Илья Игнатьев - Умная судьба
- Пошли. Это, а что ты там про хлюпанье, - я не понял, в натуре, - погоди, я щас в джакузи побулькаю, потом мы замерим, мало там у меня, или как, только учти, в рот замерять будем!
- Ненасытка, - заключаю я. - Интересно мне до чрезвычайности, вот не будь меня, как бы ты со спермотоксикозом тогда боролся?..
- Не знаю, и знать не хочу… - заключает мой зеленоглазый…
-------------
Ну, вот. Так-то вот, господа мои, так-то вот…
Нет, не только так, это ведь сейчас было… как разминка это было сейчас для Вовки. Эксперименты Белова, - это тема для статьи, для толстых научных журналов, преимущественно для очень специальных разделов этих журналов, а лучше поместить описание этих экспериментов в совсем уж специальный такой труд, и тогда куда там «Камасутра», - стыдитесь, девушки, ведь любой из лукавых четырнадцатилетних хитрецов способен на такое, что вам и не снилось даже и в менопаузу…
Простите меня, я никого не хотел обидеть, но и от этих слов я не откажусь, я же только что самым простым сексом занимался, это для Белова как разминка, и что-то ещё меня ждёт, когда зеленоглазый выпрыгнет из джакузи…
Но ведь там и тогда, полгода назад, у меня с Пашкой, - моим старшим сыном и моим лучшим другом, - будет сейчас очень любопытный разговор, и почти сразу после этого разговора позвонит Белов, а здесь и сейчас, зимой, Белов в джакузи дрыхнет, поди, - так что же, пойти вытащить Вовку из ванной? Нет-нет, господа, сейчас же вернёмся в лето, в мою квартиру, ведь я обязательно должен передать вам свой разговор с вернувшимся от Белова Пашкой, и дальше, про звонок!..
Да, разумеется, вернёмся, но одно ма-аленькое замечание, ремарка в сторону тех, кто в идеале Древней Греции видит и понимает этот идеал как руководство: - то, что произошло у нас сейчас с Беловым, ни в какие рамки идеала Древней Греции не помещается. Не мог мальчик и подумать трахнуть старшего друга, а старшему другу подставиться под младшего любимого, - это бы было в падлу, - простите меня за этот эвфемизм, которым я прикрыл явление, совершенно не соответствующее идеальным представлениям, и в самом деле, великой сексуальной культуры Древней Греции о «правильных» взаимоотношениях старшего и младшего любовников. Мужчина мальчика мог трахать, а не наоборот. Точка.
А я могу допустить, чтобы Белов меня трахал, если он это любит, то это люблю и я, - «Я для мальчика, а не мальчик для меня!», и только так, и никак иначе…
Но вернёмся в лето, господа, там я сейчас буду говорить со своим Пашкой, со своим старшим сыном и лучшим своим другом, и разговор у нас будет прелюбопытный…
А потом ведь ещё позвонит Вовка…
* * *- Нет, Тимур, я не знаю, я не могу знать таких вещей, я в детстве к рогаткам даже не прикасался, я всё больше по огнемётам и ПТР-ам прикалывался…
- Па-апа! Я ж серьёзно!
- Тем более, - НЕТ! Если это у тебя серьёзно, то кто-нибудь останется без глаза, и ладно, если это буду я…
- У-у! Надо было мне у бабы остаться тогда!
- Пулька, отстань от него, видишь, он снукер смотрит, айда, я тебе на балконе тир устрою.
Ах, молодец Пашка, какой же у меня Пашка молодец!
- А «Диану»? Обещал же? А?
- Дам.
- Папа, вот это у меня брат! А ты? Как так можно-то, - какую-то рогатку, - и повёлся? А Пашечка, а можненько я те пулечки возьму тогда, медненькие, в стаканчиках которые, сам же говорил, что по фигу тебе, а я ими тогда постреляю? Папа, рогатку тогда не надо, я тогда, - ух, я тогда! И все довольны. Тогда.
- Паш, только окна на балконе закрой, и жалюзи опусти, а то…
- Не то! Ни-че-го я не кокну. Тогда.
- Пошли, тогда…
Какое-то время продолжаю лежать на кровати, счастливо улыбаясь декоративным балкам кессонированного потолка моей спальни, потом встаю, выключаю Евроспорт, по которому показывают прошлогодний полуфинал Эбдона с Марко Фу. Иду в кабинет, чуть подумав, наливаю себе немного Шабли, ещё чуть подумав, кидаю в бокал пару кубиков льда, - грех, конечно, разбавлять такое вино, хоть и льдом, ну, да и мы не в одноименном городке в долине Серена… Apropos, милая речушка, да и вся Бургундия, тоже очень милая, наверно, мне потому там так понравилось, что бургундцы себя так и не считают до конца французами, хотя…
- Пьёт. Ты что, насчёт регулярности, - ты это в натуре?
- Ага, - радостно говорю я Пашке. - Кажный божий день таперича!
- Во как… Ну-ну, - но в голосе Пашки нет особого беспокойства, ещё бы, у него же всегда и всё под контролем…
- Паш… это…
- Да понравился, он мне, пап, понравился.
