Виктория Токарева - О любви (Сборник рассказов)
Костя скинул дубленку, выворотил рюкзак на пол. Сел рядом и стал складывать кучки по десять пачек. Получилось пять полных и одна половина. Пятьсот пятьдесят тысяч. Триста двадцать он отдал, значит, изначально был не миллион, а восемьсот семьдесят тысяч. Тоже неплохо.
Костя решил не оставлять деньги в рюкзаке. На нем были следы бандитских рук. Он достал из кладовки свою спортивную сумку и покидал в нее пачки. От денег пахло лежалой бумагой плюс чем-то слегка химическим. «А вдруг фальшивые?» — мелькнуло в голове. Тогда теща его убьет.
Сумка была полна, но не доверху. Костя легко задвинул молнию. Теперь это надо куда-то спрятать. Куда?
Костя сообразил: если он спрячет, воры найдут. Воры — психологи и прекрасно понимают психологию обывателя. Значит, надо НЕ прятать. Положить на видное место. Например, на шкаф. Воры войдут и увидят на шкафу спортивную сумку. Они даже внимания не обратят. Начнут рыться внутри шкафа, выворачивать все на пол.
Костя подумал и сунул в сумку спортивный костюм, на тот случай, если воры все же сунутся. Костюма оказалось мало, пачки просвечивали по бокам. Костя добавил две пары носков. Закрыл молнию и взгромоздил сумку на шкаф. И почувствовал большое облегчение. Ему захотелось вернуться в привычную жизнь.
Костя включил телевизор, углубился в новости. Телевизор — это его малая наркомания. Костя любил просмотреть все новости и вести. Без этого его ломало.
Костя внимательно выслушал все, что произошло за сегодняшний день в стране. Впечатлительные люди на Западе, прослушав наши последние известия, схватились бы за головы, зарыдали и укрепились в мысли: в этой стране жить нельзя. А оказывается, можно.
После новостей шел боевик, где крутой мужик бил по морде ногами. Развернется, как балерина, и — раз по морде ногой, как рукой. Костя с наслаждением впитывал в себя телевизионную продукцию. Потом задумался и уже не смотрел, а телевизор все работал, и время шло. И обеспокоенные мышата выглядывали, как бы спрашивая: ну, когда ты потушишь свет?
Костя лег наконец. Вертелся в темноте. Что-то ему мешало. Какая-то неоформленная мысль… И вдруг она оформилась, эта мысль. Простая, как все гениальное. Он должен купить у старухи этот дом. Оформить и взять в собственность. Ему ведь негде жить… А теперь у него будет собственный загородный дом в ближнем Подмосковье. Он сделает суперремонт, купит мебель из светлой сосны в скандинавском стиле. Наймет приходящую тетку. В доме — всегда чистота и еда, пахнет свежей выпечкой с ванилью. Катя будет приходить в ухоженный красивый дом. Подъезд к дому — расчищен. У порога — две пары пластиковых лыж… Спорт, секс и бизнес — формула американцев. Они примут для себя эту формулу.
И вообще, хорошо бы поскорее истратить эти чертовы деньги. Избавиться от них. Тогда пусть приходит Азнавур и задает вопросы…
Костя проснулся в половине девятого. Сработали внутренние часы. Он открыл глаза и подумал: Катя… Даже не подумал, а вдохнул, как воздух.
В полукруглом окне — гениальный пейзаж: ель сквозь две березы. Заснеженные лапы елей и яркая белизна берез — на перламутре неба.
Природа видна только за городом. А природа — это замысел Создателя. Трудно себе представить, что береза возникла в результате эволюции. Она возникла в воображении Создателя, и он ее воплотил…
По утрам у Кости всегда было хорошее настроение — признак здоровья и знак Стрельца. Костя быстро собрался. Перекинул сумку через плечо. Она весила как пять килограмм картошки. Ощутимо. Вышел из дома.
Звонить Кате он не стал. Он просто подгонит к ее дому джип «поджеро», просто введет ее в свой загородный дом, покажет гениальный пейзаж в полукруглой раме.
Брошенная машина стояла за забором, как брошенная жена. Надо было как-то от нее избавляться.
Эмбрион Винг околачивался возле своего гаража, вел переговоры с работягой. Зимой рабочая сила стоила дешевле, и Винг предпочитал вести строительные работы в холода.
Забор между ними выглядел странно: до середины он шел прямо, а с середины — сворачивал, как пьяный, и шел по биссектрисе. У Кости было большое желание поставить забор на положенное место.
— Привет! — крикнул Винг, глядя нахально и одновременно трусливо. Он проверял глазами: заметил Костя или нет. Если Костя кулак по натуре, он не потерпит самозахвата. Если интеллектуал — не обратит внимания. Есть третий вариант — интеллигент. Заметит, но постесняется сказать.
