравился. А окончательно добил Нобуэ приход в группу Канесиро. Канесиро прямо-таки грезил террористическими атаками, ни о чем другом говорить не мог. Он разрабатывал различные схемы крупномасштабных терактов и добился того, что некоторые из ребят подпали под его влияние. Целыми днями он торчал у себя в комнате и все время корректировал планы. Татено видел его пару раз, не более. Канесиро же, увидев, как ловко Татено управляется с бумерангом, пришел в восторг и воскликнул: «Нам это точно пригодится!» Канесиро казался довольно искренним человеком, честным и не имевшим личной заинтересованности. Но, поскольку большую часть времени он посвящал обдумыванию грандиозных планов, дальше этого у него дело не шло.
Исихара, казалось, никак не выражал своего отношения ни к Канесиро, ни к Такеи, ни к их занятиям. Отвлеченный от докучливых жизненных мелочей, он продолжал писать стихи, постепенно превращаясь в мистика и мудреца. Террор, убийства и революция — все это в равной степени не интересовало его.
Исихара часто говорил ребятам, что самое главное в жизни — это жить вне большинства. Когда Исихара говорил о вещах, которые его взаправду волновали, он излучал некую ауру, словно светился изнутри; его сверкающие глаза блуждали, точно он видел что-то недоступное взорам окружающих. Но временами взгляд его застилала сонная пелена. Руки трепетали, пальцы хватались за кончики волос, стоявших дыбом; он приседал и подскакивал с одной ноги на другую. Выглядел он, как потусторонняя сущность.
Однажды во время бурной речи Исихары Синохара шепнул на ухо Татено:
— Я как-то видел изображение многоножки, которую называют эфиопский гигант. Представляешь, она достигает сорока сантиметров в длину и выглядит, будто космический пришелец. Эфиопы считают ее посланцем Бога, но все это фигня. Ничто и никто не сравнится с Исихарой-сан!
Исихара часто разражался речами, словно на него снисходило откровение:
— И я перестал мастурбировать! Ну, или мы так думали. И вот сегодня утром я проснулся, дергая свой старый уд! Это истинная правда! Терроризм прекрасен, насилие прекрасно, и даже убийство прекрасно! Но война — это полное дерьмо! Война существует для обчества. Не для общества, а именно для обчества! Маленькие люди всегда в проигрыше. Поэтому я называю тех, кто хочет войны, обчеством! Они третируют маленьких людей, они равно их презирают. И я, ненавидящий боль, я, не желающий знать о терроре, насилии и убийстве, я понимаю, что у маленьких людей иногда просто не бывает другого выбора! Но больше, чем боль, я ненавижу обчество. Их интересы всегда на первом месте, будь то в деревне, в городе или в стране в целом. Обчество, создавшее национальное государство, необходимо защищать, но в такой стране, как эта, нелегко жить отдельно от обчества. Меня и Нобуэ-сан обчество игнорировало, наши сердца исполосованы шрамами длиной триста миль, но все же я думаю, что нам повезло, и обчество нас не приняло! Я говорю вам и буду повторять это еще много раз, так как это самое важное в жизни, — никогда на присоединяйтесь к обчеству. Даже человекоубийство лучше — es mas major, — чем обчество!
От перекрестка расходились дороги сразу на четыре стороны. Путь на север оканчивался у залива Хаката, а южная дорога вела к центру Фукуоки. На восток лежал путь к лесному храму, где Синохара ловил своих насекомых, западная же дорога оканчивалась в заброшенном квартале, который некогда планировалось превратить в жилой район. В некоторых домах еще жили люди, во дворах зеленели овощные грядки, слышалось куриное кудахтанье. Перед страной, по словам политиков, маячила угроза голода. Но никто из ребят Исихары не боялся этого — они бывали в переделках и покруче. А голодом здесь и не пахло.
Море находилось километрах в двух, но Татено чувствовал его запах на дороге, густо заросшей по обеим сторонам сорняками. На дальнем краю Ниси Вард, ближе к заливу, располагалась женская гимназия, брошенная после того, как район стал небезопасным.
Татено был родом из региона Яманаси, окруженного горами, и каждое свидание с морем было для него чем-то новым и удивительным. С тех пор как он присоединился к группе Исихары, он излазил весь берег и нашел множество мест с красивыми видами.
Позади женской гимназии был песчаный пляж, а неподалеку — небольшой парк. В парке стояла поломанная горка, и, если взобраться по ступенькам наверх, можно было увидеть всю бухту Хаката. Прямо по курсу лежал островок, до которого ходил небольшой паром.
Татено никогда не бывал в доках. Однажды, из любопытства, он провел весь день на деревянной скамье в зале ожидания паромной станции. То, что он увидел, захватило его полностью. Суда входили в бухту, отовсюду раздавались протяжные гудки, на берег летели швартовы, якоря рушились в воду из клюзов под аккомпанемент лязгающих цепей. Остров, куда ходил паром, назывался Ноконосима. В зале ожидания на стенах висели плакаты с видами острова и брошюры, которые Татено перечитал столько раз, что выучил наизусть. Ноконосима славился своими пляжами и рыбалкой. На фотографиях казалось, что белоснежные пляжи тянутся до самого горизонта. Кроме всего прочего, там в изобилии произрастали фрукты. В брошюрах особенно нахваливалась папайя без косточек. «Интересно, — думал очарованный Татено, — если у нее нет косточек, то что же там в середине?» Он решил непременно съездить в ближайшее время на Ноконосиму, отведать этой удивительной папайи и попрактиковаться с бумерангом на пляже.
Поднимаясь по дороге к храму, Татено услыхал какой-то рокот, доносившийся из-за поворота. Вскоре рокот перешел в рев, земля под ногами задрожала. В следующее мгновение мимо промчались не менее пятидесяти байкеров. Некоторые успели помахать подростку. «Клан скорости» — так называлась эта группировка-почти исчез с улиц Токио и Осаки, но здесь, в Фукуоке, еще сохранились остатки. Байкеры были постоянными клиентами магазина Нобуэ, а когда Нобуэ исчез, частенько наведывались в гости к Исихаре. У Нобуэ им нравились джинсы и гавайки, а что до мотоциклов, так преданнее клиентов было не сыскать.
