Олег Рой - Дом без выхода
— Дети, познакомьтесь, это ваша новая гувернантка!
По тому, каким тоном Тина произнесла эту фразу, Виолетта поняла, что вопрос о ее работе в этом доме решен. Она присела на корточки перед Сашурой, улыбнулась ему и протянула руку для приветствия.
— Ты Сашура? А я Виолетта Анатольевна. Будем знакомы! О, какое крепкое рукопожатие! Сразу чувствуется настоящий мужчина!
— Сашура, ты запомнил, как зовут твою няню? — поинтересовался Стас.
На лице мальчика отразилось такое мучение, что Виолетта поспешила разрядить обстановку:
— Давай договоримся. Можешь звать меня просто "тетя Летта".
— Тетя Лето? — удивленно переспросил тот. — Вас правда так зовут?
— Ну да.
— Здорово! Тетя Лето. Ура! Тетя Лето! — И Сашура принялся скакать по лужайке, повторяя: "Тетя Лето, тетя Лето!"
— Похоже, вы ему понравились, — улыбнулся Стас. — А? Что скажешь, Катя?
— Гм?! — Катя оценивающе смотрела на Виолетту, так и не поднявшись со скамейки. Воспитательница присела рядом с ней.
— Надеюсь, мы с тобой подружимся!
— Вряд ли! — серьезно ответила та. — Но если вы у нас застрянете, будет классно. А то я уже задолбалась возиться с малым.
— В общем, Виолетта Анатольевна, мы готовы взять вас на работу, — заявила Тина и тут же добавила, спохватившись: — Если, конечно, вы не против!
— Я согласна! Мне у вас очень понравилось. — Последние слова были обращены к Стасу и сопровождались пленительной улыбкой.
— Только, умоляю вас, приступайте к своим обязанностям как можно скорее!
— Да хоть завтра, если вам это так необходимо.
— Неужели? Это было бы чудесно! Тогда мы смогли бы наконец справить новоселье. Давайте договоримся так: пусть Витек сейчас отвезет вас домой, а завтра утром, часов в девять, приедет и заберет и вас, и ваши вещи. Надеюсь, вы успеете собраться?
— Успею, успею, не волнуйтесь, — заверила ее Виолетта.
— Может, у вас есть какие-то просьбы или пожелания? — поинтересовался Стас, провожая ее к машине.
— Только одно. Не люблю, когда называют няней или гувернанткой. Мне больше нравится слово "воспитательница".
— Что же, договорились. Хотя я с большим удовольствием называл бы вас, как мой сын: "Лето"! — рассмеялся хозяин, и Виолетта ответила ему заговорщической улыбкой.
ЧАСТЬ2
— Сашенька, надо спать! Ложись на бочок, закрывай глазки…
— Я не хочу спать! Мне музыка мешает!
— Я сейчас закрою окно.
— Все равно мешает! Хочу туда, на праздник! На это, новое селе…
— Новоселье. Нам с тобой туда нельзя, — вздохнула Виолетта. — Это праздник для мам и пап. А тебе надо спать. Ложись, хватит скакать по кровати.
— Ладно, тетя Лето, я лягу, а вы почитайте мне про Мумми-тролля.
— Хорошо, почитаю. Какую из книжек? Про зиму или про комету?
— Почитайте про то, как он залез в шляпу волшебника и заколдовался. Никто его не мог узнать, даже фрекен Снорк. А Мумми-мама сразу узнала.
— Сейчас почитаю, только ты ляг. Вот так. Давай я тебя одеяльцем укрою.
— Катька мне это место никогда не читает. Она его не любит.
— Вот как? Почему?
— Говорит, что наша мама нас ни за что бы не узнала. Что мама нас даже незаколдованных скоро узнавать перестанет. Потому что мама нас так редко видит, что даже не помнит, какие мы. Но это она просто сердится на маму, правда? А мама хорошая и нас любит?
— Конечно, любит. Спи, мой сладенький.
— Только, тетя Лето, вы не уходите, ладно? А то я проснусь и буду плакать.
— Не уйду, не уйду. Спи.
Сашура поворочался в своей голубой с белыми зайцами постельке, наконец-то угомонился и тихонько засопел. А Виолетта осталась сидеть у его кроватки, глядя в окно. Из сада доносилась музыка, которую было слышно даже сквозь наглухо закрытые стеклопакеты окон — для вечеринки был специально приглашен настоящий духовой оркестр, напомнивший Виолетте те, что играли летом в парках во времена ее детства.
Новоселье Кирилловы праздновали с грандиозным размахом. Столь великолепные торжества Виолетта до этого видела только в кино, и то в зарубежном. Но Тина придавала этому приему огромное значение — еще бы, ведь она демонстрировала общественности свое гениальное творение. Поэтому пригласили чуть не весь московский бомонд. Еду и напитки заказывали в лучших ресторанах. Официанты — по настоянию хозяйки исключительно мужчины, никаких коротких юбок и смазливых мордашек, — в смокингах цвета морской волны, чтобы не смешивались с гостями и не ставили их в неловкое положение.
