Анатолий Козинский - КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЯДЕРНОГО РАСПАДА. книга третья.
Первый подъём Военно-Морского Флага на корабле дело торжественное и волнительное не только для экипажа, но и для людей завода, построивших подводное судно. Согласно традиции этот корабельный праздник – день рождения корабля теперь ежегодно будет отмечаться торжественным подъёмом флотских святынь: Государственного, Военно-Морского флагов; Гюйса и флагов расцвечивания именно в этот день.
В торжественной обстановке накануне на основании приказа командующего Северным флотом Липовецкий из рук командира бригады принял Военно-Морской флаг, который поднятый на флагштоке РПК СН, станет его боевым Знаменем.
В 7 часов 55 минут Липовецкий взошёл на верхнюю палубу корабля и принял доклад старпома.
- Товарищ командир, экипаж подводного крейсера по случаю первого торжественного подъёма Военно-Морского флага построен, - чётко и звонко в утренней тишине прозвучал его рапорт.
- Здравствуйте, товарищи подводники! – поздоровался командир со своим экипажем.
- Здравия желаем, товарищ командир! – дружно ответили моряки.
- Поздравляю вас с первым торжественным подъёмом Военно-Морского флага на нашем корабле! – прозвучали далее его слова здравицы.
Весь строй моряков, дружно втянув добрую часть объёма окружающего воздуха в лёгкие, троекратным возгласом «ура» выразил своё личное одобрение по случаю отмечаемого праздника. На прилегающей причальной стенке разношёрстная толпа строителей и рабочих не менее громко в унисон, не так уж дружно, но радостно прокричала своё согласное «ура».
Антон подал команду «вольно» и, пользуясь свободными минутами паузы торжества, любовался моряками своего экипажа.
Что ни говорите, но принадлежностью к Военно-Морскому флоту гордиться нужно и должно. Неизменная строгость соединения черно-сине-белых цветов верхней одежды, слегка приукрашенной золотом галунов погон, шевронов и кокард; блеском кортиков, пуговиц и матросских поясных блях, со сверкающими якорями на ленточках бескозырок - форма одежды моряков, создавала гармонию простоты, удобства и красоты. Эта форма одежды в комплексе с богатыми героическими традициями олицетворённая фигурой моряка, у народа вызывала любовь и восхищение. Первичное состояние внутренней собранности и ответственности лиц, надевших и носящих форму моряков, выделяло их в особую группу людей, которым многое дано, но с которых ещё больше истребуется. Сейчас же вместе с Антоном вся огромная толпа, собравшегося заводского люда, именно, с восхищением и любовью неотрывно смотрела на замерший строй подводников.
За одну минуту до подъёма флага прозвучала команда старпома:
- На флаг, гюйс, стеньговые флаги и флаги расцвечивания – смирно!
Строй замер. Всякое движение и разговоры гражданских лиц на стенке причала прекратились. Инстинктивно люди подтянулись и затихли. Неподвижно застыли у флагштоков рулевые-сигнальщики. Тишина!
Ровно в 8.00. прозвучал доклад командиру корабля:
- Время вышло!
- Флаг, гюйс, стеньговые флаги и флаги расцвечивания поднять! – усиленная мегафоном, от кормы до носа корабля летит исполнительная команда. Из динамиков звучит запись оркестра, играющего встречный марш. Подводники синхронно, все как один, поворачивают головы в сторону медленно подымающихся, развёрнутых флагов. Офицеры и мичманы прикладывают руку к головному убору.
Вместе с ними, подчиняясь наваждению торжества и внутренней потребности самовыражения сопричастности к происходящему событию, многие гражданские лица, приложив руку к головному убору, в свою очередь, чтили и приветствовали бело-голубое полотнище Морского Знамени.
С подъёмов флагов «до места» из динамиков звучит государственный гимн Советского Союза. Что в это время творилось в сердцах подводников и у людей, собравшихся на стенке причала, знают только они сами. Для большинства из них это были минуты выражения чувств признательности и гордости за свою землю, за свой народ, за свою Родину, у которой для защиты построены вот такие могучие корабли.
Гимн прозвучал. С разрешения командира отдана команда «вольно». По команде «разойдись» экипаж, уже под развивающимися флагами, приступил к планомерной служебной деятельности.
