Наталья Милявская - Адреналин
– В общем, так, чуваки, – говорит Паша, подумав. – Я отдам вам этот червонец и оплачу все ваши накладные расходы при одном условии – чтобы мой директорат прочувствовал все то же самое. Вместе с приводом в полицию.
– Не знаю, как банкир, а мы хлебнули адреналина выше крыши, – говорю я, когда пару часов спустя в аэропорту Шарль де Голль мы провожаем Пашу на рейс.
Мы стоим и смотрим, как его спина исчезает в коридоре, ведущем к залу таможенного контроля.
– Натаха права. Нам же просто повезло, что мы нашли этого Пашу! – говорит Маша. – А если бы его правда убили? Вадик, ты вообще соображаешь, чем все могло закончиться? Мы же все время импровизируем, балансируем на краю… Ты не думаешь, что пора нам завязывать со всеми этими штучками?
– Завязывать?
Вадим оглядывает нас удивленным взглядом.
– Завязывать! С ума сошли! Ни в коем случае! Мы просто набирались опыта. Проверяли мою теорию практикой. Оттачивали мастерство. Постигали детали и просекали нюансы. А вот сейчас самое время делать настоящий бизнес.
LEVEL TWO
1
У меня неоновые ладони. Неоновые колени. Носки моих кроссовок омывает неоновое море, разливающееся от барной стойки. Динамики выдают сумасшедший ритм, который заставляет тело вибрировать в такт. Волна звука поднимается откуда-то из преисподней, щекочет мои пятки, пробегает нервными пальцами вдоль лодыжек, мурашками забирается по позвоночнику, отзывается где-то в печенке и уходит в потолок почти на грани ультразвука. Вокруг меня, слева и справа, этажом ниже и этажом выше, движется, дышит, танцует, целуется, курит, разговаривает, выясняет отношения страдающая бессонницей, вздрюченная коксом и амфетаминами толпа.
Люди вокруг меня – одна большая бесконечная улыбка радости. Одна большая счастливая семья. Один большой бьющийся в экстазе организм.
– Еще? – улыбается мне бармен.
– Еще! – улыбаюсь я ему в ответ.
Передо мной – почти пустой бокал с персиковым соком. По обеим сторонам этого бокала – голые мужские ноги, обутые в высокие шнурованные ботинки на толстенном протекторе. Мой взгляд скользит по этим идеальным, пританцовывающим в такт музыке ногам вверх – и обозревает белоснежные плавки от «Calvin Klein», идеальный рельефный живот, покрытый легким светлым пушком, и копну пшеничных волос, которые падают обладателю этого роскошного тела на глаза.
И – да, да, конечно, я хочу протянуть руку и пройтись вдоль этой ноги – вверх, минуя колено, по бедру, еще выше, и положить ладонь на влажный от постоянного движения живот. Боюсь только, за подобную выходку хозяин идеального живота может вызвать охрану.
– Нравится? – говорит мне в левое ухо высокий, худющий, загорелый парень с выбеленными волосами, облаченный в белую майку и драные джинсы от «D&G».
– Мне – очень! – говорит мне в правое ухо брюнет в цветастом шарфе и джинсовом жилете от «Gucci», надетом на голый мускулистый торс.
Мальчик в ботинках улыбается мне сверху – он знает, что произвел на меня впечатление. Впрочем, для него это только работа. Go-go-денсеры в питерском клубе «Central Station» не интересуются девушками. Как и девяносто процентов остальных посетителей – если они, разумеется, не лесбиянки.
Еще нет и полуночи, а клуб уже забит под завязку. Бутылки в баре нахально выставляют напоказ округлые бока. Здесь и там светят в неоне плавки от Кельвина Кляйна, диджей за вертушками литрами хлещет минералку, толпа непрерывно движется по лестницам туда-сюда. Каждый освободившийся стул немедленно берется штурмом. Бармены не успевают смешивать коктейли. Протиснуться на танцпол практически нереально. В самой его середине я вижу ангела в блестящих шортах, с чьих крыльев осыпается белоснежное перо.
На ступенях, намертво сцепившись, целуются двое парней в цветастых рубашках. Рядом, прислонившись к стене, скучает парнишка в клетчатых брючках и белой водолазке. На вид ему лет шестнадцать, обеими руками он прижимает к животу плюшевого медвежонка. Мечта педофила… Мимо нас проплывает высокая белоснежная дива в балахоне и огромном белом парике, с накладными сиськами шестого размера и такими же гигантскими ресницами. Сдается мне, эта особа держится на каблуках лучше меня.
– Привет, красотка! – орут мои спутники (блондин и брюнет) и немедленно лезут к диве обниматься.
Та нещадно мажет их кроваво-красной помадой и басом интересуется, какого черта с ними делает эта рыжая крашеная сучка.
– Это Наташа, она из Москвы! – в унисон представляют меня блондин и брюнет. – Она наша подруга!
– Ну привет, что ли, натуралочка! – стискивает меня своими ручищами дива.
