Олег Никитин - Это я, Эдик

– У меня отмечены все логи твоих проступков, Эдик, – мягко сообщил старый козел, замаскированный под Бар-Малеева. – Двести двадцать восемь опозданий, сто пятнадцать неприличных рисунков в учебниках, многократное подглядывание за спальней Афродиты Рашидовны…

– Она сама оставила видеоканал открытым! – возмутился я. – Все пацаны универа за ней подглядывали! А половину из них она к себе за штаны затаскивала. Говорят, трое вернулись через неделю седыми шейхами.

– А на остальную половину составила служебные записки, – ухмыльнулся изверг в облике декана. – Тебе всего лишь не повезло, дружок. Точнее, в некотором роде повезло.

Я принялся кусать в отчаянии губы и рвать на макушке виртуальные волосы.

– Ну конечно, я так и знал, что у нас расовая сегрегация! Афродита меня за узкоглазую харю забраковала, это нечестно. Может, член у меня получше многих будет…

– Сейчас ты заткнешься и послушаешь, что я тебе скажу, дружок! – зло рявкнул Бар-Малеев и навис надо мной, будто Сцилла над античным мореходом. Я захлопнул пасть и съежился в кресле – а куда мне было деваться? Разве что срочно отрубить канал связи с универом и вывалиться в реал в родной квартире с унылыми предками. – Помнишь договор?

– Как не помнить, – уныло буркнул я. – Это же кандалы на руках…

– Сейчас ты пойдешь учиться, – продолжал садист, похожий на доброго чиновника. – А потом сделаешь все, чтобы твоя Гузель завтра же засветилась в полный рост на самом дрянном порно-сайте во всей Сети.

– На универском, что ли?

– Ладно, и на нем тоже.

– Я не записываю наши встречи, Гузель резко против интимной съемки.

– Придется записать! Иначе, сам понимаешь… Поводов отчислить тебя предостаточно. Помни, дружок, «они не соблюдают в отношении верующих ни клятвы, ни условия. Они – преступники». (9:10. – Прим. мутакаллима Издателя.) Пусть эти святые слова будут тебе добрым напутствием.

И я пошел прочь, гонимый убийственным взором декана. Пока я торчал «на ковре», верткие ребята из сервиса успели подлатать стены универа, но меня это не порадовало.

Следующие две лекции я провел практически в инфо-вакууме – отрубил все внешние сигналы, кроме учительского, и старался ни о чем не думать.

Последним в этот день у нас была, кажется, лекция по НЛП. На нее собирался весь курс, и более подходящего момента можно было не представить. Я подвалил к Гузели и плюхнулся рядом с ней – по одежке узнал, потому что на физиономии у нее была черная, словно отрез от Кисвы, паранджа. На самом деле программный кусок ткани, прозрачный в одну сторону.

Я повертел в руке баллон с антивирусным спреем, который спер у зазевавшегося пацана, и намалевал на чадре пенис. Да так ловко и быстро, что деваха даже дернуться не успела.

– Эдик! – взвизгнула она. – Ты чего?

– Скажем «нет» вирус-бомбам в родном универе! – уныло выкрикнул я.

Естественно, все сто недоумков уставились на нас, и половина из них в следующую секунду грохнула от смеха. Даже препод не утерпел и хихикнул, а потом принялся подводить под мою выходку теорию. Само собой, ни я, ни Гузель были не в состоянии что-нибудь понять – она от обиды, а я от горя.

Проклятый член на ее парандже постепенно расплылся в несуразную кляксу. По-моему, Гузель ревела, да и у меня горло (или что там) стискивали идиотские спазмы. Короче, таким уродом я себя давно не ощущал.

– Я больше к тебе не приду, – громко сказала она после занятия ледяным тоном. – Ты не понимаешь моей веры и не уважаешь ее. Я думала, ты чуткий и добрый, а ты полный козел и урод.

– Да плевать я хотел! Сама ты коза. Не фиг было вирусы к нам протаскивать.

– Что с тобой случилось, Кулешов? – уже вполголоса спросила она.

– Иди к Диву, шахидка.

– И сочли они ложью и последовали за своими склонностями, а всякое дело – установлено, – покачала она головой и ушла.

(54:3. – Прим. мутакаллима Издателя.)

Ну и мерзко же мне было. Эх, такая классная деваха, такая черная и пылкая, что твой наэлектризованный эбонит. И было бы совсем уж гадко, если бы похотливые серферы стали дрочить на ее волнующий образ…

Все разбрелись кто куда, а я тупо сидел в аудитории и чего-то ждал. Нет, все-таки один человек остался – это был мой старинный кореш по прозвищу Палец. Он со вздохом уселся рядом и положил мне руку на плечо, проникновенно уставившись на мою кислую харю предателя и отморозка.

