Наталья Нестерова - Школа для толстушек
Ксюша и Ирина, пока Поля часами висела на телефоне, в соседней комнате строили планы ее воссоединения с Васей. Многочисленная Полина родня разделилась на две неравные группы. Сторону разлучницы Зойки заняла одна из младших сестер и молодая жена брата из средней возрастной группы. Остальные поддерживали Полю и бурно осуждали Васю не столько за факт измены, сколько за страшный навет, которым Вася мог бы Полю сглазить и накаркать ей смертельные болезни. Сестры и невестки, выполняя волю Полины, отказывались сообщить Васе местонахождение и телефон жены.
Ирина делилась сомнениями с Ксюшей: возможно, Поля уже и рада поговорить с Васей, но боится потерять лицо. В этой связи не будет ли разумным им самим обратиться к Васе и подсказать ему адрес.
Ксюша с Ириной не соглашалась. С ее точки зрения, вытребовать адрес или номер телефона – проще простого, не секрет атомной бомбы получить. Если Василий не появляется, значит, не очень хочет, не созрел.
Глава седьмая,
в которой затрагивается еврейский вопрос и отмечается праздник, не указанный в календаре
Клещи
Ксюша и Ирина услышали истошные вопли Полины из ванной и бросились к ней. Голая Поля крутилась перед зеркалом и испуганно причитала:
– У меня на спине кто-то сидит!
– Клещ, – определила Ирина.
– Скорее, вытащите его!
– Нет, – возразила Ира, – нельзя вырывать, он впился. Головка останется в теле и воспалится. Ксюша, неси подсолнечное масло. Мы его зальем. От недостатка кислорода клещ задохнется и отпадет.
Задыхался клещ долго – минут пятнадцать. Все это время голая Поля стояла на четвереньках, чтобы масло не стекало. Ирина рассуждала вслух:
– Подмосковье не относится к энцефалитной зоне. Но в последнее время появилась болезнь Лайма, названная по имени американского города, где была впервые отмечена. По первичным симптомам Лайма похожа на грипп и дает ревматические осложнения. Ее также переносят клещи.
Поля подняла мокрую голову и жалобно захныкала:
– Я сегодня чихала, и коленки у меня ломит.
– Потому что затекли, – успокоила Ирина. – Инкубационный период у Лаймы минимум неделя. Я тебе сделаю инъекцию гаммоглобулина, и все обойдется.
Укол пришлось делать и Леве. У него тоже обнаружили клеща на голове. В доме объявили аврал, генеральную уборку и дезинфекцию. В больших хоромах приятно жить, но не драить полы, пылесосить мебель, перетряхивать белье в шкафах и ползать на четвереньках с фонариком, обследуя углы, где могли затаиться вредители.
Великий ужас начался, когда дошли до собак. Оказалось, что они усеяны клещами, как рыжий веснушками. В четыре руки выдирали мерзких насекомых и бросали в баночку с бензином. Но заметны были только напившиеся кровью клещи – грязно-голубые шарики размером с горошину. В густой собачьей шерсти не найти голодных, похожих на отвратительных клопов, лесных клещей.
Ксюша мысленно и вслух казнилась. Полностью ее вина. Прежде с собаками за город не выезжала и того, что каждый дачник знает, не сделала. Всех забот – надеть на псов специальный ошейник или побрызгать репеллентом. Она приняла волевое кардинальное решение – постричь собак наголо. Отмела робкие возражения: вдруг собачкам стрижка не понравится или они плохо выглядеть будут.
Бритые собаки выглядели не просто плохо. Они ни на что привычное не походили – неземные остромордые создания мертвецкого цвета. Ксюша пощадила только бороды и челки у Сары и Дуни, эти части их экстерьерной красоты долго отрастают. Лысым, но бородатым, им впору было сниматься в фильме ужасов – на кого угодно могли страху нагнать. Подросшие щенки Джери и Ева легко перенесли экзекуцию. Сара и Дуня, точно женщины, с которых содрали платье, то возмущенно метались, то стеснительно скулили и прятались по углам. Вдобавок их обмазали пахучим бальзамом и солнцезащитной мазью. Четвероногие жертвы шалели от непривычных запахов.
Лева пытался успокоить, отвлечь собак, гонял с ними мяч по двору. Ксюша сидела в тени большого куста и прядь за прядью вычесывала Лизу, втирала бальзам. Ксюша не рискнула побрить кокера. Томная красавица Лиза, лишившись роскошного палевого наряда, могла умереть от разрыва сердца. Настроение у Ксюши было хуже некуда: она терзалась виной перед изуродованными собаками и подругами, которые два дня, не разгибаясь, чистили дом. Занятия с Олегом пропустила и страдала от нервного зуда – казалось, что под платьем ордами бегают клещи. Когда Ксюша находилась в подобном расположении духа, лучше ей под руку не попадаться – вспыхивала как спичка.