- Да? Здорово…
Столько сейчас в этом моём «здорово»… чувства, что Пашка лишь смеётся, лезет ко мне на диван, тянет мою руку с бокалом к себе, отпивает чуток, морщится, - фи, кислушка, - и смотрит на меня спокойно, без вызова, без хитринки, - сейчас мы просто друзья, которым надо поговорить…
- Паш, он тебе не помешает, я обещаю.
- Нет, не помешает. Он мне понравился, папа, такие не мешают, такие умеют дружить. И он не трус, это я всегда чувствую, хоть он меня и побаивается. Но это хорошо, пусть побаивается, он же…
- Что?
- Ну… Ладно, скажу. Только, папа! Да? А то я тебе… Ну, покуривает Белов…
- Тьфу ты! Да я знаю, Паш.
- Да? Ого. Ладно, раз ты ему не сможешь запретить, я ему тогда… помогу бросить. Не-не, я так, тактично…
- Ой, Пашка, я тебя умоляю! Олежка тоже курит, кстати…
- Да. Каратэ тут не в жилу, бесполезно, тут мне надо у тебя какой-нибудь ствол прихватить, и что-нибудь у Олеги отстрелить… ненужное, что-нибудь, вот так как-то…
- Паш, мне Белов целиком нравится, да и Олег тебе тоже, уверен.
- Это да! Сто пудов. Пап… а спросить вот можно?
- Так, Павел. Любой вопрос, что хочешь, и как хочешь, и я отвечу честно, как чувствую, так и отвечу.
- Да я знаю, у нас ведь так всегда, просто я хотел о Вовке, ну, не знаю, но ты прав, ты же про меня… Папа, мне Белов понравился, я думаю, нет, я знаю, он и тебе понравился, только мне будет жалко, если у вас не сложится там чего, я бы и тогда бы с ним корешился, да ведь он свалит тогда, он же гордый, как не знаю кто, но я думаю, что у вас сложится…
- И мне так кажется, Паш, я в это верю, надеюсь на это… Гордый? И мне он показался гордым, да я-то… а ты почему так решил?
- У него в следующую пятницу день рожденья. Ну, четырнадцать ему. Вот, я говорю, что-то надо будет тебе подарить, бл-лин, он чуть не кусаться, что ты! - да мне ничего не надо, да я не из-за подарков там, ты чо, Паш, да я… И так далее. Ха, краснеет, потеет, - классный пацан, не то, что эти мои, из гимназии.
- А ты что? Про подарок?
- Молчать, говорю, Белов! Если б ты из-за этого, тогда бы я… Понял? - говорю, - Как хочешь, но если тебя батя привёл, то ты с нами, всё, глохни, ты с нами, значит и будешь по нашим правилам, а у нас правила, вот если с нами, то на день рождения, да и просто так, тогда надо дарить чего-то. И глохни, а то уйду щас, и альбомы свои можешь, - ну, про самолёты, - можешь тогда и не показывать мне, Белов…
- Павел, я не могу постигнуть, как ты годовые по русскому языку сдал!.. Это, Паш… спасибо…
- Ум-гум… Дай ещё глотнуть. Дай! Ну, вот, он понял, по ходу, что я не шучу, ладно, говорит, только что-нибудь недорогое, Паш, как-то так вот… А я такой: - А у меня и бабок на дорогое нету, я на парашютную секцию коплю, так, подарю что мне самому не надо, ну, там футболку драную, ещё там чего, - он смеётся, ну, вот… Пап, можно я сладенького выпью чуточку, а? Ну налей, а…
- Мама дорогая… Хана мне, - если ты ещё и поддавать начнёшь, - всё, хана. Пусти-ка, но только капельку!
- Так и не надо больше, я ж не то, что некоторые… Всё, не перебивай!
Пашка берёт бокал с Хванчкарой, который я ему протягиваю, ждёт, пока я сяду, и сам устраивается поближе ко мне, под самый бок, - так ему лучше, он всегда так старается устроиться, когда у нас с ним возникает совсем уж доверительный разговор…
- Да. Это катит, а то кислушкой давиться мне не в тему! Ну, вот. Но Белов гордый вообще, по жизни, не только про подарки там. А чо, мне нравится, и не псих, понял он, что я сильнее, и ничего, но я не давлю особо, говорю же, он мне понравился, нельзя ведь давить, если кто нравится! Так ведь?.. Ну вот, я и не буду давить, так просто, курить ведь плохо, - да мне-то по, но если он с нами, то курить бросай, не люблю.
- Забудь ты про курево, я сам как-нибудь решу это с ним.
- Ты решишь, как же… Ладно, дело ваше, с Беловым. М-м, сладенькое!.. Пап, ну это я понял, что он тебе понравился, но ты скажи, - только понравился? И всё? Это же ничего не значит, мне же вон тоже, мало ли кто нравится!
Я без паузы, без раздумий отвечаю моему старшему сыну:
- Паш, я пропал. Я в него по уши втрескался, и как только угораздило…
- Вот ты бы сейчас себя в зеркало видел бы! Я уж и не помню, пап, когда ты таким… таким выглядел! Счастливым, что ли… Ладно, Белов, ладно, тогда кури, разрешаю. Папа, ты только мне расскажешь, как у вас первый раз будет! Ну, когда вы первый раз в постель залезете.