— Послушай, — отозвался Костя, — а чего это забор стоит линзой?
Винг понял, что Костя заметил. Решил слегка наехать.
— Деревянный дом полезнее, чем кирпичный. Но непрактичный. Горит.
Костя не отозвался. Он не понял: Винг философствует или пугает. А если пугает, то что за этим стоит? Вернее, кто за этим стоит? Может быть, Винг — уголовник, что тоже вероятно. В стране незаметно и постепенно произошла легализация криминального отсека. Они уже живут рядом, заседают в правительстве, скоро сядут с тобой за один стол. С ними придется дружить, ходить в гости. Однако сосед — это навсегда. И устраивать себе под боком Чечню — недальновидно и неразумно. Лучше погасить скандал в зародыше.
— Давай так: ты распрямляешь забор, а я плачу деньги. Я покупаю у тебя этот треугольник. Называй цену, — предложил Костя.
Эмбрион Винг смотрел недоверчиво.
— Сколько ты хочешь?
— Машину, — не мигая произнес сосед.
— Какую? — не понял Костя.
— А вот эту. — Он ткнул пальцем на сиротливую Костину машину.
В Косте толкнулась радость: не надо возиться с машиной, жечь ее, — он никогда этого не делал, и неизвестно — сумеет ли поджечь. Может загореться лес, и Костя начнет метаться среди деревьев и сам сгорит, не дай Бог…
— А зачем она тебе? — простодушно спросил Костя.
— Жена хочет учиться. Надо такую машину, чтобы не жалко разбить. А твою не жалко.
Костя сделал вид, что задумался. Потом сделал вид, что решился.
— Идет, — согласился Костя. — Бери.
— Прямо сейчас? — не поверил сосед.
— А чего тянуть…
— А ты на чем будешь ездить? — позаботился Винг.
— У меня служебная есть, — соврал Костя.
Сосед обернулся к рабочему. Это был крепкий молодой украинец по имени Васек. В поселке работали молдаване, армяне, украинцы, или, как их называли, хохлы. Дети разных народов. Они приезжали в поисках работы, и по этой миграции становилось понятно, что экономика разрушилась. Люди летят, как осенние листья, гонимые ветром перестройки.
— Переставишь забор? — спросил эмбрион Винг.
— Когда? — уточнил Васек.
— Зараз, — по-хохлацки ответил Винг. Он хотел казаться своим, свойским — так легче торговаться, сбивать цену. — За чей счет?
Этот вопрос относился к Косте. Костя готов был оплатить всю стоимость, но боялся привлечь внимание неожиданной щедростью.
— Пополам, — сказал Костя.
Эмбрион уставился в пространство, и Костя видел: он подсчитывает возможность его обдурить. Такая возможность есть. Он возьмет с Кости всю сумму и скажет, что это — половина.
Лицо у соседа было круглое, пухлое, как волдырь. Косте было противно возле него стоять, хотя все складывалось на редкость удачно.
— А оформление? — спохватился сосед.
— Пожалуйста. Я дам тебе генеральную доверенность с правом продажи.
— Когда?
— Все равно. Хоть сегодня.
Винг посмотрел на часы.
— Успеем, — сказал он. — У них обед с половины первого. Сейчас я Гале позвоню.
— Какой Гале? — насторожился Костя.
— В нотариальной конторе. У меня там все схвачено.
Сосед достал из кармана сотовый телефон и стал договариваться с Галей, чтобы она ждала и не уходила.
Костя вспомнил, что оставил дома рюкзак. А это улика.
— Я сейчас, — предупредил он и пошел в дом.
Рюкзак валялся в прихожей. Костя взял его, чтобы выкинуть в любой мусорный бак.
Сосед продолжал разговаривать. После Гали он позвонил еще в несколько мест.
Костя раскрыл свой багажник и сбросил туда рюкзак. При утреннем свете рюкзак выглядел грязным, в подтеках. Косте показалось, что это замытые пятна крови.
Хохол вскинул лопату на плечо и пошел искать себе напарника. У него была сверхзадача: как можно больше набрать заказов и послать деньги домой, в маленький городок, который называется Золотоноша.
У Кости возникло желание догнать Васька и дать ему половину пачки. Но добро не бывает без последствий. Васек может решить, что это в долг, и убьет Костю, чтобы не отдавать долг. Либо молва разнесется по поселку, и Костей быстро заинтересуются.
Костя вздохнул. Ему было жаль этих людей. Их здесь эксплуатировали, как рабов, и кидали. И они сами тоже кидали. Рабское существование лишает человека нравственности.
Жизнь пестра и многослойна. Поэтому лучше всего в нее не вникать, не нырять в черные глубины, а вальсировать на поверхности.