Объект, на котором Ксюша выместила свое раздражение, нарисовался в виде соседа Тофика. Он подошел к ограде, разделяющей два участка, и позвал Леву:
– Эй, жиденыш! У тебя тры мама и ны одной папа?
– Почему? – спокойно возразил Лева. – У меня есть папа.
Ксюша выскочила из-за куста и пошла на Тофика, руки в боки:
– Ты что сказал, падаль? Ты как мальчика назвал? Тофик слегка растерялся и забормотал извинения. Но Ксюша его не слушала.
– Я тебе, придурок, сейчас покажу! – бушевала она. – Сара! Дуня! Взять его! Барьер!
Собаки легко перепрыгнули метровую ограду, а Ксюша застряла, переваливаясь через заборчик. Бритые Сара и Дуня, чья обида на мир была под стать настроению хозяйки, свирепо лаяли и гнали Тофика. Невысокого роста, коренастый и пузатый, Тофик бегал плохо. Но его охранники находились в отличной форме. Услышав вопли хозяина, зовущего на помощь, они выхватили пистолеты и помчались к нему.
Тофик упал. Он лежал на спине, обхватив голову руками и поджав коленки к животу. Собаки в боевой стойке присели на задние лапы, грозно рычали, оголив клыки и целясь Тофику: Сара – в шею, Дуня – в промежность. Ксюша подоспела одновременно с охранниками. Поверженный Тофик походил на большое насекомое, каких несколько десятков Ксюша утопила в бензине и сожгла.
– Клещ! – обозвала его Ксюша. – Кровопийца!
Она не испугалась пистолетов. Она уже видела один утром того дня, когда стала богатой. На предупреждения и возгласы охранников не обращала внимания и костерила Тофика. Но Ксюша основательно перетрухнула, увидев неожиданно появившегося Олега. Он встал на линию огня, спиной к Ксюше, лицом к охранникам, поднял руки:
– Спокойно, ребята! Спокойно!
Олег повернул к Ксюше злое, встревоженное лицо:
– Убери собак! Быстро! Вон отсюда!
– Фу! – крикнула Ксюша псам.
Но возбужденные Сара и Дуня не слушались, не хотели отпускать добычу.
– За мной! – скомандовала Ксюша и побежала к калитке.
В первую секунду Олегу показалось, что Ксюша удирает, оставив псов на растерзание. Но собаки нехотя потрусили вслед за ней.
«Грамотно», – подумал Олег. Перед выбором: насладиться победой или хозяйку охранять – воспитанные собаки выберут второе. Славные псы, хоть и выглядят нынче кошмарно. Он помог Тофику подняться. Когда мясной коммерсант нервничал, акцент его усиливался, и он говорил как товарищ Саахов из фильма «Кавказская пленница»:
– Нет, ну возмтитльно, честн слово! Сумашедш, клянусь! Балная! Лечица нада! Собаки, понимаш? Что я сказал? Я шутил.
– С соседями ругаться – последнее дело, – заметил Олег.
Ту же истину Ирина втолковывала Ксюше. Странное дело, но выходка Тофика больше возмутила Ксюшу и Полину, чем Леву и его маму.
– Ты мне лучше скажи, – перебила Ксюша Ирину, – какой ты национальности?
– Мой муж Марк еврей.
Лева удивленно посмотрел на маму. Национальность мужа не имела отношения к жене. Поля и Ксюша, напротив, согласно и сочувственно кивнули. Они как раз считали, что недостатки мужа переползают на жену.
– Моя мама и бабушка тоже еврейки, – продолжала Ира. – Отец и дедушка соответственно украинец и русский.
По израильским законам мы вполне можем претендовать на их гражданство. На самом деле давно ассимилировались, идиш не знаем и традиций не соблюдаем.
– Теперь понятно, почему вы с Левочкой такие умные, – заметила Поля.
– Нет, – возразила Ирина, – особая интеллектуальная одаренность евреев – это блеф. Слабоумных и больных шизофренией среди нас не меньше, чем в других этносах. Все дело в тренинге, устойчивой и древней традиции уделять исключительное, максимальное внимание обучению и образованию детей. Рассеянные по свету, только сохраняя преимущество во владении знаниями и приверженности своей религии, евреи могли выжить как нация.
Ирина рассказывала о печальной и трагичной истории еврейского народа, а Ксюша и Поля слушали ее с сочувствием во взоре. Леву внутренне веселило, что Тексю и Тюполь смотрят на них с мамой будто на неизлечимо больных и приводят примеры про хороших евреев, которые встречались им в жизни. Он решил подразнить их.
– Антисемитизм будет существовать всегда, – подал голос Лева. – Папа говорит, что я должен быть к этому готов. Я не только готов, но и надеюсь стать активным сионистом.
