Лайза Джуэлл - Встретимся у Ральфа
Вскоре Ральф уже увлеченно строгал цыплячьи грудки, крошил лук, отмерял уксус. С ума сойти. Съев за жизнь добрый миллион порций карри, он слыхом не слыхивал о половине ингредиентов. Топленое масло? Тмин? Листья карри? Но самое потрясающее, что он с головой ушел в процесс, даже подбрасывал Джемм идеи насчет других компонентов, добровольно напрашивался на помощь и чувствовал себя с ней так непринужденно, как только в самом начале знакомства, до ее романа со Смитом. Они трепались и хохотали как старые друзья, хором подпевали и кружились по кухне под магнитофон.
В четыре руки накрыли на стол, и Ральф, млея от удовольствия, торжественно поставил перед собой тарелку с рисом и карри, в котором был и его вклад. Положив в рот первую порцию, он сомлел окончательно. Пища богов!
— Ральф… можно вопрос? Опасное начало.
— Как ты смотришь на наши со Смитом отношения? Только честно.
И что отвечать? «Я хочу тебя, хочу тебя, хочу тебя — вот как я смотрю на твои отношения со Смитом»? Хотела честно? Пожалуйста. Честнее не бывает. «Смит не знает тебя так, как знаю я; ты не знаешь Смита так, как знаю я; ты совершаешь ошибку, а я подыхаю от ревности».
— Я рад за вас обоих, — сказал он. Честностью и не пахнет, да и черт с ней.
— He чувствуешь себя преданным, отверженным? Ничего такого?
— Ну что ты, нисколько! Мне очень приятно, что ты живешь с нами. — Хоть в этом врать не пришлось.
— Ты ведь сказал бы мне, если бы возникли какие-то проблемы, да? Не дай бог жить и мучиться в собственном доме.
— Никаких проблем, поверь. Смит так давно один, что ваша… дружба для меня в каком-то смысле облегчение. — Так-то вот, Пиноккио. Терзайся, но держи язык за зубами. — Я рад, что он наконец счастлив. Никогда не видел его таким счастливым, если честно; ты ему здорово подходишь.
«Но мне ты подходишь еще больше».
— Ф-фу, прямо камень с души! А почему ты сегодня не с Клаудией?
Клаудия… Клаудия?.. Не вписавшись в крутой вираж разговора, Ральф с трудом вспомнил, кто такая Клаудия, а тем более — почему он сегодня не с ней.
— А-а… Ах да. Она уехала на выходные в Париж. Что-то там по работе, — кажется, показ мод.
— Ух ты. Шикарно. Кстати, я ее ни разу не видела. Что она за человек?
— Честно?
— Мы же договорились. — Джемм оторвала бумажное полотенце от рулона и высморкалась-жгучее карри начало проявлять характер.
— Хороша собой, высокая, худая. Бывает очень милой, но чаще заноза… Что бы я ни сделал — все мимо. Позвонил — не вовремя; не позвонил — совсем забыл, сукин кот. Пригласил в кафе — мои друзья ей не подходят; не пригласил — бросаю одну в четырех стенах. Твердит, что я неряха и что нужно следить за модой, а стоит что-нибудь купить — оскорбляется: дескать, на шмотки денег хватает, а ресторан зажимаю. Словом, все не слава богу.
— Ты ее любишь?
— Нет.
— Она тебе нравится?
— Временами.
— Зачем же встречаешься?
— М-м… Наверное, ради секса.
— По крайней мере откровенно. Хотел бы найти кого-нибудь по сердцу?
Ральф тоже потянулся за бумажным рулоном — карри и его не щадило.
— Знаешь, с некоторых пор действительно мечтаю о чем-то большем. До сих пор трусил. Как там говорится… душевная привязанность приводит к ранимости… и так далее.
— Обжигался в прошлом?
— Не то чтобы обжигался… Скорее слишком глубоко нырял и выплывал совершенно выжатый. Все силы отдавал… поэтому и не хотел серьезных отношений. А сейчас, должно быть, созрел для чего-то настоящего. — Ральф рассмеялся, неловко и нервно, не желая верить собственным ушам. Неужто это он уже полчаса ведет беседу о любви? Давненько он ни с кем так не откровенничал.
— Выходит, просто не встретил свою единственную?
Ах, Джемм, Джемм. Если бы ты только знала.
— Угу, что-то вроде того. — Пожалуй, пора сворачивать со скользкой дорожки. — Ну а у вас со Смитом? Это то самое? Большая, светлая и вечная?
Джемм улыбнулась:
— Точно. Лучше не скажешь. Смит — тот, кого я искала. Мистер Совершенство.
Ошибаешься, Джемм. Смит — мерзавец; он тебя не заслуживает.
— О да, отличный малый.