В море на ходовые заводские испытания к Антону приставили «дядьку» - начальника штаба бригады. «Дядька» мужчиной был здоровым: рыбак, охотник, насчёт баб и выпивки – кто его знает, замеченным не был, но в здоровом теле всегда таился здоровый дух. И если этот дух уживался в ладах со здравым смыслом, то начштаба в целом человеком был хорошим. В своей служебной деятельности он, как и врачи, исповедовал главный принцип – «не навреди!» и в работу подопечного не вмешивался вообще. Слава богу, он понимал, что автомобилем, самолётом, тем более, кораблём одновремённо управлять может только один человек – командир. И коль командир со своими обязанностями справляется, то вмешиваться в его действия глупо.
Вмешательство оправдано только тогда, когда начальник чувствует, что своими указаниями способен предотвратить опасные последствия непродуманного решения подопечного.
Само по себе плавание в Белом море и программа заводских ходовых испытаний были не столь уж сложными и методически отработанными до мелочей. При надёжном обеспечении силами и средствами флота, в том числе и завода, опасаться непредвиденных происшествий было нечего. Тем не менее, плавание на подводных лодках требовало концентрации внимания всего экипажа, не допуская наименьших оплошностей; требовало от командира знаний морского театра, хорошей практики и умения уверенно управлять ходовыми возможностями корабля в целом.
Это не прогулка по Невскому проспекту, не загородная автомобильная поездка на дачу и даже не полёт на самолёте. Тут десятки людей, обслуживая сложнейшие приборы и механизмы, приводят в движение огромную махину корабля. Они заставляют подводный крейсер выполнять самые замысловатые маневры согласно воле одного человека – своего командира. Присутствие старшего начальника на испытаниях новых кораблей оправдывалось лишь при одном условии – не оставлять наедине с самим собой командиров, не уверовавших в себя из-за недостаточной практики управления этими кораблями, когда текущая обстановка требует принимать командирские решения практически ежеминутно, независимо от того простые они или сложные. Если у начальника достаточно ума и такта не вмешиваться в управление кораблём, то его командир, чувствуя незримую поддержку, быстро обретает уверенность в своих силах и знаниях. Он начинает управлять подводной лодкой грамотно, безошибочно и решительно. Его уверенность передаётся экипажу, подводники начинают безгранично верить своему командиру. Они с особой теплотой и гордостью начинают говорить: наш командир, наши офицеры, наши моряки, наш экипаж, наш корабль. Такой экипаж, вернее корабль (именно в такие моменты корабль и рождается) способен решать самые сложные, поставленные перед ним, задачи.
Сама профессия «подводник» - профессия героическая. Отталкиваясь и следуя этому постулату, ничего героического, выходящего за его рамки, в испытаниях новых проектов РПК СН не было. Посудите сами: Белое море – море внутреннее, не глубокое, плавая в нём, можно сказать, что ты всегда находишься внутри страны. Вся мощь флота, судостроительного завода, специалисты «родившие» корабль, совсем рядом, да и заводская команда находится на борту. Все спасательные суда и средства задействованы и в соответственной готовности находятся практически рядом. Непосредственное обеспечение РПК СН в море осуществляет быстроходный буксир от завода и сторожевик от флота.
Разве можно сравнить эти, пусть даже подвижнические дела командиров и их экипажей на испытаниях новых кораблей, с выполнением ими же задач боевой службы? Разница ощутима сразу же: служба не простая – боевая, несмотря на то, что в мирное время её пытались закамуфлировать разные горе-флотоводцы под вымышленные «автономные походы». А раз служба боевая, то и мера ответственности и условия плавания совершенно разные. Ежедневная многомесячная ответственность экипажа и его командира за готовность корабля в считанные минуты выпустить смертоносный залп межконтинентальных баллистических ракет с ядерными зарядами, могущий принести неизмеримые, необратимые на многие годы разрушения Земли и губительную смерть миллионов людей, тяжелейшим бременем постоянного давления разрушала их психику и здоровье. Каким образом простому человеку не свихнуться и, не смотря ни на что, выполнять поставленную задачу?! Ведь под грузом тяжести этой ответственности нужно было минимум три месяца под водой осуществлять патрулирование за тысячи километров от родной земли и своих баз. Это у нашего противника базы размещались везде и всюду по Земному шару. Советские подводники ходили так же везде и всюду по нашему единственному Земному шару, но они были обречены стать «камикадзе», ибо надежда у них была только на себя и на удачу.