Слушая разговоры о предстоящем новоселье, Виолетта просто диву давалась. Фуршетный стол на сто с лишком человек, дорогие вина, украшение сада, музыка, фейерверки. Сколько же все это стоит? И насколько богаты должны быть ее хозяева, если могут позволить себе подобный праздник без особого ущерба для семейного бюджета?
Впрочем, суета подготовки ее совершенно не касалась. Дело гувернантки было присматривать за Сашурой, который оказался на редкость подвижным и непослушным ребенком. Виолетте стоило огромного труда во время всей этой суматохи держать своего воспитанника в узде, заставлять соблюдать режим дня, укладываться спать после обеда или сидеть за пианино, когда в ворота то и дело въезжали машины с эмблемами известных ресторанов на борту, а в саду развешивали гирлянды разноцветных лампочек. Раньше она и представления не имела о том, насколько же, оказывается, тяжел труд няни.
За неполную неделю, вынужденная с утра до ночи находиться неотлучно при своем воспитаннике, Виолетта успела чуть ли не возненавидеть избалованного и непоседливого мальчишку, а ведь ей ни в коем случае нельзя было этого проявить ни словом, ни даже взглядом. Не менее мучителен был для нее и отказ на весь день от курения — ни при ком из хозяев Виолетта ни разу не достала сигарет и позволяла себе расслабиться лишь в своей комнате. Бегая целый день за своим подопечным, к вечеру она буквально валилась с ног от усталости, и даже мысли о приличном заработке, складывавшемся из жалованья и обещанных Марьяной выплат, не приносили радости. Единственное, что как-то мирило Виолетту с происходящим, — это отношение хозяев. Стас дважды благодарил ее за то, что она "просто развязала им руки", а Тина и вовсе утверждала, что такую няню им просто Бог послал. Ради этого Виолетта согласна была терпеть и не такие тяготы.
Торжества по случаю новоселья гувернантка ожидала с не меньшим волнением, чем ее хозяйка. Давненько она не выходила в свет! А тут такое… Богатое воображение Виолетты рисовало ей красочные картины, одна заманчивее другой. Она загодя тщательно продумала свой внешний вид, от обуви до макияжа, достала из шкафа вечернее платье, критически его осмотрела и осталась довольна. Конечно, не последний крик моды, но выглядит вполне прилично.
Накануне прошла гроза, что доставило Кирилловым немало беспокойства: а ну как погода совсем испортится, что тогда делать? За ужином (в отличие от остальной прислуги Виолетта столовалась вместе с хозяевами) срочно продумывали запасные варианты, прикидывали, как разместить столы в доме и чем занять гостей в случае плохой погоды. Но, ко всеобщей радости, день в субботу выдался хоть и не слишком солнечным, но, по крайней мере, теплым и без дождя. Так что все шло по первоначальному плану, если не считать конфликта с Катей. Девочка наотрез отказалась сменить свои черные джинсы и балахон с традиционной фотографией "легенды русского рока" на цивильную одежду. Она с презрением назвала купленное матерью в молодежном бутике на Тверской платье «попсовым» и заявила, что если уж предки так хотят видеть ее на своей тусе, то пусть терпят ее прикид. А лично ей, Кате, эта их пати на фиг не нужна. Все опять шло к скандалу, но Виолетте удалось разрядить обстановку. Дождавшись, пока девочка убежит к себе, она постаралась внушить рассерженным Тине и Стасу, что все только к лучшему. По большому счету, Катя еще слишком мала для взрослой вечеринки. К тому же она сама скоро пожалеет о своем упрямстве и попросит прощения. И оба родителя вынуждены были с ней согласиться.
Соответственно, гостей встречали вчетвером — еще не успевшая переодеться Виолетта стояла рядом с Сашурой и зорко следила, чтобы он не баловался и не испачкал нарядный костюмчик. На правах старых друзей первыми приехали Федоровы. Увидев накрытые на лужайке столы, снующих туда-сюда официантов и украшенный фонариками сад, Алексей только присвистнул:
— Ну, ребята, вы даете!
Марьяна в темно-красном, почти черном, бархатном платье и с такой же розой в волосах была до того хороша, что Тина изменилась в лице:
— Какое милое платьице, я его не видела, неужели новое? Право же, не стоило так из-за нас тратиться. Надела бы бежевое, в котором ты всегда выходишь в свет, я его очень люблю.
— Ну что ты, дорогая! — отвечала та, бросив презрительный взгляд на декольте подруги, обнажившее выпирающие, как у подростка, ключицы. — Разве я могла позволить себе явиться на твой прием замарашкой? У вас тут такая красота!