– Сочувствую, брат! Но понимаю как никто – водить дружбу с шахидкой не только опасно, но и предосудительно. Ты поступил как истинный гражданин и студент!

– Пошел в жопу, педик.

– С этим покончено, дружище. Я теперь с девками вожусь. И вот что я думаю… Ты, конечно, был глубоко прав, когда отверг экстремистку, но поступок твой чреват для нее и других людей многими бедами. Ее неокрепшая душа может удариться в разгул виртуальной преступности, и кто тогда поставит на пути ее безобразий заслон?

– О чем ты толкуешь, чудила? Может, дашь мне спокойно переварить разрыв? Я же почти любил ее! А может, и не «почти».

– Конечно, конечно, – осклабился Палец. – Ну, не тужи так бурно, найдешь себе новую подругу…

Тут он встретился с моим взглядом, который даже через Сеть был в состоянии прожечь в его черепушке дыру, и поторопился исчезнуть. И я тоже вскоре свалил домой, где выжрал с папашей пузырек бормотухи и добавил цифровой дури, чтобы покрепче отрубиться.

Где-то через неделю я узнал, что Палец спелся с офигевшей Гузелью, выразил сочувствие, охмурил ее и вскоре слепил отменный сюжетец, как раз в духе деканова заказа. Так или иначе, мы с ней больше никогда не разговаривали, и после второго курса она перевелась обратно, к себе в Мавританию. И уехала туда же, разумеется. Как говаривал Пророк, «бегите в Эфиопию, царь которой никого не угнетает».

Секта чадроносиц растворилась сама собой, потому что истовым мусульманкам не захотелось иметь ничего общего с сетевой распутницей Гузелью. Лицемерные дуры, блин. Сами небось глядели на порно-ролик и мечтали, чтобы на их страшные хари кто позарился – недаром же чадры свои выдумали….

А как же я, спросите вы? После моего демарша Бар-Малеев явно потерял ко мне всякий интерес и потом ни разу не вызывал к себе. А на занятия я опаздывал по-прежнему, и даже прогуливал их, но результаты тестов у меня всегда были приличные. Терпимые, если быть честным… Так и протянул оставшиеся два года, даже Пальца не тронул пальцем, но и не разговаривал с ним. Он вообще как будто в пустом коконе очутился, даже учителя его презирали.

И можете тут не комментировать, читать все равно не буду.

Comments on this: 27

От редактора: Комментарии к данному сообщению удалены мной по двум причинам – во-первых, их несущественности для понимания основного текста, и частичной непостижимости по причине переноса фрагмента ближе к началу публикации – во-вторых. Да, и в-третьих: мнения первых читателей об этическом облике Э. Кулешова, его поступке и особенно о «Бар-Малееве» не всегда выражены корректно.

Комментарий юридической группы: Главное, что они вступают в противоречие с основными правовыми нормами, а все остальное неважно.

Нет греха на слепом, и нет греха на хромом, и нет греха на больном, ни на вас самих, чтобы вы ели в своих домах, или в домах ваших отцов, или домах ваших матерей, или домах ваших братьев, или домах ваших сестер, или домах ваших дядей по отцу, или домах ваших теток по отцу, или домах ваших теток по матери, или тех, ключами которых вы владеете, или вашего друга, – нет на вас греха, чтобы вам есть всем вместе или отдельно.

Мои рафиды тоже сошли с ума, точь-в-точь как у Натальи…

Да и я сам в таком офигении, что с трудом заставил себя расшифровать сегодняшние записи. Читайте, друзья, и ужасайтесь.

Сумочка Наташи (согласно данным производителя) побывала в очередной окраинной дыре, куда я с внутренним содроганием и в предчувствии облома и отправился. Согласно справочнику, там должен был находиться детский дом для малолетних нариков и прочих больных на голову мутантов. Какого шайтана она там делала?

Я заправился газом, прихватил самопальный шокер и поехал.

Район, как я и подозревал (ни одной целой веб-камеры там не оказалось) напоминал трущобы в окрестностях к-театра. Разве что хилая рощица с кривыми деревцами, похожими на пальцы шурале, «разнообразила» ландшафт. Я оставил «Пежо» километра за два до цели, рядом с освещенным супермаркетом – за его дверью виден был полицейский робот, и хотя бы минимальная охрана тачке была обеспечена. Само собой, никакой из дурацких защитных систем типа капканов, пульверов с ядом, электродубинок и так далее оснастить свой «форд» я не подумал. Кто же знал, что придется выезжать в такие дикие места, где одноразовая машина суть признак богатства?