Не остуди своё сердце - Матвеева Любовь
На том мы и попрощались с Виктором Петровичем – он отправлялся жить на улицу Бунина, к своему спасителю. Я искренне пожелала ему выздоровления, и подумала: не судьба…
ИДА
«Что про то говорить, чего не можно воротить»
(русск. пог.)
Ида была очень красива, но впервые вышла замуж уже в сорок лет. И хоть муж Яков Яцуков оказался достойным человеком, рожать детей было поздно. Мужу тоже было сорок, работал прорабом в строительном институте, где подвизалась и Ида. Прожили они больше одиннадцати лет, муж умер. Умер странной смертью – поехал под Одессу, в свою деревню повидаться с роднёй, которая любили выпить. Видно, выпили и по случаю приезда, но что – неизвестно. И муж Иды умер мгновенной смертью. ЯКОВ умер ЯКОБЫ от инфаркта.
– Я его не хоронила, – вспоминала Ида, – мне его тело просто не отдали, похоронили его там же, на родине. Дочь Якова от первого брака посоветовала мне не связываться с тамошней роднёй – опасно. А потом оказалось – несколько лет получали за него пенсию, как за живого…
Ида сделала ещё попытку обзавестись семьёй – но на этот раз неудачно. Через год они разошлись. От института, где работала Ида, ей дали однокомнатную квартирку в центре Одессы, на улице Троицкой. Сюда я и прибежала в первый же день пребывания в Одессе, чтобы повидать свою двоюродную сестру Иду. Что-то она перестала отвечать на мои звонки из Петропавловска…
Вот улица Троицкая, нужный дом, я узнаю дверь квартиры Иды, но ответом на все мои звонки и стук – молчание. Жива ли сестра, ведь скоро ей будет уже девяносто… Звоню соседям, и узнаю – жива! Забрали её добрые люди, чтобы досмотреть… А в Идиной квартире ими уже делается ремонт…
СПАСИБО доброй соседке Людмиле – она позвонила опекуну Иды, бывшему её сослуживцу и соседу Ивану Семёновичу Нищенко. СПАСИБО судьбе – день был субботний, и он оказался дома. СПАСИБО самому Ивану Семёновичу – действительно, добрый и отзывчивый человек. Чтобы дать мне возможность увидеться с родственницей, он отложил все дела, немедленно прибежал за мной, чтобы сопроводить к сестре, на его новую квартиру, на улице Успенской. Это – не очень далеко, через несколько кварталов.
И вот я обнимаю сестру… Какая она стала маленькая и худенькая! Впрочем, она всегда была миниатюрной. Оказывается, дело не только в этом – недавно Ида переболела тяжёлой формой воспаления лёгких, лежала в больнице, и семья Ивана Семёновича всё делала для того, чтобы помочь ей преодолеть болезнь, покупала дорогие лекарства!
– Живу, как у Христа за пазухой! – сообщила мне Ида. Похоже, она говорила правду – у неё отдельная комната, рядом – кухня, где она и возилась, когда я пришла. По всему видно – люди живут в достатке. Иван Семёнович показал мне всю квартиру, напоил чаем и даже взялся готовить для нас обед, пока мы с Идой погрузились в воспоминания давно минувших дней. Здоровье Иды теперь пошло на лад… Мы сфотографировались на память, хоть я надеялась ещё забежать к ним, и попрощались. Я снова попытаюсь увидеться с ней через два дня, принесу ей одну из своих книг и семейное фото, где она совсем молоденькая. Но их мне придётся передать через соседку Валентину – все будут на работе, и открыть дверь а этот раз мне будет некому…
– Вот такие хорошие люди присматривают теперь за моей сестрой, – с удивлением поделюсь я со случайной собеседницей в трамвае.
– А вы напрасно удивляетесь, – скажет она мне. – У нас, в Одессе, так не поступают со стариками, как где-нибудь в Москве, из-за квартиры. – У нас, действительно, хорошо, честно, с любовью смотрят за ними… Такие у нас люди…
По её утверждению, в Одессе живут только хорошие люди…
ДИЧАЕМ…
«Кто дома не гож, тот и в людях то ж»
(русск. пог.)Из Петропавловска сюда, в Одессу, в шестидесятые годы приехала моя тётя со своими тремя детьми. Со временем все разделились, получилось три семьи. При матери худо-бедно ладили, а когда её не стало, перессорились, и не общались много лет. Кто-то умер, кто-то уехал, теперь остались только девяностолетняя Ида и её сорокалетний племянник – внук родной сестры. Вчера повидалась с Идой, спросила её про Иннокентия – она ничего не знает о племяннике, между тем, как чужие люди уже овладели её квартирой и присматривают за ней. А как они могли бы быть полезны друг другу, ведь мне известно, что и он одинок!