Воображаю, сколько стоит регулярно депилировать это большое тело пятьдесят второго размера.
– Это трансуха одна, прикольная! – поясняет мне блондин, когда диву утаскивают в свою компанию какие-то парни. – Ну, зая, за тебя!
Я беру со стойки новый бокал с соком, и мы чокаемся. Парни, в отличие от меня, пьют шампанское. Я бы, кстати, тоже не отказалась от пары глотков алкоголя. Но… я стараюсь не пить на работе…
– Малютка, рад, что ты приехала, ужас! – целует меня блондин.
Блондин – Савелий, мой старинный приятель. Брюнет – Егор, его друг. Эта сладкая парочка уже года полтора вместе, снимают квартиру на Комендантском проспекте. Когда приезжаю в Питер развеяться (а делаю я это не меньше двух раз за сезон), я живу у них, и вместе мы успеваем облазить все самые злачные места города. Разумеется, «Центральная станция» – в числе заведений-фаворитов. К тому же, у Савелия знакомства в руководстве клуба – что мне сейчас особенно на руку…
Машка сбежала бы отсюда уже через пять минут. Я же всей душой люблю подобные заведения. Здесь всегда в моде джинсы и майки, нет скучающих девиц на шпильках, оценивающе обозревающих толпу, малолеток, косящих под крутых ганста-рэпперов, и престарелых ловеласов, косящих под малолетних ганста-рэпперов. В общем, если я действительно хочу повеселиться и потанцевать, я иду в гей-клуб.
Сегодня по моей просьбе Савелий и Егор, обычно одевающиеся более просто, вырядились в пух и прах. Блеск на губах, пудра, стразы в ушах, обилие аксессуаров.
– Дурацкий шарф! – жалуется Егор. Днем мы вместе перерыли весь имеющийся в распоряжении парней гардероб, и я втиснула его в узкие черные шелковые брюки, а на шею повязала яркий оранжево-голубой шарф. – Очки в придачу– и я просто Элтон Джон.
– Я тебя умоляю, – смеется Савелий, чьи пальцы увиты перстнями разного калибра. – Для Элтона ты слишком худощав и молод! И у тебя не такие кривые ноги!
– Зайцы, потерпите еще чуть-чуть, о’кей? – прошу я. – Кстати, кажется, клиент возвращается.
В толпе я вижу широкоплечего коренастого типа с темными, зачесанными назад волосами. На мужчине светло-серая футболка, простые удобные джинсы. Вслед за ним сквозь давку к нам пробирается высокий коротко стриженый парень в черной олимпийке с капюшоном. Смешно, но, кажется, олимпийка тоже от Кельвина Кляйна.
Мужчины – ровесники, обоим под тридцать, но высокий выглядит несколько моложе. Коренастый чувствует себя максимально дискомфортно, зато высокий улыбается во весь рот и, несмотря на толпу вокруг, умудряется пританцовывать. Увидев меня на стуле у бара, в объятиях Савелия и Егора, высокий мне подмигивает.
– Сортир тут – просто отпад! – говорит он.
– Лиза, – обращается ко мне коренастый, – мы уже можем ехать?
Он бросает неодобрительный взгляд на моих спутников, которые, как по команде, делают слащавые лица.
– Да, Миш, я уже все тут обсудила, – улыбаюсь я как можно более дружелюбно.
– А может, еще выпьем? – интересуется высокий.
– Да, выпейте с нами еще! – наперебой начинают канючить Савелий и Егор, безобразно манерничая. – Лиза, ну останься еще на полчасика!
– Витек, давай-ка двигать отсюда, – произносит Миша.
Он изо всех сил пытается скрыть неприязнь ко всему, что его окружает, но ему это не удается. Я сдерживаю ухмылку. Многие мужчины-гетеросексуалы уверены, что, стоит им очутиться в компании геев, как те непременно набросятся на них и жестоко изнасилуют.
– Не знаю, прикольное местечко, – наивно произносит Витя. – Веселое. Чего ты тушуешься?
Миша бросает на друга укоризненный взгляд.
В этот момент рядом с нами в толпе материализуется молодой парень в бейсболке, натянутой на самые глаза. Запястья его увиты фенечками, на шее – массивное украшение из серебра, в руках – профессиональная фотокамера. Не обращая внимания на остальных посетителей, он направляет объектив в нашу сторону.
– Улыбочку! – кричит парень в бейсболке голосом Андрюхи.
Савелий и Егор, как по команде, срываются с места и обнимают Мишу. Не успевает тот опомниться, как Андрей делает несколько снимков подряд.
Странно, но, кажется, Витя в кадр не попадает.
– Эй, ты чего? – взрывается Миша. – Ты чего, охуел? А ну стой!
Он отпихивает от себя ослепительно улыбающихся Савелия и Егора и пытается ухватить Андрюху за футболку. Но тот, высоко подняв над головой фотоаппарат, ныряет в толпу.