Ральфа так и подмывало хоть чем-нибудь очернить Смита, свергнуть с пьедестала, но это было бы уж совсем подло. Ему хотелось выложить историю страсти Смита; хотелось рассказать, что он потешается над ее «вещими» снами, но тем не менее использует как способ затащить ее в постель. С каким удовольствием он сорвал бы с Джемм розовые очки, предупредил, что Смиту достаточно одного взгляда Шери в его сторону, чтобы предать свою нынешнюю подругу. Он многое мог бы сообщить Джемм, если бы… если бы мог. Джемм спасла его от мрачных мыслей:
— Почему ты перестал писать?
Чем дальше, тем… Похоже, сегодня и впрямь вечер откровений.
— Хороший вопрос. Не сказал бы, что вообще перестал, просто сейчас не пишу. Пытался, но вдохновения нет. Может быть, заелся. В юности, когда много размышлял, писалось легко.
— А теперь отгородился, верно? Отгородился от чувств. Держу пари — стоит встретить настоящую любовь, как все вернется, все запертые на замок эмоции хлынут наружу. Любовь, Ральф, любовь — таков рецепт от доктора Джемм. Влюбись.
Шутки судьбы порой жалят похлеще гадюки.
У Ральфа уже слезились глаза; перчики чили делали свое дело медленно, но верно: во рту пылал пожар, губы распухли, нос потек. И голова шла кругом от слов, что он не имел права высказать.
— Не слишком остро для тебя, Ральф? А хвастал, что ему любое карри по зубам! — поддразнила Джемм.
— В самый раз. — Очередная ложь, но он лучше сгорит на месте, чем признает поражение перед этой девушкой. — А вот вы, мисс Ах-я-самая-крутая, похоже, не в своей тарелке.
— Ерунда! До моих обычных карри далеко. Тебя пожалела.
— Неужели? Претендуешь на титул королевы зеленых перчиков?
— Не претендую. Давно ношу. На свете нет человека, который бы меня переплюнул.
— А вот и есть. Спорим? — Ральф выскочил из-за стола, зачерпнул из пакета на стойке горсть глянцевых стручков. — Каждому по перчине. Целиком и без дураков. Поглядим, кто кого.
— По рукам. Давай сюда.
Господи, что за мука, что за жгуче-сладкая мука! Сочный хруст кожицы на зубах, бьющий в нос пряный аромат; жидкий огонь на языке, который слюна не в силах остудить.
— Чур, не глотать. Разжевать как следует и показать язык, — предупредил Ральф.
Жар опалил нёбо, хлынул в горло; бешеным стуком в висках организм посылал сигналы SOS. Джемм и Ральф отчаянно работали челюстями, резко вдыхая и выдыхая через горящие рты, как женщины в родах, и обмахивались ладонями в бесплодной попытке усмирить жалящие языки пламени.
— Черт, черт, черт! Дырку в языке прожжет!
— Нет, в глотке, в глотке!
С залитым потом лицом и выпученными глазами, Ральф дубасил кулаками по столу. Сердце готово было проломить грудную клетку.
— Ну все, все, все! Показываем, пока эта дрянь меня не сожгла! — завопила багровая Джемм. — Язык, показывай язык!
Оба разом вывалили зеленые языки и судорожно проглотили огненную кашицу.
— Воды! — взвыл Ральф.
— От воды только хуже. Пива!!!
Соперники жадно припали к банкам, но и прохладная жидкость была бессильна против огненного овоща.
Ринувшись к плите, оба горстями гребли рис из миски и набивали рты.
— Лед! Лед в этом доме есть?! — взвизгнула Джемм.
Ральф дернул на себя дверцу морозилки и запустил туда обе руки.
— Есть, есть! — Он перевернул поднос и что было сил грохнул по столу. Ледяные кубики раскатились во все стороны.
— О-о-о!
— А-а-а!
Каждый сунул в рот по кубику и присосался к нему, чтобы не упустить ни капли ледяной благодати.
— Господи! — выдохнул Ральф. — Во придурки! — Огонь внутри затухал, но переживший шок организм все еще корчился в блаженных муках, словно от дозы экзотического наркотика.
— Боже… — Джемм остужала вспухшие губы льдом. — Класс! Все равно что секс!
— Лучше, чем секс, — возразил Ральф, медленно опускаясь на место за столом.
— Ну? Кто победил? — спросила Джемм.
— Ничья.
— Ну уж нет, так не пойдет. Кто-то должен выиграть. Придется повторить.
Когда Смит переступил порог, квартира ходила ходуном от истерического хохота, рыданий и воплей. Двинувшись на дикий смех, доносившийся из кухни, Смит обнаружил Ральфа с Джемм в странных позах — головами в морозилке.
— Какого хрена тут происходит? — Он кое-как пристроил «дипломат» на столе среди груды опустошенных пивных банок, грязных тарелок и тающего льда.
Противники вынырнули из холодильника и повернули к нему виноватые, мокрые от слез, красные лица.
— Куб-бок п-по п-поед-данию ш-шили, — пробубнил наконец Ральф, хрустя льдом и как мельница махая ладонями. — Пять штук… ш-шырых… До полной победы.
— Что?! Рехнулись. — Смит покачал головой и добавил, поймав взгляд Джемм: — Погляди на себя — лунатик. Готовая кандидатка в психушку.