На второй день поехала повидаться с Кешей. Видела его шестнадцатилетним прыщавым подростком, сейчас ему около сорока. Каким он стал?… Я знаю, что парень получил хорошее образование, теперь преподаёт в университете какую-то сложную дисциплину. Нашла нужный адрес, звоню и звоню в дверь подъезда, в ответ – ни звука. День воскресный, время утреннее, должен быть дома!
Странно… Позвонила в другую квартиру, попросила – мне открыли подъезд. Поднялась на третий этаж, звоню и звоню в дверь нужной мне квартиры, в ответ – ни звука. В глазке вроде, промелькнула тень, но не открывают…
Странно… Я начинаю трезвонить во все квартиры на площадке по очереди, за дверьми завозились. Видно, поняв, что я не уйду, открыли и нужную мне квартиру, я зашла. Да, он, Иннокентий! Крупный, красивый, хорошо развитый мужчина получился! Стоит передо мной в тоненьких плавках, брюки надеть не торопится.
Странно…
– Я твоя тётя, вот приехала из Казахстана повидать тебя!
– Я узнал вас.
– Ты почему дверь подъезда мне не открыл?
– У меня звонок домофона отрезан. А кто вам открыл?
– Сорок пятая квартира.
– Ну, я с ними разберусь!..
Странно…
– А квартиру почему не открывал?
– Этот звонок тоже отрезан, ко мне никто не ходит – ОТУЧИЛ!
Странно… Я разуваюсь, хотя в доме грязь и бедлам настолько, что пройти можно только узенькой тропкой посередине, все ящики вывернуты, все дверцы шкафов распахнуты, все вещи свалены кучами.
– У меня ремонт.
– Понимаю. Ну, как ты живёшь?
Иннокентий рассказывает, что бабушка и отец умерли давно, а мать год назад – это я всё знаю, на работе сложно – денег платят мало, с коллегами общего языка не найдёт, товарищей нет и девушки НИКОГДА не было. К одной стал проявлять интерес – тоже преподаватель университета – та не ответила взаимностью, написал донос, и её уволили.
– Мне поставили вчера новый унитаз, пойду, испробую, – говорит он с непосредственностью маленького мальчика, и уходит. Продолжительно и громко испражняется за моей спиной – похоже, у него понос, потом выходит нисколько не смущённый и предлагает попить чаю. После такого музыкального сопровождения?… Я решительно отказываюсь. Дверь в кухню завалена – как он туда вообще проникает? Предлагает меня проводить до остановки. Не хочу напрягать человека – ведь для этого ему надо будет надеть брюки, а сегодня выходной… Он, взрослый мужчина, так и проходил передо мной два часа в тоненьких плавках. Девственное сознание?…
Я ухожу, размышляя – сестра хотела уберечь своё дитя от всего и от всех. Не разрешала общаться с ровесниками – мальчики плохие, девочки корыстные, все люди ВООБЩЕ не заслуживают уважения и доверия, она мыла СВОЕГО мальчика СВОИМИ руками до конца, так и не дав ему повзрослеть и не ОТДАВ никому. Но разве ЭТОГО она хотела?…
Девяностолетняя сестра и сорокалетний племянник… Как они нужны друг другу – ей его сильные руки, ему её умные советы, но непонимание разделяет нас… ДИЧАЕМ…
Ах, водевиль, водевиль, водевиль!
«Тебе смешно, а мне к сердцу дошло»
(русск. пог.)
Чем мне нравится Одесский театр муз-комедии, так тем, что там идёт очень интенсивная театральная жизнь. В эту поездку мне опять не удалось попасть ни в Московскую оперетту, ни в Одесский знаменитый Оперный театр, а вот в одесский театр оперетты я сразу набрала билетов на все мои три вечера – «Весёлая вдова», концерт еврейской песни «Деньги вперёд», и мюзикл «Скрипач на крыше».
