Екатерина Репина - Те самые люди, февраль и кофеин
Но что могла противопоставить десятилетняя девочка взрослым людям, двое из которых — ее собственные родители?
Она сразу поняла, что ничего не сможет сделать.
Стала тихой, незаметной.
А через неделю после исчезновения Миу в школе показывали фильм про природу. Учительница географии решила ознакомить учеников с тяжелой участью африканских львов.
Фильм длился два часа. Львы спасали детенышей, убегали от людей с ружьями и были так похожи на людей — на хороших людей, как бабушка, дедушка, как кошка Миу, как сказочница Беатрикс Поттер и ее кролик Питер — то есть на настоящих, человечных людей, что Шарлота переживала за них как за родных, не стесняясь никого из присутствующих.
Учительнице понравилась реакция Шарлоты. Она тоже была не англичанкой и не считала должным соблюдение особенного английского кодекса поведения. Она пришла работать в школу не так давно и пока никого не боялась.
Учительнице хотелось научить английских детей сопереживать чужому горю. Она не учитывала, что некоторым детям это делать запрещено под страхом домашнего заточения, лишения сладостей или отъема любимой кошки.
Откуда ей было знать такое, если она не была англичанкой?
А она была не англичанкой. Именно так.
У Шарлоты разрывалось сердце. При этом она не могла оторваться от экрана. А каждая следующая минута просмотренного фильма приносила ей только боль. К окончанию просмотра она решила, что не приспособлена к жизни, что является обузой для родителей, что позорит их в глазах честных граждан, и стала думать о смерти.
После занятий в школе села в вагон подземки и начала прикидывать, какой способ ухода из жизни наиболее подходящий — только чтобы быстро, не больно и не стыдно перед родителями.
Джон сидел рядом. Он выглядел на восемь лет, а не на свои десять. Он читал книгу и щурился. Выглядел бледным и хилым. Шарлота нашла его внешность подходящей и задала вопрос, без которого не могла принять важное решение:
— Чем валлийцы хуже прочих?
Джон взглянул на Шарлоту свысока, закрыл книгу, сложил на груди руки и уставился в окно. После такого начала Шарлота решила про себя: «Значит, лучше утопиться — никогда не найдут».
— А кто такие «валлийцы»? — вот что сказал Джон после паузы. В тот момент Шарлота не знала имени собеседника. Но мы будем называть его Джон, как и следовало бы.
— Жители Уэльса называются «валлийцами». Ты что, не знал?
— Нет.
— А почему?
— Зачем? Даже если встречу валлийца, то отнесусь к нему как к любому другому человеку — ведь не станет он ходить на голове из-за того, что валлиец?
— Ну, не знаю, — потерла ладошкой лоб Шарлота, — Я — валлийка и совсем не хочу ходить на голове. И вообще, я — как все остальные.
— Вижу. Так что ответить на вопрос не могу. Я не знаю, чем ты хуже меня.
После такого диалога Шарлота и Джон представились друг другу. Поговорили о школе, любимых предметах и учителях.
— Нашу школьную собаку забили до смерти камнями.
— Нашу едва не забили. Я разогнал мальчишек.
— Ты?! Такой худенький? Как у тебя хватило храбрости?
Джон не стал обижаться. Он изумился — впервые! — тому, что действительно не испугался пяти здоровенных мальчишек. А потом еще больше изумился тому, что мальчишки испугались его — скромного отличника.
— Главное — что разогнал. Ты куда едешь?
— Просто так, — сказала Шарлота и вспомнила, что приготовилась умирать.
— Ты скажи, куда едешь, и я провожу тебя.
— Не знаю! Отец отругал бы меня за то, что не имею четкого плана. А у меня никогда нет планов на будущее. Вообще, я хотела умереть. Но теперь уже не знаю. Ты был в Гайд-Парке?
— Десятки раз! Но могу съездить с тобой. А когда ты умираешь?
— Тебя интересует, во сколько часов?
— Ну, да, — Джон любил точность во времени, ему нужно было знать, сколько часов у них в распоряжении, чтобы можно было рассчитать дорогу домой и прогулку. Но едва он начал расчет, как подскочил на месте и ошарашено воскликнул:
— Ты умираешь?!
Ничего не оставалось, кроме как рассказать ему все, что произошло за последнюю неделю. Это заняло некоторое время. Джон сразу понимал суть, не переспрашивал, не останавливал. Он кивал головой, будто сам встречался с такими людьми и событиями, какие выпали Шарлоте.
В Гайд-Парк в тот день не добрались. Просто сидели в вагоне метро и общались. Джон проводил Шарлоту до дома и обещал навещать ее почаще.
Шарлота не стала умирать. Ей так хотелось поговорить с Джоном еще раз, что она простила всех — отца, маму, учительницу и одноклассников — и стала ждать выходного дня. Потом — следующего выходного. И так долгие пятнадцать лет. Пока они с Джоном не решили пожениться.
№ 14. Завтра будет снег
День Святого Валентина по католическому календарю песня встречала в Лондоне. Поскольку она была лишена гордыни и никогда не слышала о городе, в котором очутилась, то не удивительно, что не придала этому факту большого значения.
Ранним утром она обнаружила себя в небольшой квартире. Кроме песни, в квартире находились парень и девушка — Джон и Шарлота. Шарлота вышла на балкон и сказала Джону, что вскоре, вероятно, пойдет снег.
— С чего ты взяла?
— Посмотри, какое небо. К тому же, вчера передавали по радио, что будет снег.
Вдруг с соседнего балкона показалась физиономия с узкими хитрыми глазами. Джон отругал физиономию, так как испугался ее внезапного появления.
Это был сосед по имени Мэддокс. Он спросил, что за песня разбудила его так рано. Джон извинился за громкий звук. Мэддокс махнул в знак прощения рукой.
— Вы слышали? — спохватился Мэддокс. — Будет снег! Так что за песня?
Джон пожал плечами.
— Дайте послушать. Я выясню, кто это поет.
— Вряд ли. Она поется на иностранном языке. Почему-то…
— Да? А звучит, как брит-поп. — Мэддокс перегнулся через перила и взял диктофон.
— Так что со снегом? Будет? — Шарлота вмешалась в разговор двух меломанов.
— Не точно. Вроде бы будет.
После этого Мэддокс скрылся за балконной дверью.
Теперь песня могла осмотреть и его квартиру. Она была похожа на предыдущую. Две узкие комнаты соединял узкий коридор. Потолки и окна были очень высокими, отчего постоянно хотелось поднять голову и посмотреть наверх. В то же время чувствовался дискомфорт из-за близко расположенных стен. Песня подумала: «Как в колодце». (Это была одна из ее строчек — «Как в колодце», песня не понимала ее смысла, но чувствовала, что в данном месте она подходит как нельзя кстати.)
С балкона она успела осмотреть окрестности — бегло, но цепко, запоминая запахи и особенности архитектуры. Район выглядел хмуро. Или так казалось из-за низких туч, из-за серых зданий.
Здания были самых простых форм, но казалось, что они состояли из одного только серого из-за близости фабричных труб воздуха. Воздушные серые здания висели над землей, а выше них — нависал плотный туман.
Дома тянулись до горизонта, где сливались в одно с небом. И все же было в этой картине что-то обнадеживающее…
— Снег! Ждите снег! — в квартиру Мэддокса влетело двое парней.
— Небольшой снег! — уточнил второй влетевший парень. Последовала перепалка между этими двумя, так как перед дверью они договорились не употреблять эпитет «небольшой» — в результате чего могла возникнуть более драматичная новость.
Для города, который жить не мог без дождя и тумана, снег был редким явлением, и воспринимался как бедствие. Вместе со снегом могли прийти и другие несчастья. Ожидая снег, следовало помнить о них тоже. И готовиться встретить их достойно.
— Что значит «небольшой снег»? — оборвал их Мэддокс. — Всего лишь полдождя, и только! Чего так волноваться?
Мэддокс был тем счастливчиком, кто не связывал снег с приходом неприятностей. Да, конечно, этому было простое объяснение: Мэддокс был индусом. Не так давно он переехал с северо-запада Лондона, от родителей. И поселился в Баркинге.
Этот район все же отличался от этнического Хэрроу. Он казался истинно английским — суровым, замкнутым, пропитанным чувством собственного достоинства. После Второй мировой войны здесь уже не было тех страшных кварталов, где жила беднота, где совершались преступления, которые невозможно было распутать, где на улицах выступали бродячие артисты и исполняли песни на злобу дня, где люди каждый день боролись за жизнь и не знали наверняка, чем закончится эта борьба.
Если бы наша песня могла уловить настроение тех веселых песенок, которые сочинялись прямо во время выступления, при этом отражали действительность, помогали справиться с ощущением собственной ненужности — то она легко бы представила всю историю застройки и заселения района Баркинг и Дагенхэм, в котором ей довелось очутиться.
